Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Сделаем вывод об алгоритме плана: план сугубо оборонительный, потому как во главу угла поставлена задача отражения и сдерживания противника, особенно его первого удара, а в случае вклинивания противника в нашу оборону — выбивание его совместными контрударами мехкорпусов и стрелковых войск.

И только затем, когда будут созданы благоприятствующие этому условия, — переход наших войск в решительное контрнаступление. Абсолютно нормальная, во всем здравая логика абсолютно нормального Генерального штаба.

А поскольку речь идет об обороне России от нашествия с Запада, то дважды нормальная и дважды же здравая логика — в условиях Русской равнины по-другому и невозможно.

Наши пращуры веками отрабатывали именно такую методику обороны: сначала сдержать и отразить, и только затем контрудар, контрнаступление.

Исходя из данных Судоплатова, этот алгоритм сохранялся до вступления Жукова на пост главы ГШ и в первые дни его правления.

Откровенно говоря, вызывает оторопь поразительнейшая убежденность некоторых современных авторов, усматривающих в сути этого плана намерение СССР развязать войну.

Совершенно необъяснимым образом этот вывод делается на том основании, что-де германские войска названы в этом плане (т. е. в «Соображениях…» от 18 сентября1940 г.) «сосредотачивающимися»?! Можно только диву даваться логике оснований для такого вывода!

Однако же, ну как еще должны были быть охарактеризованы войска гитлеровского вермахта по состоянию на 18 сентября 1940 г., если они и в самом деле начали сосредоточение с середины лета 1940 г, и по данным разведка было совершенно очевидно, что процесс этот еще далеко не завершен?

Ведь давно и хорошо известно, что первая фаза переброски войск вермахта началась еще в июле 1940 г., а уже тогда было очевидно, что это только начало.

Соответственно, и наш Генеральный штаб, а в ту пору его возглавлял один из самых выдающихся генштабистов нашей страны — маршал Шапошников Б. М. — не мог расценить перебрасываемые на Восток войска вермахта иначе, как «сосредотачивающиеся».

Как инициатива в развязывании войны могла принадлежать СССР на том основании, что германские войска, видите ли, названы «сосредотачивающимися», когда и полностью далекому от военных дел человеку ясно, что представленный на утверждение проект плана сосредоточения и развертывания советских войск, подчеркиваю, проект плана, а не фактически начавшееся, как у немцев в тот момент, сосредоточение, то есть всего лишь закономерно адекватная реакция Генерального штаба на возникшую и со всей очевидностью усиливавшуюся угрозу?

Проще говоря, этот проект, а затем, в утвержденным виде, и сам план были ни чем иным, как адекватным ответом нашего Генерального штаба на уже осуществляемое гитлеровским командованием сосредоточение своих войск у советских границ. Именно потому, что это было ответное действие, именно поэтому-то войска вермахта и были названы «сосредотачивающимися»!

Неужели в погоне за призраками якобы «упущенного» Сталиным «шанса» следовало опускаться до мысли о том, что образованнейший и умнейший глава Генштаба маршал Шапошников был ни в зуб ногой в русском языке или военным деле?!

Неужели погоня за этим призраком притупляет даже элементарный рассудок?

Как вы думаете, почему Василевский и Штеменко — эти два выдающихся военачальника, каждый из которых в свое время возглавлял Генеральный штаб, вдруг, в середине 70-х годов прошлого столетия, решились хотя и на краткое, в общих чертах, но тем не менее рассекречивание сути плана отражения агрессии, т. е. «Соображений…» от 18 сентября 1940 г., которые официально были рассекречены и опубликованы только в 1992 г., когда и СССР-то уже не было?

Ведь они же не просто выдающиеся военачальники, а в прошлом руководители «мозга армии» — Генерального штаба (Штеменко к тому же одно время возглавлял и ГРУ).

Это профессионалы столь высокого уровня, что их действия и слова требуют к себе особого внимания. Например, в мемуарах Штеменко выше цитировавшиеся строки появились только во втором издании 1975 г., а в первом издании (1968 г.) — их нет. Почему?

Или почему один за другим бывшие руководители Генштаба пошли на рассекречивание содержания официального плана отражения агрессии; сначала, в 1974 г, Василевский, а в 1975 г. — Штеменко?

А дело-то, оказывается, в том, что с 1969 г., т е. момента выхода в свет первого издания его мемуаров, комфортно освоившийся с ролью главного «Георгия-Победоносца» Жуков успел на весь мир признаться, что он, маршал Жуков Г. К., занимая перед войной высокий пост начальника Генерального штаба, готовился к отражению фашистской агрессии по совершенно иному, одному только ему ведомому плану!

Вот и напомнили ему коллеги, что коли он, Георгий Константинович, изволил готовиться к отражению фашистской агрессии по только одному ему известному плану, то уж пусть потрудится взять на себя и всю ответственность за исторически беспрецедентное поражение наших войск в начальный период войны! К сожалению, Жуков не успел — 18 июня 1974 г. маршала не стало…

Но то открытое признание, что он готовился к отражению агрессии по совершенно иному плану, было зафиксировано на бумаге: «Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны.

Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в т. ч. и руководство Генерального штаба теоретически понимало изменения, происшедшие в способах ведения Второй мировой войны.

Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника.

Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил Германии…»[265]

…Естественно, что в заключение этого «шедевра стратегического покаяния» Жуков Традиционно «лягнул» Сталина: «Наконец, важную роль сыграло то обстоятельство, что И. В. Сталина до последнего момента — начала гитлеровского нападения на Советский Союз — не покидала надежда, что войну удастся оттянуть»[266].

С 1953 г. и до самой смерти маршал уже не мог обходиться без того, чтобы хоть как-то не «лягнуть» Сталина. Господь Бог ему судья! Пусть это так и останется на его совести, коли до конца жизни он так и не понял, что лидер государства, который даже в ущерб своему авторитету (чего на самом-то деле и не было) делал все, что было даже выше его сил, чтобы сохранить мир и оттянуть войну, в т. ч. и ради того, чтобы военные лучше подготовились к неминуемой смертельной схватке, достоин большего уважения, чем выигравший саму войну! Именно поэтому, кстати говоря, Сталин и отказывался от присвоения ему звания Героя Советского Союза и даже никогда не носил Звезду Героя, когда это звание насильно присвоили ему! Потому что не видел никакого, тем более особого геройства в том, что, несмотря на все усилия, так и не смог тогда сохранить мир для своей Родины. Сталин был созидатель и как истинный созидатель гордился только одной наградой, которую и носил, — званием Героя Социалистического Труда. А гордиться ему было чем, ибо он принял страну полностью разграбленной, в дымящихся руинах, а оставил мощнейшую державу, с могучей экономикой, сильной армией, развитой наукой, с казной, до отказа набитой золотом и рублем, за который не в «морду давали» (выражение Салтыкова-Щедрина), а уважали!

265

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1990. С. 76.

266

Там же.