Страница 150 из 232
А в варианте превентивного удара, на чем Тухачевский также и в это же время начал упорно настаивать, идеи контрблицкрига с фланговых позиций тем более была неприемлема, и в первую очередь по сугубо политическим соображениям, т. к. откровенно выставляла СССР в качестве агрессора!
Знал ли Тухачевский, что активно притаскивает идею погибели РККА?! Прекрасно знал! В знаменитой сталинскими правками и опубликованной 31 марта 1935 г. в газете «Правда» статье «Военные планы нынешней Германии» (название Тухачевского — «Военные планы Гитлера», т. е. Гитлер отдельно, а присягнувший ему на верность генералитет — сам по себе?!) Тухачевский, как бы критикуя, набросился на известного германского военного теоретика тех времен генерала Мецша, который в изданной еще в 1934 г. книге «Современная военная наука» написал, «что стратегическая цель сильно вооруженного государства заключается в перенесении военных действий на территорию противника, чтобы с самого начала войны расстроить его военную организацию. Для этой цели должны быть прежде всего применены воздушные, затем быстроподвижные, т. е. в первую очередь моторизованные силы».
Интересен с точки зрения реальных действий Тухачевского по подготовке плана поражения СССР в войне с Германией следующий его пассаж из той же статьи. В ней он цитирует мнение будущего предателя Франции — маршала Петэна, который в номере от 1 марта 1935 г. журнала «Revue des deux Mondes» опубликовал свою оценку германской военной доктрины, отметив, в частности, что «появление нового вооружения может придать борьбе совершенно иной оборот. В настоящее время можно представить себе войну, внезапно начинающуюся приемами, способными уничтожить первый эшелон военных сил противника, дезорганизующими его мобилизацию и разрушающими жизненные центры его мощи».
Вроде бы «стратег» понимает, к чему может привести внезапный блицкриг и, казалось бы, делает на бумаге правильный вывод: «Итак, Германия организует громадные Вооруженные силы и в первую очередь готовит те из них, которые могут составить могучую армию вторжения».
Но это на бумаге, и то — под надзором Сталина. А в действительности Тухачевский упорно гнул свою линию на контрблицкриг, в т. ч. и в превентивном порядке, прикрываясь выдуманной им концепцией пограничных сражений. Причем особенно упорствовал на превентивных авиаударах как якобы решающем условии именно начальной стадии войны! Иначе говоря, настаивал на идее превентивного развязывания войны Советским Союзом!
Именно в это время продолжаются те самые игры и учения, опыт которых, как уже указывалось выше, «…показал, что группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы. Они слишком слабы по своему составу и нацеливались на действия по изолированным направлениям, что могло привести к их последовательному разгрому. Вместо групп намечалось вначале создание армий вторжения или ударных армий, а затем выполнение задач армий вторжения признано было необходимым возложить на весь Первый стратегический эшелон Вооруженных сил».
Выходит, что из статьи Петэна Тухачевский сделал весьма своеобразные выводы, коли у него самого речь в конце концов пошла уже о масштабах всего Первого стратегического эшелона.
Однако Тухачевский явно и до 1935 г. понимая, под какой удар могут попасть войска Первого стратегического эшелона, и потому «тихой сапой» упорно гнул линию на их ослабление, предварительно выставив в качестве круглых идиотов германских генералов, которым, видите ли, не хватает понимания особенностей современной войны. Ну а коли супостатам не хватает такого понимания, значит, можно и оборону делать послабее, и так, мол, раздолбаем их.
Вот, например, как сам Сталин квалифицировал одно из характерных «усилий» Тухачевского по ослаблению войск Первого стратегического эшелона (из выступления Сталина на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г., т. е. по итогам разоблачения заговора Тухачевского): «Тухачевский особенно играл благородного человека, на мелкие пакости неспособного, воспитанного человека. Мы его считали неплохим военным, я его считал неплохим военным. Я его спрашивал: как вы могли в течение 3 месяцев довести численность дивизии до 7 тыс. человек. Что это? Профан, не военный человек. Что за дивизия в 7 тыс. человек. Это либо дивизия без артиллерии, либо это дивизия с артиллерией без прикрытия. Вообще это не дивизия, это срам. Как может быть такая дивизия. Н у Тухачевского спрашивал, как вы, человек, называющий себя знатоком этого дела, как вы можете настаивать, чтобы численность дивизии довести до 7тыс. человек и вместе с тем требовать, чтобы у нас дивизия была 60 — 40 гаубиц в 20 пушек, чтобы мы имели столько-то танкового вооружения, такую-то артиллерию, столько-то минометов. Здесь одно из двух, либо вы должны всю эту технику к черту убрать и одних стрелков поставить, либо вы должны эту технику поставить. Он мне говорит: «Тов. Сталин, это увлечение». Это не увлечение, это вредительство, проводимое по заказам германского рейхсвера»[591].
Поясню, в чем тут дело, чем возмущался Сталин. Во-первых, сама численность дивизии в 7 тыс. человек — бессмысленна, ибо такая дивизия не может успешно решать задачи ни наступления, ни обороны. Просто чисто физически у нее мало сил.
Во-вторых, по количеству и особенно характеру артвооружения видно, что Тухачевский ориентировался только на наступательные задачи как минимум в формате немедленного встречно-лобового контрблицкрига. Дело в том, что стреляющие по крутой навесной траектории (до 63°) гаубицы хороши в прорыве, особенно укрепленных районов противника, уничтожения его живой силы в окопах и траншеях. Из-за преобладающего количества гаубиц в дивизии получалось, что это дивизии преимущественно прорыва, в то время как пехота в целом, т. е. стрелковые дивизии, — испокон веку части двоякого назначения и для обороны, и для наступления. И не случайно, что всего через полгода после разгрома заговора Тухачевского Сталин открыто и прямо заговорил о том, что армия, которая не умеет обороняться и тем более отступать, подвергнется разгрому.
Между тем в описанном выше варианте Тухачевского примерно полдивизии было бы занято всеми видами обслуживания гаубичной артиллерии (от транспортировки до заряжания и ремонта), а полдивизии, т. е. 3,5 тыс. человек в таком случае попросту не способны решать ни наступательных, ни оборонительных задач. Не говоря уж о том, что при внезапном блицкриге изготовившиеся к немедленному встречно-лобовому контрблицкригу войска Первого стратегического эшелона представляют собой отличную мишень. Вот потому-то Сталин и назвал это вредительством по заказу рейхсвера.
Но вот ведь какое неудобное совпадение получается: Жуков-то с Тимошенко перед войной устроили примерно то же самое, ибо, по словам первого, в 85% стрелковых дивизий Первого стратегического эшелона в среднем было всего-то по 8000 человек! К тому же они были уже и без танковых батальонов, и обладали всего-то 54 стволами «сорокапяток», что при той непомерно расширенной полосе обороны дивизий было более чем бессмысленно — 1,35 ствола на 1 км линии обороны! А перед самой войной гаубичную артиллерию вплотную выдвинули к границе, кстати, так же, как и гитлерюги (об этом см. далее).
Губительную для РККА политику в отношении, например, вооружений Тухачевский начал еще в 1931 — 1932 гг., став с 19 июня 1931 г. заместителем председателя Реввоенсовета Республики и начальником вооружений РККА. Именно в это время он откровенно «зарубил» постановку на вооружение ручного пистолета-пулемета В. А. Дегтярева, признанного на полигонных испытаниях того времени самым лучшим! Всего-то 300 шт. заказал, и то для начальствующего состава (к слову сказать, а для чего?)! Между тем еще в начале 30-х годов в принципе уже было ясно, что наступает эпоха автоматического стрелкового оружия, что и доказала Вторая мировая война. Она же высветила провокационную сущность и другой «затеи» Тухачевского, начало которой было положено в это же самое время и последствия которой кровавым эхом аукнулись в трагедии 22 июня 1941 г. Именно с начала 30-х годов Тухачевский резко активизировал свои авантюры в артиллерии, в чем ему помогал ведавший закупками вооружений для РККА заместитель наркома тяжелой промышленности С. Орджоникидзе — Иван Петрович Павлуновский (в прошлом очень близкий к Троцкому человек — одно время возглавлял его охрану)[592]. То они дуэтом развернули кампанию по созданию универсальных полевых орудий — гибрида 76-мм дивизионной пушки и зенитки, то решили перевооружить артиллерию РККА и ВМС с обычных орудий на динамореактивные пушки системы Курчевского, то собирались заменить орудия с обычными поясковыми снарядами на орудия, стреляющие полигональными или нарезными снарядами, и т. д., и т. п. Ни одна из этих авантюр не удалась. «Универсальную пушку создать не получилось, кстати, таких пушек не было на вооружении ни одной страны мира»[593].
591
Колпакиди. А, Прудникова Е. Двойной заговор. М., 2000. С 377 — 378.
592
По данному вопросу см.: Широкорад А. Б. Тевтонский меч и русская броня. М., 2003. С. 163 — 164, 177 — 179; Смирнов Г. Правда о кровавом Маршале // Кровавый Маршал. М, 1997. С. 318 — 322.
593
Там же.