Страница 18 из 110
Нередко к пиршеству, подобному описанному выше, присоединяются звери других видов. Например, шакалы стараются исподтишка проскользнуть между ногами гиен и урвать свой кусок. Нахлебников отгоняют, иногда приканчивают наиболее дерзких. Крупным хищникам, например львам, гиены вынуждены уступать приваду.
Пятнистая гиена — типичный падальщик и может по восемь часов и более ходить возле льва с добычей, хотя пожива большей частью оказывается ничтожной. Однако более 80 % пожираемых животных гиены добывают сами [30].
В отличие от гиен гиеносые собаки (Jycaon pictus) ведут себя у привады миролюбиво. Когда молодые особи подбегают к туше, взрослые уступают им место, а сами, еще не полностью утолив голод, встают вокруг, чтобы отогнать гиен, шакалов и других животных. Две гиеновые собаки, умертвив антилопу, стоявшую в воде, вытащили ее на берег, хотя масса туши втрое превышала каждую из них. Звери семейства виверровых также посещают привады. В августе 1973 г. в Кении исследователи наблюдали за кормежкой трех мангустов (Ilerpestes sanguineus) у трупа жирафы. Зверьки стали подходить к туше через 4 дня, когда личинки мясных мух начали выпадать из трупа и окукливаться. Мангусты обнюхивали землю вокруг туши и вырывали куколок из земли передними лапами, при этом подкапывались под тушу так, что виден был только хвост. Зверьки кормились с середины и до конца дня, кормежка каждого продолжалась более часа. Расстояние между мангустами у привады было не менее 2 м. При случайном сближении зверей между ними наблюдались стычки. Во время кормежки зверьки периодически поднимались на задние лапы и около 10 с осматривались. Через 5 дней выпадение личинок сократилось, и мангусты перестали ходить на приваду [139].
КАБАН (Sus scrofa). В Киргизии время появления кабанов на кормежке зависит от лунного освещения. В первые дни полнолуния они задерживаются с выходом в течение 3–4 сут. Когда луна начинает всходить в середине ночи, животные снова продолжают появляться сразу поело захода солнца. В Вологодской обл. кабаны выходят на неубранные поля r сумерках, а на убранные, где защитные условия хуже, только в темное время; в лунную погоду выходят позже; в пасмурные дни, особенно в туман и дождь, идут кормиться намного раньше. Там, где кабанов не пугают, они остаются на дневку в середине неубранного овсяного поля, если овес высок и маскирует зверей. В Сары-Челекском заповеднике (Киргизия) в 1966 г. наблюдалось два случая залегания кабанов на дневку посреди кукурузных полей, расположенных прямо в поселке.
Суточная активность кабанов на привадах может меняться в зависимости от деятельности человека. В Приморье в годы урожая эти звери кормятся кедровым орехом. Обычно они встают с лежки, уходят на кормежку в 12–14 ч дня и возвращаются обратно затемно. В местах лесозаготовок выходят на кормежку вечером, в 19–20 ч, после прекращения работ на лесосеках. Всю ночь кабаны кормятся шишками, упавшими со срубленных кедров, а на лежки отправляются с 6–7 ч утра, до прихода лесорубов. Там, где кабанов добывают на посевах, они обычно посещают их только ночью. Но если на поле пасется безнадзорный скат, кабаны безбоязненно выходят кормиться и ранним вечером. Охотники, зная эту их особенность, специально выгоняют на поля скот в дневное время.
Кормиться на поля кабаны выходят круглый год. Весной нередко поедают зелень озими, только что посаженный картофель, летом, несмотря на обилие естественных кормов, ходят на посевы гороха, овса, картофеля. Наиболее интенсивно звери посещают привады в зимние месяцы, когда добывание естественных кормов затруднено. С ухудшением кормовых условий количество кормившихся на привадах кабанов возрастает. В Беловежской пуще в среднем за семь лет в октябре — ноябре на привадах кормилось 356 особей, в декабре — 517, январе — 691, феврале — 711 и марте — 600 (Козло, 1975).
В Подмосковье кабаны, привлеченные подкормкой, обосновываются на ограниченном участке ближайшего леса, в густых ельниках или сосняках. От них тропы сходятся к опушке, где звери некоторое время выжидают и осматриваются перед выходом на приваду по открытому пространству. Здесь иногда образуется утоптанная площадка, от которой идут к подкормке 1–2 тропы шириной 50–60 см. Кто из кабанов первым появляется на приваде, зависит от различных обстоятельств.
Визуальные наблюдения, проведенные в Ленинградской обл., показали, что первым выходит на поле секач, а при его отсутствии — самка. Выйдя из кустов, вожак осматривается. При отсутствии опасности вызывает голосом остальных членов стада или начинает чавкать, поедая корм, что также служит сигналом для выхода другим. Проверяя безопасность, вожак делает быстрые пробежки в глубь поля и вдоль кромки леса. Кормится впереди стада. Поросята следуют иногда впереди матери, но в общем концентрируются вокруг нее. Услышав сигнал опасности, подсвинки и поросята бросаются назад и, поравнявшись с матерью, останавливаются. Если свинья остается на месте, кабанята успокаиваются и, постояв, продолжают кормиться.
В Вологодской обл. взрослые самцы выходят на посевы в темноте по одному или по два-три, но с разных концов большого поля и ведут себя очень осторожно. Самки с подсвинками и поросятами выходят в сумерках, а в спокойных местах и засветло. К привадам в Завидовском хозяйстве Калининской обл. кабаны разного пола и возраста приходили одновременно. Свиньи с поросятами иногда выходили отдельно от взрослых самцов. Отмечены случаи, когда одно животное оставалось в стороне, выполняя, возможно, роль сторожа. В январе и начале февраля кабаны выходили на подкормку во второй половине дня, в конце февраля и в марте — утром, сразу после привоза кормов. Нередко звери так привыкают к подкормке, что стоят, затаившись, среди ближайших деревьев и ждут, когда егерь высыплет корма. Охота на кабанов в Завидовском хозяйстве не отпугивала их от прикормочных площадок.
Наблюдения в Беловежской пуще показали, что у кабанов очень быстро вырабатывается стойкое привыкание к звукам, сопутствующим привозке корма: фырканью лошадей, скрипу полозьев, человеческому голосу и т. д. Услышав их, кабаны поднимаются с лежек и постепенно сходятся к площадке, несмотря на то, что люди еще не ушли. Звери успевают съесть выложенный картофель раньше, чем он замерзнет. Наиболее доверчивы молодые особи. Взрослые звери более осторожны, особенно старые самцы. Последние приходят на приваду лишь в сумерках, предварительно делая несколько круговых заходов вокруг нее. Но постепенно и они привыкают и к весне большей частью идут на подкормку вместе со всеми, хотя в природе кормятся отдельно.
У кормушек среди кабанов происходят стычки, сильные отбивают слабых, которым достается корм во вторую очередь. Крупные секачи и свиньи, выходя на подкормку, не подпускают к корму поросят и подсвинков, поэтому его приходится раскладывать на возможно большей площади или делать специальные ограждения, доступные лишь для мелких особей. В период гона на подкормочных площадках иногда можно наблюдать спаривание кабанов. Секач некоторое время преследует свинью, убегающую от него кругами. Догнав самку, он сильно бьет ее клыками, и она останавливается. После покрытия свиней секачи снова отделяются от стада и живут чаще в одиночестве. На подкормочные площадки они выходят как вместе с другими кабанами, так и отдельно от них.
Наблюдения в Кавказском заповеднике показали, что на поле с топинамбуром кабаны ведут себя по-разному. Одни звери быстро перебегали от одного места к другому, задерживались на 2–3 мин и снова делали короткие перебежки. Взрослые кабаны торопливо выкапывали и ели сочные клубни. Стадо передвигалось по полю довольно медленно: за 40 мин прошло не более 25 м. Время от времени раздавался визг кабана, получившего удар от соседа. Когда в углу поляны послышался легкий шум и треск веток, стадо насторожилось. Вожак «ухнул», и кабаны с шумом, беспорядочно бросились убегать по тропам, по которым они пришли к кормовому полю. Через 5 мин все затихло. Когда же пришло другое стадо кабанов, в темноте слышался сходный шум, который сменился затем хрустом разгрызаемых клубней и постоянно дополнялся визгом молодых кабанов — их в стаде было не менее 12. Это стадо кормилось около часа.