Ловко устроено

Я схватил гитару и попробовал взять несколько аккордов. Оглядевшись, я убедился, что вокруг никого нет. Тогда я перегнулся через борт и стал импровизировать для девчонки песенку:

%!"О, если бы парень Казанова

Мог бы тебя, моя красавица, увидеть.

Его сердце запело бы: тра-ля-ля,

И он сказал бы себе: "О, Мадонна!

Я никогда не видел такой куколки,

А ведь я знаю женщин…"

Джуанелла наклонилась вперед, чтобы увидеть, откуда доносилась эта прекрасная музыка. Она пожала одним плечом. Я продолжал:

%!"Поэты любят цветочки,

А игроки любят баккара,

А меня делают невменяемым

Пара красивых ножек,

Тогда я становлюсь возбужденным,

Рассматривая их линии.

И я купил бы себе все билеты,

Если бы ты была выигрышем лотереи.

Если же однажды ты загрустишь,

Почувствовав сердечко опустевшим,

То я, полный преданности,

Быстро займу его".

Джуанелла покинула свое место, подняла ко мне лицо и воскликнула:

– Скажите-ка! Вы что, считаете себя Бинтом Кроссби?

Потом она узнала меня, отступила на шаг, делая вид, что ошеломлена, и воскликнула:

– Вот это да! Я согласна превратиться в соляной столб, если это – не Лемми Кошен! О, Лемми! Это – первая радость, которую я испытала за все путешествие. Я…

– Не кричи так громко, Джуанелла, – предупредил я, – и если тебе не трудно, то постарайся забыть, что я – Лемми Кошен, потому что в настоящее время я не эта зебра. Я – мистер Сайрус Т. Хикори из Трансконтинентального агентства Америки.

Я спустился на четыре ступеньки и подошел к ней вплотную.

– Кроме шуток? – проговорила она и лукаво улыбнулась. – Первый раз слышу об агенте ФБР, который выдает себя за порядочного парня. Должно быть, существует сенсационная причина для этого!

– Может быть, да, а может быть, нет, – сказал я. – Во всяком случае, я хотел бы знать, что ты делаешь на этом корабле. Во-первых, после решения Федерального суда об оправдании твоего мужа за то, что он помог мне тогда распутать одно дело, вы дали подписку, ты и он, не покидать Штаты, а в настоящий момент ты нарушаешь это обещание. Во-вторых, как агент ФБР, я хочу знать, что ты собираешься делать во Франции? У этой страны достаточно хлопот из-за войны, чтобы еще иметь тебя на своей шее. В-третьих, как только я тебя заметил, сразу сказал себе, что ты стала еще красивей, если это возможно!

Джуанелла улыбнулась и поправила выбившуюся на ветру прядь волос. Потом подошла совсем близко ко мне и сказала обольстительным тоном:

– Лемми, я хотела бы узнать одну вещь. Ты веришь, что такой славный парень, обладающий шармом, несмотря на то, что он агент ФБР, может забыться до такой степени, чтобы стать человечным и милым? Ты веришь, что такая бедная женщина, как я, у которой очень бурное прошлое, о чем она сожалеет каждый час и особенно по воскресеньям, может исправиться? И ты веришь также, что в таком случае этот агент захочет проделать с ней кульбит?

– Послушай меня, Дездемона, – ответил я, призвав на помощь все свое хладнокровие и продемонстрировав знакомство с Шекспиром. – Если бы парни, с которыми ты играла в эту игру, взялись за руки, они опоясали бы весь земной шар. А что касается меня, то я никогда не пытался опрокинуть курочку на палубе корабля, когда с такой силой дует ветер. Боюсь, это ей будет неудобно.

– О'кей, – согласилась она. – Я поняла. Полагаю, у тебя другие намерения.

Потом она стала жаловаться плаксивым голосом:

– Почему только один Ларви меня любит? Неужели только у моего мужа есть сердце? – и добавила драматичным тоном: – Неужели так будет всю мою жизнь?

Прежде чем я успел отреагировать, она набросилась на меня, обхватив мою шею, и пылко поцеловала меня. Как будто это был ее последний день на земле.

Наконец мне удалось оторвать ее от моей шеи и я отнес ее в шезлонг.

– Послушай, Джуанелла, все это очень мило, но ни к чему не приведет.

– Не думай так, – возразила она. – У меня, по крайней мере, останется прекрасное воспоминание о твоем милом лице, измазанном губной помадой.

Я заставил свои мозги работать во всю, потому что помнил, Джуанелла – такая курочка, которая знает, что делает. Держу пари, вся эта комедия рассчитана на то, чтобы помешать мне задавать неугодные ей вопросы. Но я ничего не сказал. Я только вытащил носовой платок и стер помаду.

Джуанелла искоса смотрела на меня.

– Скажи, Лемми, – продолжала она, – никогда не знаешь, шутишь ты или нет, ты в самом деле был серьезен, задавая мне свои вопросы?

Она стояла передо мной, красуясь своей фигурой, способной расплавить даже сердце бронзовой статуэтки.

– Ты понимаешь, Лемми, – проворковала она, – меня мало трогает, если кто-то груб со мной, кроме тебя, потому что питаю к тебе слабость.

– Брось, Джуанелла, – ответил я. – Я был вполне серьезен, задавая свои вопросы, так как мне кажется необыкновенным такое совпадение, что ты находишься на одном судне со мной. И я хотел бы получить разъяснение на этот счет.

В ответ она начала смеяться.

– Не будь дураком, Лемми. Если я нахожусь на этом судне, то только потому, что не смогла сесть на другое. Теперь нет выбора, с этой войной, которая все усложнила.

Она помолчала, потом добавила:

– А потом я все же хотела, чтобы Ларви мог убедиться, что я уезжаю от него. Ну и когда я узнала, что есть место на этом маргариновом судне, сразу же решила уехать и удрала.

– Значит, ты в ссоре с Ларви? Что же произошло, Джуанелла?

– Абсолютно ничего, – ответила она, – но Ларви внезапно заинтересовался этой куклой-блондинкой, и я решила, что меня не будет дома, когда он придет просить у меня прощения.

Я утвердительно кивнул головой, но не поверил ни одному слову из этой истории, ведь я знаю – Ларви Риллуотер настолько привязан к Джуанелле, что никогда даже не смотрит на других женщин.

На судне зашевелились люди, потому что мы входили в порт. Мне тоже хотелось поставить ноги на твердую почву.

– Я полагаю, – сказала Джуанелла, – что будет нескромно спросить мистера Сайруса Хикори, зачем он приехал во Францию?

– Совершенно точно. Но скажи мне, Джуанелла, где ты остановишься в Париже?

Она немного поколебалась, потом ответила с самым невинным видом:

– Я не знаю, еще не решила. Я думаю, что сначала брошу взгляд направо и налево, прежде чем сделать свой выбор.

– Тогда это должны быть очень быстрые взгляды, потому что даже если ты сразу сядешь в поезд на Париж, то будешь там около полуночи, а это не тот час, чтобы бросать взгляды направо и налево, но, вероятно, я ничего нового тебе не сказал.

Она утвердительно кивнула головой.

– Я проведу ночь в Гавре, – ответила она, – и продолжу путь лишь завтра.

– О'кей, Джуанелла, но позволь тебе напомнить, что ты не имеешь права выезда без разрешения Федерального суда.

– А откуда ты знаешь, что у меня нет этого разрешения? Этот ответ закрыл мне клюв. Действительно, этого я не знал.

– Ладно, Джуанелла, – сказал я, чтобы выйти из положения. – Будь примерной девочкой и смотри в оба.

Она улыбнулась и подняла свой меховой воротник.

– О'кей, Геркулес, – произнесла она. – Когда я буду знать, где устроюсь в Париже, дам тебе знать через Америкен Экспресс. Возможно, тебе доставит удовольствие зайти ко мне выпить стаканчик как-нибудь вечерком.

– Скорее два раза, чем один, моя красавица, но что скажет Ларви, когда узнает об этом?

Джуанелла подняла брови.

– Ты прекрасно знаешь, что я не скажу ему об этом, – возразила она, – разве что он станет факиром или будет гадать на кофейной гуще, а так нечего беспокоиться на его счет. Женщине необходимо время от времени менять обстановку. Джуанелла пожала мне руку и покинула меня.

Я отправился к своему багажу.

Между нами говоря, признаюсь, что мне нравилась встреча с Джуанеллой. Может быть, это лишь совпадение, но мне внезапно вспомнилось, что Ларви и его красивая девочка были замешаны в Нью-Йорке в делах компании субчиков, подозреваемых в похищениях. Во всяком случае, я не верил ни одному слову из того, что она мне рассказала.