Страница 8 из 14
Г. Н. Теплов. «Натюрморт с попугаем», 1737, Государственный музей керамики, усадьба Кусково
Русские натюрморты-«обманки» XVIII века свидетельствуют о том, что художники еще недостаточно умело передают пространство и объемы. Более важно для них показать фактуру предметов, словно перенесенных на холст из реальной действительности. В отличие от голландских натюрмортов, где вещи, поглощенные световой средой, изображены в единстве с ней, в картинах русских мастеров предметы, выписанные очень тщательно, даже мелочно, живут как бы сами по себе, вне зависимости от окружающего пространства.
В начале XIX века большую роль в дальнейшем развитии натюрморта сыграла школа А. Г. Венецианова, выступавшего против строгого разграничения жанров и стремившегося научить своих воспитанников целостному видению натуры.
Венециановская школа открыла новый для русского искусства жанр — интерьер. Художники показывали различные помещения дворянского дома: гостиные, спальни, кабинеты, кухни, классные комнаты, людские и т. п. В этих произведениях важное место отводилось изображению различных предметов, хотя сам по себе натюрморт почти не интересовал представителей круга Венецианова (во всяком случае, сохранилось очень немного натюрмортов, выполненных учениками знаменитого живописца). Тем не менее Венецианов призывал своих воспитанников тщательно прорабатывать не только лица и фигуры людей, но и окружающие их вещи.
Предмет в живописи Венецианова не является аксессуаром, он неразрывно связан с остальными деталями картины и часто является ключом к пониманию образа. Например, подобную функцию выполняют серпы в картине «Жнецы» (вторая половина 1820-х, Русский музей, Санкт-Петербург). Вещи в венециановском искусстве кажутся вовлеченными в неспешную и безмятежную жизнь персонажей.
Хотя Венецианов, по всей вероятности, не писал собственно натюрмортов, он включал этот жанр в свою обучающую систему. Художник писал: «Неодушевленные вещи не подлежат тем разнообразным изменениям, кои свойственны предметам одушевленным, они стоят, держатся перед неопытным художником смирно, неподвижно и дают ему время точнее и рассудительнее вникнуть, всмотреться в отношения одной части к другой как в линиях, так в свете и тени самим цветом, кои зависят от места, занимаемого предметами».
Конечно, натюрморт играл большую роль и в педагогической системе Академии художеств в XVIII–XIX столетиях (в учебных классах воспитанники делали копии с натюрмортов голландских мастеров), но именно Венецианов, призывавший молодых художников обращаться к натуре, ввел в свою программу первого года обучения натюрморт, составленный из таких вещей, как гипсовые фигуры, посуда, подсвечники, разноцветные ленты, фрукты и цветы. Предметы для учебных натюрмортов Венецианов подбирал так, чтобы они были интересны начинающим живописцам, понятны по форме, красивы по цвету.
Г. В. Сорока. «Кабинет в Островках». Фрагмент, 1844, Русский музей, Санкт-Петербург
В картинах, созданных талантливыми учениками Венецианова, вещи переданы правдиво и свежо. Таковы натюрморты К. Зеленцова, П. Е. Корнилова. В творчестве венециановцев есть и работы, которые по своей сути не являются натюрмортами, но тем не менее роль вещей в них огромна. Можно назвать, например, полотна «Кабинет в Островках» и «Отражение в зеркале» Г. В. Сороки, хранящиеся в собрании Русского музея в Санкт-Петербурге. Натюрморты в этих произведениях выступают не самостоятельно, а как своеобразно скомпонованные мастером части интерьера, соответствующие общему композиционному и эмоциональному строю картины. Главным связующим элементом здесь является свет, мягко переходящий от одного предмета к другому.
Глядя на полотна, понимаешь, насколько интересен окружающий мир художнику, любовно изобразившему каждый предмет, каждую самую мелкую вещицу.
Натюрморт, представленный в «Кабинете в Островках», хотя и занимает небольшое место в общей композиции, кажется необыкновенно значительным, выделенным благодаря тому, что автор отгородил его от остального пространства высокой спинкой дивана, а слева и справа обрезал рамой. Кажется, что Сорока настолько увлекся лежащими на столе предметами, что почти забыл об остальных деталях картины. Мастер тщательно выписал все: гусиное перо, карандашик, циркуль, транспортир, перочинный ножик, счеты, листы бумаги, свечу в подсвечнике. Точка зрения сверху позволяет рассмотреть все вещи, ни одна из них не загораживает другой. Такие атрибуты, как череп, часы, а также символы «земной суеты» (статуэтка, бумаги, счеты), позволяют некоторым исследователям причислить натюрморт к типу vanitas, хотя такое совпадение чисто случайно, скорее всего, крепостной художник воспользовался тем, что лежало на столе его хозяина.
Известным мастером предметных композиций первой половины XIX столетия был художник И. Ф. Хруцкий, написавший множество прекрасных картин в духе голландского натюрморта XVII века. Среди самых лучших его работ — «Цветы и плоды» (1836, Третьяковская галерея, Москва), «Портрет жены с цветами и фруктами» (1838, Художественный музей Белоруссии, Минск), «Натюрморт» (1839, Музей Академии художеств, Санкт-Петербург).
В первой половине XIX века в России большой популярностью пользовался «ботанический натюрморт», пришедший к нам из Западной Европы. Во Франции в это время выходили сочинения ботаников с прекрасными иллюстрациями. Большую известность во многих европейских странах получил художник П. Ж. Редуте, который считался «самым прославленным живописцем цветов своего времени». «Ботанический рисунок» был значительным явлением не только для науки, но и для искусства и культуры. Подобные рисунки преподносились в подарок, украшали альбомы, что таким образом ставило их в один ряд с другими произведениями живописи и графики.
И. Ф. Хруцкий. «Цветы и плоды», 1836, Третьяковская галерея, Москва
Во второй половине XIX века большое внимание изображению предметов уделял П. А. Федотов. Хотя он не писал собственно натюрмортов, мир вещей, созданный им, восхищает своей красотой и правдивостью.
Предметы в произведениях Федотова неотделимы от жизни людей, они принимают самое непосредственное участие в драматических событиях, изображенных художником.
Глядя на картину «Свежий кавалер» («Утро после пирушки», 1846), поражаешься обилию предметов, тщательно выписанных мастером. Настоящий натюрморт, удивляющий своей немногословностью, представлен на знаменитой картине Федотова «Сватовство майора» (1848). Осязаемо реально передано стекло: фужеры на высоких ножках, бутылка, графин. Тончайшее и прозрачное, оно как будто издает нежный хрустальный звон.
Федотов не отделяет предметы от интерьера, поэтому вещи показаны не только достоверно, но и живописно тонко. Каждый самый обычный или не слишком привлекательный предмет, занимающий свое место в общем пространстве, кажется удивительным и красивым.
П. А. Федотов. «Утро после пирушки, или Свежий кавалер», 1846, Третьяковская галерея, Москва
Хотя Федотов не писал натюрмортов, он проявлял несомненный интерес к этому жанру. Чутье подсказывало ему, как расположить тот или иной предмет, с какой точки зрения его представить, какие вещи будут выглядеть рядом не только логически обоснованно, но и выразительно.
Мир вещей, помогающий показывать жизнь человека во всех ее проявлениях, наделяет произведения Федотова особой музыкальностью. Таковы картины «Анкор, еще анкор» (1851–1852), «Вдовушка» (1852) и многие другие.