Страница 89 из 107
За окном опять застрекотал, весело набирая обороты, кузнечик. И Алик сказал:
— Ты не любишь Землю, Вася… Разве можно ее превращать в ШИЗО?
Василий возмутился:
— Как же можно не любить свою мать?! Я смотрю на нее, и у меня сердце обливается кровью. Она же задыхается от наших мерзких испарений. Мы высасываем ее последние соки! Посмотри на ее старые обвисшие груди. Она молчит, ждет, когда же мы наконец поймем, что она уже не в силах кормить великовозрастных недорослей! Ждет, когда в нас заговорит совесть. А мы прыгаем по ее иссохшему материнскому лону и восхищаемся: «Ах, пригорки! Ах, ручейки!», — Василий замолчал. А потом закончил сурово: — Глиняные отреклись от отца. И убивают свою мать! Она уже при последнем издыхании. Знаешь, что зеки на зоне делают с убийцами своих матерей?
У Алика мурашки пробежали по коже. Он ощутил мощную упругую энергию Василия. Спросил растерянно:
— Что же делать, Вася?
Василий отрубил, ставя точку в своей концепции:
— Глиняных — в ШИЗО! Исполнить завет — возделывать землю. Мы должны снять с нее проклятие, полученное за нас. А это мы можем сделать, только достигнув бессмертия! Мы объясним глиняным, что смерть — это не конец. Это просто перевод ученика в следующий класс. И тут второгодников не бывает. Тебя не оставят второй раз на Земле гонять лодыря. Всех переведут! Без исключения. Только одних классом повыше, а других… — Василий засмеялся зло. — Сытых кретинов-двоечников ждет спецшкола для «душевноотсталых» монстров. Со строгими наставниками. Наш ШИЗО им раем покажется. Но никто их не пустит назад. Доучиваться у нас. Они вечно будут отбывать свое бессмертие там! В вечной смерти!
Резко щелкнул выключатель. Затрещала, вспыхнула низкая лампочка. Алик зажмурился. В дверях стоял Никита в белоснежном халате:
— Василий Иванович, приборы настроены. Все готово к диагностике. Пора.
Василий даже не обернулся к нему. Пристально смотрел на Алика. А сказал Никите:
— Сейчас идем. Закрой дверь с той стороны, полковник.
Тихо стукнула легкая дверь. Лампочка так и осталась гореть. Василий не отрывал от Алика своих разноцветных глаз:
— Ты согласен с нашей концепцией?
Алик, совершенно неожиданно для себя, ответил:
— То, что сейчас сказал ты, должен был я тебе сказать.
Василий улыбнулся краем рта и кивнул:
— Ты — это я.
6
Кто есть кто?
Особнячок, в котором теперь разместилась ЛАВ, в бывшем обкомовском раю предназначался для особо важных персон. Они и отгородились от остальной номенклатуры высоким цементным забором. Создали в раю свой привилегированный рай для избранных особо. Из холла вниз вела винтовая лестница в двухэтажный бункер. На верхнем этаже раньше был банкетный зал, а в самом низу — бассейн и сауна. Теперь в нижнем этаже подвала разместили «полетную» лабораторию. Приборы все были новые, иностранные, самые современные. Но Никита не очень им доверял. Он сидел в полумраке у своих железных ящиков, «склепанных» и смонтированных им самим лет пятнадцать назад. Только подключил к ним новейший цветной монитор.
Василий голый лежал в саркофаге, опутанный датчиками. Спал. Ему ввели расслабляющий релаксант. Отключили ПФТ. На зернистом экране монитора колыхалась, дышала его разноцветная тонкая аура. Никита подсчитывал мощность и количество излучений. Бегал пальцами по клавишам, что-то ворчал про себя. Алик сидел рядом и страдал. Жутко хотелось курить. Но Никита курить в «полетной» лаборатории категорически запретил.
Никита откинулся на спинку стула. Стул на колесиках отъехал от компьютера.
— Ничего не понимаю… В прошлом году мы ему откорректировали поле, а теперь опять почти на нуле…
— Может, твоя самодельная рухлядь не тянет? — начал Алик.
Но Никита так на него посмотрел, что Алик не стал продолжать. Вспомнил, что и на кладбище, в черной отполированной нише, дрожала только голубая искорка. Приборы Никиты сходились с «прибором» давно умершего чернокнижника.
— Ничего не понимаю,— раздраженно повторил Никита, — у него только два тела: ПФТ и энергоинформационное. AT у него совсем нет…
Никита растерянно развел руками. Алик его подзадорил:
— Астрального тела не бывает только у кадавров, у продавших душу дьяволу и у биороботов. Ты это хочешь сказать?
Никита испуганно оглянулся на лежащего в саркофаге Василия, сказал шепотом:
— Я уже думал про это. Биоробот отпадает сразу. — Он опять оглянулся на Василия. — Василий Иванович — человек… Его знают давно. Вон сколько у него знакомых. Да и я, между прочим, с ним учился. Этого ты не забывай. Какой он, к черту, биоробот. Скажешь тоже… Он тот, кто есть. Он — Василий Иванович Лиходей.
— Слушай, а почему ты его называешь Василий Иванович? Вы же друзья! Вместе учились.
Никита смутился:
— Потому что он мой начальник.
Никита не убедил Алика. Не объяснил странность их отношений. Так не ведут себя старые друзья-однокурсники. И Алик задал ему вопрос в лоб:
— А он человек? Ты уверен?
Никита рассердился. Ответил не на вопрос:
— Да, черт возьми! Он больше человек, чем мы с тобой вместе взятые! Он — вожатый человечества.
— Вожатый? — рассмеялся Алик. — Даже вожатый?!
— Не смейся,— сурово сказал Никита.— Иисус Христос тоже был одним из вожатых!
— Хорошая компания,— буркнул Алик,— я хочу в такой пионерский лагерь.
— И попадешь, если будешь работать над собой.
— Заманчивая перспектива! — Алик рассердился. — Уже ночь кончается. Скоро он проснется. Надо что-то решать.
Никита неожиданно выключил экран:
— А у меня уже все решено.
— Что же ты мне мозги пачкаешь? Излагай.
— Мне надо было тебя подготовить, Алик. — Никита на кресле подъехал к Алику вплотную. — Дед, я понимаю, как тебе тяжело…
— К делу.
— Ты обязан выйти в астрал. Ты должен оттуда посмотреть на Василия Ивановича. Обследовать его.
— У него же нет AT! Сам говоришь. — Алик стукнул кулаком по столу. — Это все равно, что стол твой обследовать из астрала.
Никита взял его за руку:
— У него есть AT. Есть.
— Почему же приборы молчат?
— Они не берут его AT.
— Как они могут не брать?
— Они регистрируют AT нормальных людей.
— А он?
— Гений! — выдохнул Никита.
Алик усмехнулся криво:
— Простой русский гений?
Никита не обратил на него внимания:
— Может, у гениев совсем другая частота колебаний AT. Совсем другая структура. Не зря на иконах у святых золотые нимбы. Их аура видна только простому глазу. А наш глаз гораздо совершеннее любого прибора. Его AT может определить только живой человек.
Алик посмотрел на побледневшее лицо Василия в саркофаге:
— Не вижу я над ним никаких нимбов.
— Увидишь, — шептал Никита, — увидишь из астрала. Собирайся, Алик. Я приготовлю прибор.
Алик встал:
— Я летал последний раз. С меня слово взяли.
И Никита встал. Взял Алика за рукав. Чтобы тот не ушел, психанув.
— Ты монстра сбил. Превысил свои полномочия. Сейчас никого сбивать не надо. Ты только взлетишь, посмотришь — и назад. Я на приборах буду. Буду держать твой «хвост». Я приказываю тебе!
— Круто, — только и сказал Алик.
— Ты выйдешь в астрал, — теребил Алика за рукав Никита, — а я буду следить за твоим AT по приборам. Ты увидишь его AT и только соприкоснись с ним. Чуть-чуть. Я найду его диапазон, я поймаю его AT!
Алик ему ничего не ответил. Он смотрел на Василия. Тело в саркафаге шевельнулось. Дрогнули веки.
Лицо Никиты вытянулось. Глаза стали испуганными.
— Он просыпается!
Никита потащил Алика в соседнюю комнату:
— Алик, скорее. Собирайся. Надо успеть! Алик!
Алик поддался его судорожному ритму. Опомнился,
когда уже голый лежал в саркофаге с подключенными датчиками. А Никита, выключив свет, уже закрывал за собой дверь.
Алик поразился перемене, происшедшей в суровом, замкнутом в себе полковнике. За каких-то два месяца, пока Алик был в бегах, Никита превратился в забитого, напуганного раба. Бледный, лежащий в саркофаге Василий обладал каким-то таинственным влиянием на него. Влияние — понятие энергетическое. А у Василия — приборы почти на нуле. Но Алик и сам чувствовал его мощное влияние. Может быть, Василий — просто проводник? Чья-то неведомая энергия просто использует его? Это чувствует и Никита и просит у Алика подтверждения. Это стоило проверить. И Алик стал собираться в полет.