Страница 206 из 232
Сталин не дал втянуть себя в политические разборки с генералитетом в условиях войны, тем более поражений первого периода. Но, с другой стороны, он ясно дал понять, что вполне может обойтись и без 58-й статьи УК РСФСР. Более того, некоторых арестованных генералов и вовсе освободили, но не столько из-за недоказанности обвинения, сколько из-за того, что попросту им предоставлялся шанс на поле боя смыть позор серьезных обвинений. Так, был освобожден К. А. Мерецков, хотя он и подозревался в связях с заговором Тухачевского, имя которого немедленно выплыло на фоне чудовищных поражений первого периода.
Любопытно и то, что недоверие — недоверием, но тем не менее Сталин стремился прежде всего переубедить генералитет и лишь затем, и то если понадобится, принуждать. В этом смысле поучительна следующая история. В 1942 г. писатель А. Е. Корнейчук написал пьесу «Фронт», в которой речь шла об отношении к ведению Отечественной войны: заслуженному участнику Гражданской войны, закостеневшему во взглядах на способы ведения боевых операций, противостоял молодой военачальник, понимающий, что старыми методами ныне воевать уже нельзя (у пьесы, сами понимаете, были реальные прототипы). Сразу же оценивший достоинства пьесы И. В. Сталин рекомендовал ее для публикации в газете «Правда» где она и была напечатана в четырех номерах газеты — за 24 — 27 августа 1942 г.[823] Естественно, что она вызвала различные отзывы, в том числе и резко отрицательные. И вот надо же было такому случиться, что 28 августа 1942 г. командующий Северо-Западным фронтом маршал С. К. Тимошенко послал И. В. Сталину телеграмму, в который отмечал: «Опубликованная в печати пьеса тов. Корнейчука заслуживает особого внимания. Эта пьеса вредит нам целыми веками, ее нужно изъять. Автора привлечь к ответственности, виновных в связи с этим следует разобрать».[824]
И. В. Сталин ответил С. К. Тимошенко телеграммой следующего содержания:
«СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
МАРШАЛУ ТИМОШЕНКО
Вашу телеграмму о пьесе Корнейчука «Фронт» получил. В оценке пьесы Вы не правы. Пьеса будет иметь большое воспитательное значение для Красной Армии и ее комсостава. Пьеса правильно замечает недостатки Красной Армии и было бы неправильно закрывать глаза на эти недостатки. Нужно иметь мужество признать недостатки и принять меры к их ликвидации. Это единственный путь улучшения и усовершенствования Красной Армии.
И. СТАЛИН»[825]
Как видите, оснований-то доверять генералитету, мягко говоря, было маловато…
Да и как можно было в такой ситуации доверять им, если, видя разворачивающуюся катастрофу, они все равно упорно лезли в немедленный встречно-лобовой контрблицкриг?! Но затыкали-то всего лишь бреши! И то ненадолго!
Жуков таким макаром спалил шесть мехкорпусов на Юго-Западном фронте — во исполнение своей же Директивы № 3 (незаконного эха «гениального плана» от 15 мая 1941 г.) устроил в районе Дубно — Луцк — Ровно встречное танковые побоище. Итог. РККА лишилась 6 мехкорпусов и почти 4 тыс. танков.
Находившийся с первого дня войны на Западном фронте мудрый Борис Михайлович Шапошников уже к вечеру 23 июня рекомендовал Павлову срочно просить у Тимошенко разрешения на немедленный отвод войск из Белостокского выступа, пока не захлопнулась «братская могила», а Павлов все рекомендации представителя Ставки нахально побоку — даешь контрблицкриг! Ворошилов 26 июня поддерживает Шапошникова — Павлов опять ноль внимания.
Сталин 27 июня через Жукова передает Павлову директиву следующего содержания: «Имейте в виду, что первый механизированный эшелон противника очень далеко оторвался от своей пехоты. В этом сейчас слабость как оторвавшегося первого эшелона, так и самой пехоты, двигающейся без танков. Если только подчиненные вам командиры смогут взять в руки части, особенно танковые, то можно было бы нанести уничтожающий удар как по тылу для разгрома первого эшелона, так и для разгрома пехоты, двигающейся без танков. Если удастся, организуйте сначала мощный удар по тылу первого эшелона противника, двигающегося на Минск и Бобруйск, после чего можно с успехом повернуться против пехоты. Такое смелое действие принесло бы славу войскам Западного округа»[826].
Павлов опять ноль внимания, точнее, в этот момент он уже терял даже остатки управления войсками. Что делал тот же Кирпонос — выше уже говорилось.
Действительно, кто бы объяснил, с какой стати Сталин должен был доверять таким генералам?! Ведь их «сценарий» вступления в войну был настолько безграмотен, что Сталину пришлось самому организовать Группу армий резерва Главного командования, из которой потом был создан Брянский фронт. Сталин создавал эту группу фактически чуть восточнее того места, где позже гитлерюги сомкнули кольцо окружения Киевской группировки. Подчеркиваю, что Сталин разглядел опасность такого поворота событий еще к вечеру 25 июня, а Жуков пытался развеселить нас байкой о своем крепком разговоре со Сталиным из-за Киева; который якобы состоялся 29 июля.
Как он мог доверять тому же, например, Тимошенко, если тот отказывался даже правильно подписывать директивы Ставки?! Являясь с 23 июня 1941 г. председателем Ставки Главного Командования (Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23.06.1941 г. К. Тимошенко ставил такую подпись — «От Ставки Главного Командования, народный комиссар обороны С. Тимошенко»?! И разве не понимал, что это собьет с толку командование на местах?!
Армейский генералитет, не говоря уж о Тимошенко и Жукове, настолько мало внушал доверия, «что уже в июле 1941 г. организация Фронта резервных армий, прикрывающих Москву, была поручена начальнику войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанту И. А. Богданову (впоследствии он остался заместителем Г. К. Жукова). Из шести армий этого фронта четырьмя командовали генералы НКВД. Заместитель Берии по войскам генерал-лейтенант И. И. Масленников командовал 29-й армией, начальник войск Украинского пограничного округа генерал-майор В. А. Хоменко — 3-й, начальник войск Карело-Финского пограничного округа генерал-майор В. Н. Долматов — 31-й, начальник войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майор К. И. Ракутин — 24-й. А генералы РККА в это время списывались в резерв или отправлялись на службу в тыловые округа»[827].
«После начала войны в РККА были сформированы 10 саперных армий. Характерно, что в этом вопросе довериться генералам было невозможно. Эти армии формировал один генерал-майор инженерных войск (1-я) один бригинженер (5-я), один военинженер 1-го ранга (6-я) один полковник (7-я), один без звания (8-я) и пять армий формировали фактически следователи НКВД (2, 5, 4, 9 и 10-я), 9-ю формировал старший майор госбезопасности Л. Д. Влодзимирский, он же строил в 1941 — 1942 гг. укрепления на Северном Кавказе»…[828]
Именно НКВД Советская Армия обязана гвардией. 18 сентября 1941 г. 100-я, 127-я, 153-я и 161-я дивизии 24-й армии генерала К. И. Ракутина были переименованы в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские дивизии![829]
Естественно, что в рамках поневоле сложившегося недоверия[830] Сталин не считал особо нужным раскрывать перед генералитетом свой замысел устроить гитлерюгам мощную западню и глубине страны. Подчеркиваю, что перед контрнаступлением под Москвой он уже ясно понимал, что, к глубокому сожалению, иначе просто не выйдет. Но говорить об этом вслух было нельзя — в условиях еще продолжавшегося отступления наших войск это дало бы командованию моральное право на дальнейшее отступление. А вот этого допустить было нельзя. Как, впрочем, нельзя было допустить и того, чтобы ранее наступавшая на Москву группировка вермахта зализала бы после такого разгрома свои раны и вновь полезла бы на Москву.
823
Любопытно, что публикация была осуществлена на фоне приказа «Ни шагу назад!» и в самом начале Сталинградской битвы — Сталин ничего не делал просто так!
824
Миллионы погибших и попавших в плен — это, выходит, просто «безграмотный сценарий», без виноватых, а писателя, значит, к стенке?! И это после того, как сам Тимошенко донельзя обделался в Харьковской операции весной 1942 г., да еще и на пару с Хрущевым! Ведь это же им, этим злостным гробовщикам советских войск, 27 мая 1942 г. в 21 час 20 минут Сталин направил разносно-вразумляющую телеграмму следующего содержания:
«За последние 4 дня Ставка получает от вас все новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт — значит доставлять врагу легкую победу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас и другие фронта. Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь (ЦАМО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 16. Л. 19). Увы, Тимошенко так ничего и не понял даже после такой телеграммы Сталина и, как видите из вышеизложенного, требовал поставить писателя Корнейчук к стенке! Ну и маршалы же у нас были!
825
ВИЖ 1995. № 3. С. 3.
826
ЦАМО. Ф. 8. Оп. 930688. Д. 63. Л. 205 — 206. Это именно та самая директива, которую Жуков приписал себе, но по недогляду однажды проговорился, что накануне, 26 июня, вместе с Тимошенко был у Сталина и что обсуждалось положение на Западном фронте (см. Мухин Ю. Убийство Сталина и Берии. С. 122 — 123.).
827
Мухин Ю. Убийство Сталина и Берии. С. 122 — 123.
828
Там же.
829
Небезынтересно отметить и то, что и почетное право бросить 200 знамен разгромленных гитлеровских дивизий к подножию мавзолея на Параде Победы 24 июня 1945 г. было доверено также воинам НКВД!(См. Сухомлинов А. Кто Вы, Лаврентий Берия? М., 2004. С. 5.). Не потому ли, кстати говоря, маршалитет и генералитет так взъелся на Лубянку после смерти Сталина?! Если это так, то тогда получается, что уничтожали тех свидетелей, кто знал подлинную правду о начале войны, о битве под Москвой, под Сталинградом, на Кавказе.
830
Содержание безмолвных и в подавляющей своей части тщательно скрываемым от общественности архивных документов указывает на явную небезосновательность подобных утверждений. Возьмите, к примеру, докладную записку от 9 ноября 1941 г начальника Управления Особых отделов В. Абакумова на имя наркома внутренних дел Л. Берии или докладную записку от 14 февраля 1942 г. Особого отдела Первой Ударной армии на имя В. Абакумова. В обоих случаях речь идет о действиях командования одной и той же армии. В первом документе В. Абакумов особое внимание акцентировал на том, что «наступление (наших войск — А. М.) ведется вытеснением, а не уничтожением противника, не используются фланговые обходы При наличии больших потерь материальных средств потери его (т. е. противника. — А. М.) в людском составе незначительны»(?!)
Далее в записке «обращалось внимание на неудовлетворительную организацию питания личного состава, подвоза боеприпасов» и т. д. Проходит три месяца, и особисты вынуждены констатировать, что командование все той же Первой Ударной армии совершает грубейшие ошибки, в результате которых погибла едва ли не половина ее личного состава — из 18 тыс. чел. безвозвратные потери составили свыше 30 тыс. человек. Опять-таки отмечались все те же недостатки командования: отсутствие стремления к изучению возможностей для обходных маневров, захода в тыл или во фланги противника и особенно нежелание применять иные формы прорыва укреплений противника, кроме как лобовыми ударами, тем более без особых предварительных технических (в основном артиллерийских) усилий да еще и при серьезном некомплекте в личном составе, что приходило к массовым его безвозвратным потерям. Такую правду о себе, а ведь здесь она показана в исключительном мизере, армейское командование не приемлет и по сей день. Так что, повторяю, высказанное выше предположение явно не лишено оснований. Более подробно см.: НВО 2004. № 48.