Десять негритят

Увидев ее, он вздрогнул. Посмотрел на нее вопросительно и сказал:

– Я... я... пришел только посмотреть, мисс.

– Вы не ошиблись, Роджерс. Глядите: их всего семь, – сказала Вера неожиданно охрипшим голосом.

5

Тело Макартура положили на постель. Осмотрев труп, Армстронг вышел из спальни генерала и спустился вниз. Все сошлись в гостиной – ждали его. Мисс Брент вязала. Вера Клейторн стояла у окна и глядела на потоки ливня, с шумом обрушивавшиеся на остров. Блор сидел в кресле, не касаясь спинки, тяжело опустив руки на колени. Ломбард беспокойно шагал взад-вперед по комнате. В дальнем конце комнаты утонул в огромном кресле судья Уоргрейв. Глаза его были полуприкрыты. Когда доктор вошел в комнату, судья поднял на него глаза и спросил:

– Что скажете, доктор?

Армстронг был бледен.

– О разрыве сердца не может быть и речи, – сказал он. – Макартура ударили по затылку дубинкой или чем-то вроде этого.

Все зашептались, раздался голос судьи:

– Вы нашли орудие убийства?

– Нет.

– И тем не менее вы уверены, что генерал умер от удара тяжелым предметом по затылку?

– Уверен.

– Ну что ж, теперь мы знаем, что делать, – невозмутимо сказал судья.

И сразу стало ясно, кто возьмет бразды правления в свои руки.

Все утро Уоргрейв сидел в кресле, сонный, безучастный. Но сейчас он с легкостью захватил руководство – сказывалась долгая привычка к власти. Он вел себя так, будто председательствовал в суде. Откашлявшись, он продолжил:

– Сегодня утром, джентльмены, я сидел на площадке и имел возможность наблюдать за вашей деятельностью. Ваша цель была мне ясна. Вы обыскивали остров, желая найти нашего неизвестного убийцу – мистера А.Н. Онима.

– Так точно, сэр, – сказал Филипп Ломбард.

– И несомненно, наши выводы совпали, – продолжал судья. – Мы решили, что Марстон и миссис Роджерс не покончили с собой. И что умерли они не случайно. Вы также догадались, зачем мистер Оним заманил нас на этот остров?

– Он сумасшедший! Псих! – прохрипел Блор.

– Вы, наверное, правы, – сказал судья. – Но это вряд ли меняет дело. Наша главная задача сейчас – спасти свою жизнь.

– Но на острове никого нет! – дрожащим голосом сказал Армстронг. – Уверяю вас, никого!

Судья почесал подбородок.

– В известном смысле вы правы, – сказал он мягко. – Я пришел к такому же выводу сегодня утром. Я мог бы заранее сказать вам, что ваши поиски ни к чему не приведут. И тем не менее я придерживаюсь того мнения, что мистер Оним (будем называть его так, как он сам себя именует) – на острове. Никаких сомнений тут быть не может. Если считать, что он задался целью покарать людей, совершивших преступления, за которые нельзя привлечь к ответственности по закону, у него был только один способ осуществить свой план. Мистер Оним должен был найти способ попасть на остров. И способ этот мне совершенно ясен. Мистеру Ониму было необходимо затесаться среди приглашенных. Он – один из нас...

6

– Нет, нет, не может быть, – едва сдержала стон Вера.

Судья подозрительно посмотрел на нее и сказал:

– Милая барышня, мы должны смотреть фактам в лицо: ведь все мы подвергаемся серьезной опасности. Один из нас – А.Н. Оним. Кто он – мы не знаем. Из десяти человек, приехавших на остров, трое теперь вне подозрения: Антони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Остается семь человек. Из этих семерых один, так сказать, «липовый» негритенок. – Он обвел взглядом собравшихся. – Вы согласны со мной?

– Верится с трудом, но, судя по всему, вы правы, – сказал Армстронг.

– Ни минуты не сомневаюсь, – подтвердил Блор. – И если хотите знать мое мнение...

Судья Уоргрейв жестом остановил его:

– Мы вернемся к этому в свое время. А теперь мне важно знать, все ли согласны со мной?

– Ваши доводы кажутся мне вполне логичными, – не переставая вязать, проронила Эмили Брент. – Я тоже считаю, что в одного из нас вселился дьявол.

– Я не могу в это поверить... – пробормотала Вера, – не могу...

– Ломбард?

– Совершенно с вами согласен, сэр.

Судья с удовлетворением кивнул.

– А теперь, – сказал он, – посмотрим, какими данными мы располагаем. Для начала надо выяснить, есть ли у нас основания подозревать какое-то определенное лицо. Мистер Блор, мне кажется, вы хотели что-то сказать?

Блор засопел.

– У Ломбарда есть револьвер, – сказал он. – И потом, он вчера вечером нам соврал. Он сам признался.

Филипп Ломбард презрительно улыбнулся.

– Ну что ж, значит, придется дать объяснения во второй раз. – И он кратко и сжато повторил свой рассказ.

– А чем вы докажете, что не врете? – не отступал Блор. – Чем вы можете подтвердить свой рассказ?

Судья кашлянул.

– К сожалению, все мы в таком же положении, – сказал он. – И всем нам тоже приходится верить на слово. Никто из вас, – продолжал он, – по-видимому, пока еще не осознал всей необычности происходящего. По-моему, возможен только один путь. Выяснить, есть ли среди нас хоть один человек, которого мы можем очистить от подозрений на основании данных, имеющихся в нашем распоряжении.

– Я известный специалист, – сказал Армстронг. – Сама мысль о том, что я могу...

И снова судья жестом остановил доктора, не дав ему закончить фразы.

– Я и сам человек довольно известный, – сказал он тихо, но внушительно. – Однако это, мой дорогой, еще ничего не доказывает. Доктора сходили с ума. Судьи сходили с ума. Да и полицейские тоже, – добавил он, глядя на Блора.

Ломбард сказал:

– Я надеюсь, ваши подозрения не распространяются на женщин?

Судья поднял брови и сказал тем ехидным тоном, которого так боялась защита:

– Значит, если я вас правильно понял, вы считаете, что среди женщин маньяков не бывает?

– Вовсе нет, – раздраженно ответил Ломбард, – и все же я не могу поверить... – Он запнулся.

Судья все тем же проницательным, злым голосом сказал:

– Я полагаю, доктор Армстронг, что женщине было бы вполне по силам прикончить беднягу Макартура.

– Вполне, будь у нее подходящее орудие – резиновая дубинка, например, или палка, – ответил доктор.

– Значит, она бы справилась с этим легко?

– Вот именно.

Судья повертел черепашьей шеей.

– Две другие смерти произошли в результате отравления, – сказал он. – Я думаю, никто не станет отрицать, что отравителем может быть и слабый человек.

– Вы с ума сошли! – взвилась Вера.

Судья медленно перевел взгляд на нее. Это был бесстрастный взгляд человека, привыкшего распоряжаться судьбами людей.

«Он смотрит на меня, – подумала Вера, – как на любопытный экземпляр». И вдруг с удивлением поняла: она ведь ему не очень-то нравится.

– Моя милая барышня, я бы попросил вас быть сдержанней. Я совсем не обвиняю вас. И надеюсь, мисс Брент, – он поклонился старой деве, – что мое настойчивое требование не считать свободным от подозрений ни одного из нас никого не обидело.

Мисс Брент не отрывалась от вязанья.

– Сама мысль, что я могу убить человека, и не одного, а троих, – холодно сказала она, не поднимая глаз, – покажется нелепой всякому, кто меня знает. Но мы не знаем друг друга, и я понимаю, что при подобных обстоятельствах никто не может быть освобожден от подозрений, пока не будет доказана его невиновность. Я считаю, что в одного из нас вселился дьявол.

– На том и порешим, – заключил судья. – Никто не освобождается от подозрений, ни безупречная репутация, ни положение в обществе в расчет не принимаются.

– А как же с Роджерсом? – спросил Ломбард. – По-моему, его можно с чистой совестью вычеркнуть из списка.

– Это на каком же основании? – осведомился судья.

– Во-первых, у него на такую затею не хватило бы мозгов, а во-вторых, одной из жертв была его жена.

– За мою бытность судьей, молодой человек, – поднял мохнатую бровь судья, – мне пришлось разбирать несколько дел о женоубийстве – и суд, знаете ли, признал мужей виновными.