Часы

— Послушай, Хардкасл, — сказал я. — Я хочу тебе кое-что сказать. У меня есть показания свидетеля. Девятого сентября к дому номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу подъехал фургон прачечной. Водитель вынес из машины большую корзину и отнес ее к черному ходу. Эта корзина была намного больше обычной.

— Фургон? Какой фургон?

— Прачечной «Снежинка». Ты знаешь такую?

— Пока нет. Все время ведь что-то да открывается. Название для прачечной обычное.

— Хорошо… ты проверь. Человека, который сидел за рулем… человека, который привез корзину…

В голосе Хардкасла неожиданно послышалось подозрение:

— А ты часом не сам это придумал?

— Нет. Говорят тебе, есть свидетель. Проверь, Дик. Займись.

Я сбежал, прежде чем он вцепился в меня.

Я вышел из телефонной будки и посмотрел на часы.

Сделать нужно немало и до тех пор держаться подальше от Хардкасла. Я собирался заняться устройством своей личной жизни.

Глава 28

Рассказывает Колин Овн

В Краудин я приехал через пять дней в одиннадцать ночи. Я вошел в отель «Кларендон», поднялся в номер и лег спать. Предыдущей ночью я очень устал и утром встал поздно. Поднялся я без четверти десять.

Я заказал кофе, тост и утреннюю газету. Все это мне принесли на подносе, где лежал еще большой квадратный конверт, адресованный мне и надписанный от руки в левом углу.

Несколько удивившись, я рассмотрел его повнимательней. Почты я не ждал. Бумага была плотная, дорогая, адрес отеля аккуратно отпечатан на машинке.

Покрутив его так да этак, я наконец раскрыл конверт.

Внутри лежал лист бумаги. На нем крупным шрифтом отпечатано:

Отель «Кроншнеп» 11.30

НОМЕР 413

(постучать три раза)

Я уставился на записку, покрутил в руках. Что это значит?

Я отметил, что номер из тех же цифр, которые были на часах — четыре тринадцать. Совпадение? Или нет?

Сначала я решил позвонить в гостиницу. Потом — Дику Хардкаслу. Я не сделал ни того, ни другого.

Сонливость исчезла. Я встал, побрился, умылся, оделся и пошел прямиком к «Кроншнепу», прибыв точно в назначенное время.

Легкий сезон уже заканчивался. Людей в гостинице было немного.

Я не стал ни о чем справляться у портье. Поднялся на лифте на четвертый этаж и прошел по коридору до номера четыреста тринадцатого.

Минуту-другую я постоял перед дверью, а потом, чувствуя себя круглым дураком, постучал три раза…

Чей-то голос сказал:

— Войдите.

Я повернул дверную ручку, дверь оказалась незапертой. Я вошел внутрь и встал как столб.

Напротив меня сидел Эркюль Пуаро. Он сиял.

— Une petite surprise, nest ce pas[19]? — сказал он. — Но, надеюсь, приятный?

— Старая вы лиса! — воскликнул я. — Как вы сюда попали?

— Я приехал в «даймлере» — очень удобная машина.

— Но что вы тут делаете?

— У меня страшные неприятности, Колин. Они все-таки настояли на ремонте. Представьте себе мое положение. Что делать? Куда ехать?

— Есть множество мест, — холодно ответил я.

— Возможно, но мой доктор посоветовал съездить к морю.

— Ах, так это, наверное, один из тех докторов, которые сначала выясняют, куда хочется пациенту, а потом уже советуют им туда съездить? Так это вы прислали мне вот это? — Я сунул ему под нос полученное письмо.

— Разумеется, кто же еще?

— Это что, совпадение, что номер у вашей комнаты четыреста тринадцатый?

— Никакое не совпадение. Я специально его заказал.

— Зачем?

Пуаро наклонил набок голову и подмигнул мне.

— Я подумал, что он мне подойдет.

— А стучать три раза?

— Я не смог удержаться. И если бы я положил в конверт веточку розмарина, было бы еще лучше. Я хотел и палец надрезать, чтобы поставить на двери кровавый отпечаток. Но все хорошо в меру. Так можно и заразиться.

— По-моему, вы впадаете в детство, — сказал я холодно. — Сегодня я куплю для вас плюшевого зайца и воздушный шарик.

— Кажется, мой сюрприз тебе не понравился. Незаметно, чтобы ты обрадовался нашей встрече.

— А вы думали, я обрадуюсь?

— Pourquoi pas?[20] Но входи, поговорим серьезно, поиграли — и хватит. Надеюсь, я буду тебе полезен. Я уже поговорил по телефону со старшим констеблем, который был чрезвычайно со мной любезен, а в настоящий момент жду твоего приятеля инспектора уголовной полиции Дика Хардкасла.

— И что вы намерены ему сообщить?

— Я хотел бы сказать это в общей беседе.

Я взглянул на него и расхохотался. Он-то может назвать это «общей беседой», но я знал, кто здесь будет говорить.

Эркюль Пуаро.

Прибыл Хардкасл. Все представились, поздоровались. Потом расселись этак по-приятельски, причем Дик исподтишка разглядывал Пуаро с тем же видом, с каким посетитель зоопарка рассматривает новое и неожиданное приобретение. Сомневаюсь, чтобы ему случалось встречать кого-нибудь, хоть немного похожего на старика.

Наконец, когда были соблюдены все правила вежливости и приличий, Хардкасл прокашлялся и сказал:

— Я полагаю, месье Пуаро, — осторожно начал он, — что вы… э-э… вы хотите во всем убедиться своими глазами? Это не совсем просто… — Он заколебался. — Старший констебль просил меня помочь вам всем, что в моих силах. Но вы должны понимать всю сложность: вопросы, возражения. И все же, раз вы приехали специально…

С некоторой холодностью Пуаро перебил его.

— Я приехал сюда из-за ремонта моей квартиры в Лондоне, — сказал он.

Я рассмеялся, и Пуаро взглянул на меня с упреком.

— Месье Пуаро незачем выходить из дому и стараться увидеть все своими глазами, — сказал я. — Он всегда утверждал, будто может сделать все то же самое, не поднимаясь из кресла. Но это ведь не совсем так, правда, месье Пуаро? А иначе зачем бы вам сюда ехать?

Пуаро отвечал с достоинством:

— Я говорил, что незачем играть в какого-нибудь фокстерьера, или гончую, или легавую, которые мечутся туда-сюда в поисках следов. Хотя признаю, для травли собака необходима. Терьер, дружок. Большой и хороший терьер.

Пуаро повернулся к инспектору. Одной рукой он с довольным видом подкручивал ус.

— Позвольте заметить, — произнес он, — что в отличие от англичан я никогда не был помешан на собаках. Лично я могу прожить и без них. Но тем не менее я считаюсь с вашими хвостатыми кумирами. Каждый хозяин любит и ценит свою собаку. Он ее балует, хвастается друзьям ее умом и сообразительностью. А теперь попытайтесь взглянуть на ту же картинку с другой стороны. Собака тоже любит хозяина. Она его балует. Она тоже хвастается его сообразительностью и умственными способностями. И так же, как и он, выходит с ней погулять не потому, что ему хочется пройтись, а потому, что этого хочет собака, так же и она старается дать ему все, чего ему не хватает.

Именно так и случилось с моим милым юным другом Колином. Он пришел ко мне не за тем, чтобы я помог ему разобраться, — он был уверен, что в состоянии справиться сам, — что, я полагаю, он уже сделал. Нет, он пожалел меня потому, что я был одинок, не у дел, вот он и принес мне задачку, которая, по его разумению, могла меня развлечь и занять. Он будто бросил мне вызов и потребовал на деле подтвердить слова, которые так часто от меня слышал, слова о том, что вполне возможно через некоторое время разобраться в любой проблеме, сидя дома, в кресле. В этом вызове, кажется, было немножко и злого умысла — совсем чуть-чуть. Скажем, он просто хотел доказать мне, что в конце концов все не так просто. Да, Колин, ты хотел капельку посмеяться надо мной! Я не сержусь. Я просто хочу сказать: ты плохо знаешь Эркюля Пуаро.

19

Небольшой сюрприз, не так ли? (фр.)

20

Почему бы и нет? (фр.)