Ноль-Ноль

— А номер она не называла?

— Не-а.

— То есть она хотела узнать чьи-то телефонные контакты?

— Ну, этим, как ты догадываешься, нам, «частникам», много заниматься приходится… Тут только надо иметь своего человечка в сотовой фирме. Или в угро, — подхмыкнул чему-то своему. — Для ментов же биллинги — один из главных способов раскрывать дела… Так что если у тебя есть, скажем, знакомый опер, ты просишь добавить твой номер к списку, который он подает на пробивку мобильному оператору. Хотя так обычно долго выходит…

По широкой лестнице полезли на широкую террасу кинотеатра.

— Так, а сколько это стоит?

Артем покосился, дернул углом рта:

— Ну, на фирме купить… В среднем, «деталь» — баксов, скажем, пятьсот. Если тебе нужен анализ, ну, установление по именам контактов интересанта, его перемещения, то умножай на три минимум…

По террасе пошли направо. Подразвинченный отрок, незаметно подскочив, с вкрадчивой наглостью потребовал закурить; ласковая улыбочка заверяла, что ночью от его компании без множественных переломов костей черепа ты бы не отделался. Фил нехотя полез в карман.

— По-моему, у тебя есть идея, что за номер она хотела пробить… — Артем пригляделся к Филу.

Тот в ответ продемонстрировал пачку. Сыщик, помедлив, протянул руку.

— Идея не идея… — Фил нахмурился, суя в рот сигарету. Изложил историю в самых общих чертах, добавив, что номер был скорее всего Витькин.

— Витька? Это кто? — Артем сцедил дым с губы. — Парень ее нынешний?

Филова зажигалка сделала в его встрепенувшихся пальцах несколько почти неуловимых для глаза кувырков.

— Скорее, бывший… Они сами, по-моему, разобраться никак с этим не могут…

— Ты его знаешь?

— Лично — нет.

— У него точно с кем-нибудь из таких, — Артем растопырил на обеих руках «пальцовку», — дел быть не могло?

— Да нет, не думаю, — помотал головой Фил. — Откуда?.. Он, как я понял, скорее, знаешь, не от мира сего…

Они остановились на углу под пластиковым деревом-мутантом, выращенным казино «Шангри-ла». Положив руки на перила, Фил посмотрел влево, вниз по Страстному. Решительно разодранные тучи, яркая ледяная голубизна в широких прорехах, все под ней преувеличенно четкое: страховочная сетка проводов, зеленые рельефные крыши, золотая церковная луковка, граненая башенка высотки.

— Ее ж тянет ко всяким… — пробормотал Фил, — анофлексным…. — ему вспомнился этот чертов Стасик.

Артем задумался, затянувшись напоследок так, что запали щеки:

— Не знаю, — выщелкнул окурок. — Не нравится мне все это.

— Мне не нравится, что у нее третий день телефон отключен. И никто абсолютно из знакомых понятия не имеет, куда она могла деться.

— А ты всех ее знакомых знаешь?

— Ну не всех, конечно. У нее ж их полно.

Очевидно, что-то в его тоне заставило Артема в очередной раз покоситься на Фила. Но того и впрямь теребило не вполне понятное ему самому ощущение… Конечно, существо неприкаянное, мотаясь между работами, между тусовками, Каринка с кем только вынужденно не пересекалась, но Фил не знал, кроме нее, пожалуй, никого, способного с большинством более или менее случайных и даже вовсе мимолетных знакомых обоих полов и разных возрастов мигом налаживать какой-то человеческий, личный контакт… Вроде бы хроническая неудачница, а с неудачниками никто не любит иметь дела… С другой стороны, она, кажется, умела подать себя и совсем иначе.

Вот и припухший крепыш Артем… Что между нею и им, господи, может быть общего?.. А между нею и тобой?! Филу вдруг почудилось, он догадывается о причинах странного Артемова к нему расположения — тот нашел «товарища по несчастью», на примере Фила убедился, что не одинок в парадоксальной своей привязанности… В любом случае, приперся же он сюда. Очевидно встревожен, явно из-за Каринки, мрачно вон обдумывает что-то про себя…

— Постой… — вспомнил вдруг Фил. — Про «деталь» эту она спрашивала в пятницу. А в воскресенье? Она что-нибудь о себе говорила? И вообще?..

И вот тут по взгляду Артема он понял, что достиг-таки границы его откровенности. Колкие светлые глазки не стесняясь меряли Фила, как давеча при рукопожатии, только уже без признаков симпатии. Где-то позади с гнусавым гнусным кряканьем транспортировали очередную VIP-тушку.

— Ничего интересного… — медленно произнес наконец сыщик, отворачиваясь. — О себе — ничего…

— …Саш, я хочу спросить. Когда Витю нашли, на заводе этом, его мобильный телефон при нем был?

Возникла пауза.

— Да… Он разбился.

— А сим-карта?

— А почему вы спрашиваете?

Фил объяснил, что Каринка интересовалась возможностью пробить номер, и предположил, что это было связано с Витькиной историей.

— Ну да, — как-то вроде бы нехотя подтвердил Саша. — Она у меня про мобилу его интересовалась… и про симку.

— И?

— Не было симки в телефоне.

— То есть… вынул кто-то? До или после его падения?..

— Откуда ж я знаю?

— Значит, контакты Вити узнать невозможно?

— Ну, у сотового оператора можно попросить эту… детализацию.

— Но там, насколько я понимаю, дают информацию только владельцу номера?

— Вот именно. А Витьке, сами понимаете, сейчас не до того…

— Саш… И еще, извините, такой вопрос… Вы сказали, что Карина звонила вам в последний раз в четверг. Вы правда больше с тех пор не разговаривали?

— Вы что, не верите?

— Саш, поймите…

— Я все вам рассказал. — Резко. — Все, что может касаться кого-то, кроме нас двоих! — И он отключился.

4

Солнце било в высокие пыльные окна, заставляя щуриться, наполняя подъезд, отчего даже гулкие пролеты со стенами в казарменно-зеленой краске, с высокими консервными жестянками, пришпандоренными кое-где к перилам в качестве пепельниц, с попадающимися на площадках то мусорными пакетами, то упаковочными картонками выглядели как-то жизнеутверждающе. Номера были не на всех дверях — нужную ему Фил вычислил по порядку. Отклика на придушенно свиристевший раз за разом в запертых пустотах звонок не было так долго, что Фил уже собрался идти обратно, когда за дверью зашаркали:

— Кто?

— Филипп Коношенков… Знакомый Карины…

Шлепнул замок. Марик хмуро разглядывал Фила, явно пытаясь вспомнить, виделись ли они когда-нибудь. Фил помнил, что однажды виделись, но когда и где — хоть убей…

— Что-то случилось?

— Вы не знаете, где сейчас Карина?

— Я? Откуда? А что вообще с ней?

Фил вкратце объяснил. Марик кивнул: проходи, мол.

— Я вам звонил, — сказал Фил в его широкую спину, — но мне, видимо, дали старый или неправильный номер, отвечают, что нет такого абонента…

Просеявшись через шевелящиеся снаружи тополиные кроны, солнечные зайчики гоняли по кухне. Тихо гундосило «Наше радио» (опознанное Филом благодаря музыкальным вкусам тринадцатилетнего сына), невнятно нудило о лесбийских страстях. На перепачканном столе «спал» ноутбук с седым от пыли экраном; обтрепанные по краям распечатки, распахнутые глянцевые журналы, томик Стивена Кинга держались неустойчивой грудой, готовой поползти во все стороны и накрыть тарелки с бурыми, спекшимися останками, несколько кухонных ножей с черными лезвиями хитрых форм, отдельно лежащую трубку домашнего телефона.

— Когда, говорите, она мобилу отрубила? — Марик сгреб за горлышки с подоконника несколько цокнувших пустых бутылок, сгрузил их под мойку.

— Во вторник я уже до нее дозвониться не мог.

— Вторник… Она звонила мне в прошлые выходные. Не помню точно, в субботу или в воскресенье…

— Ничего странного не говорила?

— Она?.. М-м… Про Никешу спрашивала… — Марик принюхался к взятой с подоконника же большой керамической кружке. — Пацана одного знакомого… — Некоторое время помедитировал на содержимое и решительно выплеснул его в раковину.

— Я его знаю, — удивленно сказал Фил. Почему-то он не ожидал, что Марик может быть знаком с Никешей. — А что она про него спрашивала?