Карибская тайна

— Надо что-то делать — хотя, наверно, лучше подождать доктора Грэма. Вот, я слышу, они уже идут.

— Ну, теперь все будет в порядке.

Доктор Грэм отошел от кровати, вытер лоб платком и облегченно вздохнул.

— Вы думаете, обойдется? — с тревогой в голосе спросил Тим.

— Да, да. Мы вовремя успели. Скорей всего, смертельной дозы там и не было. Сутки-двое она еще будет чувствовать себя неважно, а потом все пройдет… — Он взял пустой пузырек. — А кто, собственно, ей это прописал?

— Один врач в Нью-Йорке. У нее бывает иногда бессонница.

— Ясно, ясно. Наш брат эскулап сейчас прописывает эти штучки направо и налево. Нет чтобы сказать молодой женщине, что, если не можешь заснуть, надо посчитать овец, или встать и съесть печенье, или написать пару писем, а потом лечь опять. Каждый теперь хочет получить средство мгновенно действующее. А я вот иногда думаю: зря мы их даем. Надо научиться справляться с собой и с жизнью. Если младенцу суют в рот соску, чтобы перестал плакать, — это понятно. Но всю жизнь так продолжаться не может. — Он издал легкий смешок. — Ручаюсь, если вы спросите мисс Марпл, как она поступает, когда ей не спится, она ответит, что считает овец, входящих в ворота.

Он опять повернулся к кровати. Молли зашевелилась. Глаза ее теперь были открыты. Она смотрела на собравшихся безучастно, словно не узнавая. Доктор Грэм взял ее за руку.

— Ну, милая моя, что же это вы хотели над собой учинить?

Она моргнула, но ничего не ответила.

— Почему ты это сделала, Молли, почему? Скажи мне, почему? — Тим взял ее за другую руку.

Но глаза ее оставались неподвижны. Если она на кого и смотрела, то скорее уж на Ивлин Хиллингтон. В ее взгляде можно было при желании прочитать нечто вроде вопроса. Ивлин сказала, словно в ответ:

— Тим пришел и позвал меня.

Молли перевела взгляд на Тима, потом на доктора Грэма.

— Вы скоро поправитесь, — сказал доктор Грэм, — но больше этого не делайте.

— Она ничего такого не хотела, — негромко произнес Тим. — Я уверен, она не хотела. Просто ей хотелось выспаться. Может быть, сначала таблетки не подействовали, и она выпила еще. Так ведь было, Молли?

Она еле заметно замотала головой.

— Ты что же — сделала это нарочно? — спросил Тим. Молли наконец заговорила.

— Да, — ответила она.

— Но почему, Молли, почему?

Веки ее дрогнули.

— Боялась, — еле слышно произнесла она.

— Боялась? Чего боялась?

Но она закрыла глаза.

— Пока оставьте ее в покое, — сказал доктор Грэм. Однако Тим не унимался.

— Чего боялась? Наверно, полиции, да? Потому что они преследовали тебя, донимали расспросами? Чего тут удивляться. Тут любому страшно станет. Такие у них приемчики. Никому даже в голову не придет… — Он осекся, не закончив. Доктор Грэм остановил его решительным жестом.

— Я спать хочу, — проговорила Молли.

— Это для вас самое лучшее, — сказал доктор Грэм. Он двинулся к выходу; остальные последовали за ним.

— Она будет спать крепко, — добавил Грэм.

— Мне что-нибудь еще нужно сделать? — спросил Тим. На его лице появилось слегка озабоченное выражение человека, ухаживающего за больным.

— Я могу с ней побыть, если хотите, — предложила Ивлин мягко.

— Нет-нет. Спасибо, я справлюсь сам.

Ивлин вернулась к кровати.

— Мне остаться, Молли?

Молли опять открыла глаза.

— Нет, — сказала она; потом, помедлив:

— Только Тим.

Тим подошел и сел рядом на стул.

— Я здесь, Молли. — Он взял ее за руку. — Спи спокойно. Я не уйду.

Она слабо вздохнула и опустила веки. Выйдя из бунгало, врач немного постоял; Хиллингтоны тоже не спешили уходить.

— Вы уверены, что я больше ничем не могу быть полезна? — спросила Ивлин.

— Думаю, ничем — спасибо вам, миссис Хиллингтон. Лучше всего, если сейчас с ней побудет муж. Вот завтра, может быть, — ведь ему надо делами отеля заниматься — вот завтра кому-то надо будет с ней посидеть.

— Думаете, она может.., опять попытаться? — спросил Хиллингтон.

Грэм озабоченно потер лоб.

— В таких случаях наверняка никогда не знаешь. Хотя думаю, это маловероятно. Вы сами видели, что после приходится терпеть крайне неприятные процедуры. Но, конечно, абсолютной уверенности быть не может. Она могла где-нибудь еще припрятать эту отраву.

— Просто в голове не укладывается: такая женщина, как Молли, — и пытается покончить с собой, — произнес Хиллингтон.

Грэм сухо заметил:

— Самоубийство совершают обычно не те, кто постоянно грозится это сделать. Такие люди обычно довольствуются тем, что устраивают спектакль — это для них просто разрядка.

— Молли всегда казалась такой счастливой. Я думаю, может быть… — Ивлин заколебалась. — Я должна вам кое-что рассказать, доктор Грэм.

И она рассказала ему о своем разговоре с Молли на пляже в тот вечер, когда была убита Виктория. Лицо Грэма стало очень серьезным.

— Хорошо, что вы мне это рассказали, миссис Хиллингтон. Тут налицо определенные признаки какой-то глубокой душевной травмы. Ладно. Утром я поговорю с ее мужем.

— Я должен серьезно поговорить с вами, Кендал, о вашей жене, — сказал доктор Грэм.

Они сидели в, кабинете Тима. Ивлин Хиллингтон заняла его место у постели Молли, а Лаки обещала прийти и, как она выразилась, «принять вахту» позже. Свои услуги предложила и мисс Марпл. Бедняга Тим разрывался между работой и больной женой.

— Ничего не понимаю, — сказал Тим. — Я перестал понимать Молли. Она изменилась. Очень сильно изменилась.

— Насколько мне известно, ее мучили кошмары.

— Да. Она постоянно на них жаловалась.

— Давно?

— Ну.., точно не помню. Может быть, с месяц.., или больше. Она.., мы.., думали, что сны — это.., не так важно, в общем-то.

— Да, разумеется, я понимаю. Но более серьезный симптом — то, что она, видимо, испытывала страх, кого-то боялась. Говорила она вам об этом?

— Говорила, да. Раз или два сказала, что.., ну, что кто-то ее преследует.

— Ага! Шпионит то есть?

— Да, однажды она употребила это слово. Сказала, что это ее враги, что они тут ее выслеживают.

— А есть у нее враги, мистер Кендал?

— Нет. Конечно нет.

— Может быть, что-то в Англии, какие-то события еще до вашей женитьбы?

— Нет, ничего такого не было. Она не очень ладила с родными, но не более того. Ее мать — женщина довольно эксцентричная, с ней было нелегко уживаться, однако…

— Кто-нибудь в ее семье проявлял признаки психической неустойчивости?

Тим открыл было рот, потом опять закрыл. Потеребил авторучку на письменном столе перед собой.

— Имейте в виду: если что-то такое есть, лучше, чтобы вы сказали мне об этом, Тим.

— Да, есть, наверно. Ничего серьезного, просто одна тетка или еще какая-то родственница слегка не в себе. Но что в этом такого? Я хочу сказать, это есть почти в каждой семье.

— Да, конечно, тут вы совершенно правы. Я не хочу никоим образом вас пугать на этот счет, просто это может объяснить склонность к.., нервному срыву или навязчивым страхам, спровоцированным стрессом.

— Я в общем-то не так уж много знаю, — сказал Тим. — В конце концов, кому охота вываливать все свои семейные тайны.

— Да-да. Конечно. А не было у нее кого-нибудь до вас — скажем, человека, с которым она была помолвлена и порвала и который теперь мог бы угрожать ей или преследовать ее на почве ревности? Такого не может быть?

— Не знаю. Не думаю. Хотя Молли действительно была помолвлена с одним человеком.., прежде, чем познакомилась со мной. Ее родители были категорически против, а она из духа противоречия еще сильней за него цеплялась. — Он вдруг усмехнулся. — Знаете, как в молодости бывает. Чем сильней на тебя давят, тем больше ты упорствуешь.

Доктор Грэм улыбнулся ему в ответ.

— Да, такое часто можно наблюдать. Не следует слишком явно высказывать неодобрение по поводу того, с кем водят дружбу ваши дети. Обычно они сами с возрастом все начинают понимать. Так тот человек — кто бы он ни был — не угрожал Молли каким-нибудь образом?