Часы

— Это тот дом, тот самый…

— Тело нашли в гостиной… Нет, я думаю, что гостиная впереди, слева…

— А разносчик бакалейщика говорит — справа. Она почти забыла, зачем сюда пришла…

Она вздрогнула, услышав возле самого уха чей-то голос, окликнувший ее по имени.

Она обернулась и замерла от удивления.

Глава 16

Рассказывает Колин Овн

Я заметил, как Шейла Вебб тихонько выскользнула из зала суда. Перед коронером она держалась прекрасно. Естественно. Волновалась, но не слишком. (Бекк сказал бы: «Отличный спектакль». Я прямо-таки слышал его голос.)

С удивлением выслушал я конец показаний доктора Ригга (Дик Хардкасл ничего не сказал мне, а уж он-то должен был знать), а потом вышел за ней.

— В конце концов, ничего страшного, — сказал я, догнав Шейлу.

— Да, действительно. Коронер очень милый. — Она помолчала. — А что дальше?

— Дальше разбирательство отложат за недостатком улик. Или недели на две, или до выяснения личности убитого.

— Вы думаете, это выяснят?

— Конечно, — сказал я, — в два счета. Можете не сомневаться.

Она передернула плечами:

— Холодно сегодня.

Было вовсе не холодно. Я бы сказал, было даже довольно тепло.

— Не хотите со мной пообедать? — предложил я. — Вам все равно еще рано возвращаться к своим машинкам.

— Да. Сегодня у нас закрыто до двух.

— Тогда пошли. Как вы относитесь к китайской кухне? Я уже вижу китайский ресторанчик, вон там — недалеко.

Шейла, кажется, заколебалась.

— Но мне и правда нужно в магазин.

— Это нельзя сделать попозже?

— Нет. Не могу… многие в час закрываются, у них перерыв до двух.

— Хорошо. Тогда давайте встретимся позже. Через полчаса?

На это она согласилась.

Я прошел дальше, к морю, — пляж был пустынный, потому что дул сильный ветер, — приискал себе укромное местечко и уселся поудобнее.

Мне нужно было подумать. Когда кто-то знает о тебе больше, чем ты сам, это всегда неприятно. А старик Бекк, Эркюль Пуаро, Дик Хардкасл — все они сразу отлично поняли то, в чем я решился признаться себе самому только что.

Я думал об этой девушке — думал так, как прежде ни о ком и никогда.

Дело было вовсе не в красоте — у нее было хорошенькое, немного необычное личико, и не больше. И не в женственности — не это главное.

Главное заключалось в том, что почти с самого начала я понял, что это моя девушка.

А ведь я не знал о ней самого важного!

В два с небольшим я подошел к участку и спросил Дика. Дик сидел за своим столом над грудой бумаг. Он поднял на меня глаза и спросил, что я думаю о предварительном слушании.

Я ответил, что все это показалось мне очень мило и очень прилично поставленным спектаклем.

— Это у нас неплохо умеют.

— А как насчет медэкспертизы?

— Просто нокаут. Почему ты ничего не сказал мне?

— Ты же уезжал. Ну как, посоветовался со своим специалистом?

— Да.

— Кажется, смутно и я его припоминаю. Одни усы.

— Да уж, — согласился я. — Он ими очень гордится.

— Ему, наверное, черт знает сколько лет?

— Еще бы, но он не того, не «га-га», — сказал я.

— А зачем ты к нему поехал-то? Из чистого благородного сострадания?

— Ты подозрителен, как полицейский, Дик! В основном, да. Но, признаться, мне ведь еще и самому любопытно. Я, например, хотел услышать, что он скажет. Видишь ли, старик всегда уверял — по-моему, это просто бахвальство, — будто он, не вставая с кресла, с закрытыми глазами и сложенными ручками, просто поразмышляв, может с легкостью разрешить любую проблему. Вот я и решил вывести его на чистую воду.

— И он действительно закрыл глаза и сложил ручки?

— Да.

— И что же он сказал? — с некоторым любопытством спросил Дик.

— Он сказал, — отвечал я, — что это, должно быть, очень простое убийство.

— Простое! — Хардкасл даже привстал со стула. — Господи Боже, почему?

— Насколько я смог понять, — сказал я, — потому что обставлено слишком сложно.

Хардкасл покачал головой.

— Не думаю, — сказал он. — Звучит вроде тех умных штучек, которые любят в Челси, но все-таки непохоже. Что еще?

— Велел побеседовать с соседями. Я сказал, что это мы уже и сами догадались сделать.

— После медицинской экспертизы соседи становятся для нас еще интересней. Опоили его, наверное, где-нибудь в другом месте, а в девятнадцатый дом перенесли, чтобы там и убить.

В этих словах мне почудилось что-то знакомое.

— Миссис Как-там-ее, кошачья хозяйка, сказала почти то же самое. Тогда меня это зацепило: занятно сказано.

— Ox уж эти кошки, — сказал Дик, и его передернуло. — Между прочим, оружие мы нашли. Вчера, — добавил он.

— Нашли? Где?

— В кошатнике. Наверное, выбросил убийца.

— Отпечатков, конечно, нет.

— Все вытерто. А нож может оказаться чьим угодно — не новый, наточен недавно.

— Итак, что мы знаем? Жертву опоили, потом привезли в дом мисс Пебмарш… в машине? Каким образом?

— Его могли перенести из соседнего дома через смежный садик.

— Немножко рискованно, правда?

— Сложно, — согласился Хардкасл, — и нужно хорошенько изучить привычки соседей. Скорее всего, привезли в машине.

— Тоже рискованно. Машину заметили бы.

— Не заметили же. Но согласен, убийца на это рассчитывать не мог. Прохожие могли обратить внимание…

— Вряд ли, — сказал я, — машины примелькались. Конечно, если это не слишком роскошный, необыкновенный лимузин, но вряд ли…

— Кроме всего прочего, было время обеда. Понимаешь, Колин, но ведь тогда на нашу сцену опять возвращается мисс Миллисент Пебмарш. Кажется невероятным, чтобы слепая могла зарезать здорового крепкого мужчину, но отравить…

— Иными словами, если «он пришел, чтобы его убили», как выразилась наша миссис Хемминг, он пришел, ничего не подозревая, к мисс Пебмарш, и ему предложили стакан хересу или коктейль. Потом «Микки-финн» сделал свое дело, мисс Пебмарш — свое. Потом она сполоснула стакан, аккуратно перенесла тело на пол, выбросила нож в соседский сад и, как всегда, вовремя вышла из дому.

— По пути позвонив в машинописное бюро…

— Но зачем? И зачем она пригласила Шейлу?

— Хотел бы я знать. — Хардкасл взглянул на меня. — А она, девушка, знает?

— Говорит, что нет.

— Говорит, что нет, — без выражения повторил Хардкасл. — Я тебя спрашиваю, что об этом думаешь ты.

Минуты две я молчал. Что я думаю? Надо решать и выбирать. Правда выяснится потом. Если Шейла та, за кого я ее принимаю, вреда ей не будет. Резким движением я вынул из кармана открытку и бросил через стол.

— Шейла получила по почте.

Хардкасл исследовал ее со всех сторон. Открытка из серии «Дома Лондона». Центральный уголовный суд. Справа — аккуратно отпечатан адрес: мисс Шейле Вебб, 14, Пальмерстонское шоссе, Краудин, Сассекс. Слева, тоже отпечатанное, слово «Помни», и под ним «4-13».

— Четыре тринадцать, — сказал Хардкасл. — Время, которое было там на всех часах. — Он покачал головой. — «Старый Бейли», «Помни», 4.13. Что же все это значит?

— Она говорит, что не знает. — И я добавил:

— А я ей верю.

Хардкасл кивнул.

— Я оставлю пока у себя. Может, вытянем что-нибудь.

— Очень надеюсь.

Я почувствовал некую возникшую между нами натянутость. Чтобы рассеять ее, я сказал:

— Бумаг тут у тебя!

— Как всегда. В основном чушь собачья. В картотеке убитый не числится, отпечатков тоже нет. Практически здесь все — письма от якобы опознавших убитого.

Он прочел:

«Уважаемый сэр, я уверен, что человека, чья фотография опубликована в газете, видел вчера, когда он торопился на поезд в Виллесдене. Он разговаривал сам с собой и показался мне очень взволнованным, обеспокоенным. Когда я его заметил, я решил, что с ним что-то случилось».

«Дорогой сэр, мне кажется, что этот человек очень похож на двоюродного брата моего мужа. Джон живет в Южной Африке, но, может, уже вернулся. Правда, раньше он всегда носил усы, но ведь он мог их сбрить».