Страница 27 из 38
— Есть одна существенная разница, — возразила мисс Прескотт. — У Молли цвет волос естественный, а у этой — из бутылочки!
— Перестань, Джоан, — внезапно запротестовал снова очнувшийся каноник. — Ты говоришь обидные вещи, тебе не кажется?
— А что тут обидного? — едко спросила мисс Прескотт. — Факт, не более того.
— По мне, так у нее очень красивые волосы, — сказал каноник.
— Разумеется. Для этого она их и красит. И будь уверен, мой дорогой Джереми, любая женщина сразу определит, свой цвет или нет. Вы согласны? — обратилась она к мисс Марпл.
— Да, боюсь, что… — отозвалась мисс Марпл. — Конечно, у меня нет такого опыта, как у вас, но боюсь.., да, могу определенно сказать, что цвет ненатуральный. Стоит посмотреть на самые корни волос на пятый или шестой день… — Она взглянула на мисс Прескотт, и обе дамы молча дружно закивали головой, ибо в таких вопросах женщины понимают друг друга с полуслова.
Каноника как будто опять разморило.
— Майор Пэлгрейв рассказал мне совершенно невероятную историю, — прошептала мисс Марпл, — про.., видите ли, я не могла до конца понять. Я иногда бываю чуточку глуховата. Словно бы он намекал на… — Она умолкла.
— Я знаю, о чем вы говорите. Об этом в свое время ходила масса сплетен…
— Вы имеете в виду то время, когда…
— Когда умерла первая миссис Дайсон. Ее смерть была совершенно неожиданной. Надо вам сказать, все были уверены, что у нее malade imaginaire[27] — то есть страдает ипохондрией[28]. Поэтому когда у нее случился этот приступ и она так быстро умерла, люди, конечно, начали это обсуждать…
— Не было ли чего-нибудь.., ну.., подозрительного?
— Врач был озадачен. Надо сказать, совсем еще молодой человек, не очень-то опытный. Из тех, кто от любой болезни прописывает антибиотики. Они и не осмотрят больного толком, и не выслушают, и не станут вникать, что с ним такое. Назначат какие-нибудь таблетки в коробочке, а если лучше не станет, назначат другие таблетки. Да, похоже, он действительно был озадачен. Но вроде бы у нее и раньше были нелады с желудком. По крайней мере, так сказал ее муж, и вроде бы не было явных причин считать, что что-то не так.
— Но вы-то сами думаете…
— Я всегда, скажу вам прямо, стараюсь составить непредвзятое мнение, а тут есть над чем задуматься. И люди всякое говорили…
— Джоан! — Каноник вдруг выпрямился. Вид у него был воинственный. — Мне не нравится — мне решительно не нравится, что ты повторяешь подобные сплетни. Мы всегда должны отвращать от зла наши лица. Не видеть плохого, не слышать плохого, не говорить плохого[29] — и главное, не думать плохого! Это должно быть девизом любого христианина и любой христианки.
Собеседницы покорно умолкли. Они были посрамлены и, соответственно своему воспитанию, вынуждены были подчиниться властному мужскому требованию. Но на самом деле они были очень раздосадованы и крайне далеки от покаяния. Мисс Прескотт бросила на брата взгляд, полный откровенного недовольства. Мисс Марпл вынула вязанье и стала сосредоточенно его рассматривать. К счастью для них, на помощь пришел Случай.
— Моn реrе[30], — прозвучал тоненький голосок. Это была одна из девочек-француженок, резвившихся у воды. Они и не заметили, как она подошла и остановилась у шезлонга каноника Прескотта.
— Моn реrе, — вновь пропела она.
— Да? Что, моя милая? Oui, qu'est-ce qu'il у а, та petite?[31]
Девочка объяснила. Они никак не могли решить, чья очередь плавать на надувных подушечках, и это вызывало спор и нарушало тонкости пляжного этикета. Каноник Прескотт был неравнодушен к детям, особенно к маленьким девочкам. Он всегда с превеликой радостью исполнял роль арбитра в их спорах. Вот и сейчас он с готовностью поднялся и последовал за девочкой к воде. Мисс Марпл и мисс Прескотт облегченно вздохнули и с живостью повернулись друг к другу.
— Джереми, конечно, прав, сплетни вещь отвратительная, — сказала мисс Прескотт, — но ведь нельзя совсем не обращать внимания на то, что говорят вокруг. А в то время, я повторяю, ходило очень много разговоров.
— Да? — ободряюще произнесла мисс Марпл.
— Эта молодая женщина — как ее фамилия тогда была — мисс Грейторекс, кажется, — состояла в каком-то родстве с миссис Дайсон и ухаживала за ней. Давала ей лекарства и все такое прочее. — Она сделала короткую, но многозначительную паузу. — И конечно, как я понимаю, — мисс Прескотт понизила голос, — между мистером Дайсоном и мисс Грейторекс что-то было. Их часто видели вдвоем. Ведь в таких местах, как это, на подобные вещи сразу обращают внимание. Потом была странная история с неким снадобьем, которое Эдвард Хиллингтон купил для нее в аптеке.
— Что, и Эдвард Хиллингтон в этом замешан?
— Да, он был очень ею очарован. Это было заметно. И Лаки, мисс Грейторекс, умело играла на их соперничестве — Грегори Дайсона и Эдварда Хиллингтона. Да, надо признать, она всегда была привлекательной женщиной.
— Хотя теперь она уже не такая молоденькая, — заметила мисс Марпл.
— Верно. Но всегда хорошо одета, накрашена — тщательно за собой следит. Разумеется, чуть потускнела по сравнению с тем временем, когда она была всего лишь бедной приживалкой. Она всегда казалась очень преданной своей больной родственнице. Что на самом деле — судите сами.
— Ну, а эта история со снадобьем — как о ней стало известно?
— Это было не в Джеймстауне, полагаю, это произошло, когда они жили на Мартинике. У французов, насколько я знаю, нет таких строгих правил, как у нас, в отношении продажи лекарств. Аптекарь кому-то проболтался, отсюда и пошло. Ну, сами понимаете, как оно бывает.
Мисс Марпл понимала это как нельзя лучше.
— Он рассказал, что полковник Хиллингтон купил у него одно средство, хотя сам не знал, что это такое, у него и рецепта не было, он был написан на бумажке. В общем, пошли толки.
— Но я не могу понять, зачем полковнику Хиллингтону… — Мисс Марпл озадаченно нахмурилась.
— Я думаю, его просто ловко использовали. Так или иначе, Грегори Дайсон женился во второй раз, причем до, неприличия скоро. И месяца, по-моему, не прошло.
Они переглянулись.
— Но всерьез кого-нибудь подозревали? — спросила мисс Марпл.
— Да нет, просто.., словом, разговоры. Конечно, может быть, ничего такого и не было…
— Майор Пэлгрейв так не считал.
— Он вам это сказал?
— По правде говоря, я не очень внимательно слушала, — призналась мисс Марпл. — Я просто хотела узнать, не.., не говорил ли он вам того же, что и мне.
— Он указал мне на нее однажды, — промолвила мисс Прескотт.
— Правда? Он вам на нее указал?
— Да. Я, признаться, поначалу подумала, что он указывает на миссис Хиллингтон. Он эдак всхрапнул, хохотнул и сказал: «Гляньте-ка на эту женщину. Осмелюсь утверждать, что она совершила убийство и не понесла наказания». Я, конечно, была потрясена. Сказала: «Вы, конечно, шутите, майор Пэлгрейв?» — А он: «Если вам угодно, дорогая леди, давайте назовем это шуткой». Дайсоны и Хиллингтоны сидели за столом совсем близко от нас, и я боялась, что они услышат. Он хихикнул и сказал: «Не хотел бы я на какой-нибудь вечеринке отведать коктейль, приготовленный некой особой. Это весьма напомнило бы ужин в семействе Борджиа».
— Как интересно, — сказала мисс Марпл. — А упоминал он про.., про какую-нибудь фотографию?
— Не помню.. Про фотографию или газетную вырезку?
Мисс Марпл хотела что-то сказать, но в это мгновение на нее упала чья-то тень, и она прикусила язык. Проходившая мимо Ивлин Хиллингтон приостановилась возле них.
— Доброе утро, — сказала она.
— А я как раз подумала, куда это вы пропали, — отозвалась мисс Прескотт, приветливо ей улыбнувшись.
27
воображаемая болезнь (фр.)
28
Ипохондрия — психическое расстройство, проявляющееся в чрезмерной мнительности, беспокойстве в отношении своего здоровья, подавленном настроении.
29
Не видеть плохого, не слышать плохого, не говорить плохого — Литературная аллюзия, по древней японской притче о трех мудрых обезьянках, изображенных над дверью храма XVII века в Никко: одна закрывает лапками глаза, другая — уши, третья — рот, что символизирует мудрое отношение к жизни, а именно: не видеть, не слышать и не говорить дурного.
30
Святой отец (фр.)
31
Что случилось, малышка? (фр.)