Страница 184 из 232
А как трагедия громыхнула, то Павлова — на плаху, его генералов — судить как предателей и трусов, Копец сам(?) застрелился, ну а после войны — окаянный Сталин виноват, не разрешил, видите ли, творившим злостный, преступный бардак крутолобым да крутозвездным привести войска в боевую готовность?!
Конечно, виноват — без дураков, действительно виноват. Ему, Иосифу Виссарионовичу, поднять бы тот самый доклад ГРУ от декабря 1935 г., где говорилось о неизбежности поражения Красной Армии в первые же часы и дни войны, да другие материалы, особенно «План поражения» Тухачевского и иные материалы на эту же тему, особенно, что гитлерюги уже в конце 1936 г. запланировали взять Минск на 5-й день агрессии — уже столько до остервенения тревожно интересных совпадений узрел бы!.. Но он, к глубочайшему сожалению, не сделал этого…
И вот еще что. Как в свете изложенного выше прикажете понимать фактически дезинформацию Жукова, которую он изложил в своей докладной № 503727 от 11 апреля 1941 г. на имя Молотова, как главы Советского правительства, да еще и просил доложить ее Сталину?! Ведь формально опираясь на данные пограничников, он в сущности навязывал советскому правительству точку зрения Тухачевского, что-де Белорусское направление главного удара, мол, фантастика для планов Гитлера!
«Логика» этой его докладной оказалась воплощенной в трагически завершившейся 22 июня практике деятельности приграничных округов: на Львовском направлении зенитную артиллерию еще 20 июня срочно отозвали с дурной головы организованных учений (Первые дни войны в документах//ВИЖ. 1989. № 5 — 9), а в ЗапОВО, в т. ч. и на Белостокском направлении, всю зенитную артиллерию армий первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона, наоборот, отозвали на учения вглубь округа, в т. ч. даже и на 120 км восточнее Минска (Семидетко В. А. Истоки поражения в Белоруссии//ВИЖ. 1989. № 4, а также Интернет-сайт «Механизированные корпуса РККА», www.mechcorps.rkka.ru)! И это после той самой директивы ГШ от 18 июня 1941 г.? А ведь планы учений в округах испокон веку согласуются с Генштабом…
Но в таком случае, памятуя, сколь долго он да Тимошенко терпели весь этот бардак, немедленно отпадает выше поставленный вопрос: «А для чего они это терпели?» — ибо в таком случае уже и грудному младенцу станет ясен ответ на этот страшный вопрос, тем более если учесть еще одно, также «внезапно» снизошедшее уже лично на Жукова «озарение».
19 августа 1941 г., т. е. в самый разгар трагедии, уже месяц как бывший начальник Генерального штаба РККА генерал армии Жуков представил Сталину чистейшей воды донос во имя создания хоть какого-то алиби для себя. «Я считаю, — отмечал он в этом крупномасштабном доносе — что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой противник имеет своих людей» (Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы, 1941 г. Т. 16. М., 1996. С. 361).
Даже в период особо разнузданного, оголтело подлого антисталинизма времен лысой твари Хрущева Жуков предпочитал помалкивать о том, как он усиленно пытался разжечь пожар шпиономании в условиях непрерывно разворачивавшейся и все более усугублявшейся трагедии. Оно и понятно почему — потому, что тогда он выглядел бы непосредственным инициатором репрессий против командования РККА: ведь «озарение»-то снизошло на него после вынужденно драконовского приказа Сталина № 270 от 16 августа 1941 г.! Но дело не только в этом. Суть прежде всего в том, что подобными докладными он вновь пытался, уже тогда пытался, отвести от себя подозрения в том, что это он, лично он да Тимошенко в первую очередь повинны в невероятной, неслыханной трагедии!
Искренне жаль, что, судя по всему, Сталин в основном лишь после войны обратил внимание на такие докладные Жукова. Конечно, слава богу, что тогда он не поддался на эту явную провокацию Жукова, преследовавшую цель спровоцировать крупномасштабные разборки с генералитетом в условиях непрерывной череды унизительнейших, тяжелейших поражений РККА в первые месяцы войны. А зачем еще нужна была такая провокация Жукову, помимо, естественно, отведения подозрений от себя? Ведь поддайся Сталин на эту провокацию и устрой он «1937 г.» летом 1941 г., т. е. в самый разгар трагедии и царившего тогда хаоса, то ведь и рукой-то было бы подать до… военного переворота! Точь-в-точь, как разведка докладывала еще в декабре 1935 г.
После войны, в речи на предвыборном собрании 9 февраля 1949 г Сталин заявил: «Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей» (цит. по: Жданов Ю. А. Взгляд в прошлое. Ростов н/Д., 2004. С. 136). И только тогда с новой силой было возобновлено аналитическое расследование причин трагедии 22 июня 1941 г., продолжавшееся вплоть до убийства Сталина (возобновление совсем точно, ибо оно не прекращалось, а на время затихло).
Очевидно, Сталин все припомнил и решил активизировать это расследование. Уж слишком много данных разведки и контрразведки, особенно же трофейных материалов свидетельствовало, что трагедия была очень даже явно неслучайной…
Жуков же не вспоминал впоследствии об этой своей докладной-доносе еще и потому, что в действительности-то она пальцем указывала на него же! Ну кто у нас среди очень крупных работников, кто соприкасался с общей обстановкой, мог столь досконально знать всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил, наши ближайшие возможности?! Сам же себя и высек, а заодно и Тимошенко!
Конечно, и в помине не может быть даже и иллюзорной тени намека на какое бы то ни было подозрение, что противник мог иметь своих людей на таком уровне. Речь о другом. Вполне и даже очень вероятно, что уже значительно позже, т. е. и после войны, и тем более после убийства намеревавшегося разобраться-таки с победителями Сталина, до Жукова дошло, а, скорее всего, кто-то пообразованней разъяснил ему, что аналитическое расследование причин трагедии 22 июня 1941 г., возобновленное Сталиным, движется по руслу поразительнейших совпадений с «Планом поражения» Тухачевского. А на чем он был построен, и нам, хотя и с колоссальным опозданием, теперь уже, слава богу, понятно. Но ведь, к глубочайшему прискорбию, гитлерюгам-то это было понятно еще до 22 июня 1941 г. — Жуков столь внятно убедил их в том, что его и Тимошенко действия точно совпадают с концепцией «пограничных сражений» Тухачевского, на которой и был построен «План поражения», что им, собственно говоря, вовсе и не нужно было иметь своих людей среди наших крупных. Потому что они четко владели логикой стратегического анализа, позволявшей им высчитывать все, что угодно, предугадывать любые действия Жукова и Тимошенко. Ведь неслучайно же Жуков так отбрыкивался от неопровержимого факта того, что ему было известно о группировке вермахта в Польше, в то время как даже по документам германской разведки четко видно, что гитлерюги точно знали, что он точно знает об их планах, а он после войны всем лапшу на уши вешал, не знал — и все тут! Но как только Сталина не стало, так тут же стал петь различные осанны и дифирамбы «светлому гению» Тухачевского?!
Откровенно говоря, количество совпадений с положениями разработанного Тухачевским и К° «Планом поражения» просто до оторопи удручает: ну как могло такое произойти?! Как, если совпадения практически тотальные, всеобъемлющие?!
Вот, например, выше был затронут вопрос о связи с войсками в целом, однако же посмотрите, что творилось в этой же сфере, например, в авиации.
С 1934 г. Сталин постоянно требовал, чтобы все самолеты, особенно боевые, оснащались радиооборудованием. Конструкторы и заводы действительно оснащали самолеты, особенно истребители, радиостанциями[748].
748
Мухин Ю., Лебединцев А. Отцы — командиры. Звезды на погонах — звезды на могилах. М., 2004. С. 543.