Страница 13 из 123
Не найдя дома возможности пополнить личный худой кошелек, Хиарлосса не поленился и потратил пару месяцев на поездки по родным землям, заглянув во все крупные городки от горных кряжей Фьерранлонда до болот рядом с Дистерскими холмами. Вернувшись в замок, передал удивленному отцу груду писем и прошений от асталдов[23] и пару дней тянул в одиночестве вино, забросив любимые шатания по округе, с вечными придирками к попавшейся на глаза челяди. Умный, не обремененный предрассудками мужчина увидел то, о чем пока еще даже не говорили вслух, о чем даже не думали самые хитрые и мудрые в богатом королевстве. Хиарлосса увидел, кто может дать ему деньги и власть, не перебегая при этом дорогу ни королю с его престолонаследными интригами, ни родственникам, мертвой хваткой вцепившимся в лесные наделы.
Церковь Слаттера. Сотни церквей и храмов, опутавших все королевство. Люди в серых рясах, вездесущими тараканами пробравшиеся в любое крохотное поселение, чтобы напоминать жителям о силе и коварстве богов, о любви к ближнему истинных защитников веры, о возможности выкупить за звонкую монету благорасположение высших сил. И если двести или даже сто лет тому назад основу церкви составляли истинные подвижники, помогающие каждому нищему, то сейчас огромная организация превратилась в отлично отлаженный механизм по зарабатыванию звонкого золота. И делала это эффективно и без лишней шумихи.
Спросите любого прохожего: чем занимаются монахи, подобно трудолюбивым муравьям облепившие городское церковное подворье? Посмотрит удивленно человек на глупца, спрашивающего об очевидном, покрутит пальцем у виска и ответит: «Заботятся монахи о хлебе насущном, днем собирают просьбы крестьян и горожан, вечером читают молитвы на наше благо». Ответит прохожий, усмехнется и пойдет себе дальше. Проходя мимо правды, присыпанной ворохом пустопорожних слов. Потому что уже какой год церковь Слаттера не только читает молитвы, не только служит интересам широко расселившихся подданных Кайлока Мудрого. Какой год подряд обладатели серых ряс медленно, но верно влезают в отношения между людьми и богами. Встраивают себя в устоявшиеся годами привычки, обряды и обычаи, превращаясь в единственно верного посредника между человеком и удачей, распределяемой на небесах.
Раньше любой мог сходить на капище, пролить жертвенную кровь и помолить богов об удаче. Раньше любой мог открыть сердце холодным звездам в вышине, мечтая о поддержке богов. И винил только себя, если вместо помощи получал равнодушие небес или злой удар судьбы. Раньше, но не сейчас. В наши дни только глупец пойдет холодным вечером в лес или на окраину села, будет искать, где стоят сгнившие от старости деревянные истуканы, забывшие вкус крови. Зачем?.. Зачем сбивать ноги, мерзнуть под дождем и вызывать насмешки соседей? Достаточно заглянуть днем в храм, шепнуть пару-другую слов для очищения кармы и вложить монетку в подставленную ладонь. А если хорошенько поторговаться, то за горшок меда или кусок копченого сала с лесным чесноком можно не только рассчитывать на молитву во здравие близких, но и получить защиту от темных духов или амулет от сглаза. И быть уверенным, что отлично обученные монахи смогут достучаться до нужного бога с твоей просьбой, разжалобить его сердце сладкими голосами и напомнить о человеке, восхваляющем их мудрость и силу.
Везде, где побывал Хиарлосса, его острый взгляд замечал главное: богатство храмов, крепкие церковные подворья и привычку жителей ловить удачу за хвост при помощи улыбающихся монахов, торгующих счастьем за умеренную цену. И не факт, что их старания всегда приводят к успеху. Но стоит тебе оступиться, как со всех сторон ты слышишь хор голосов: «А тебя предупреждали, не скупись на молитву, не жалей денег на обереги и покровительство родной церкви, тебе говорили!» И еще вчера настоятель был готов просто по доброте душевной замолвить за тебя слово перед небесами. А сегодня он уже просит выйти в стенгетты[24] и помочь послушникам поправить забор, или перекрыть крышу сарая, или собрать щедрый урожай с церковных грядок. Во благо церкви и на благо своей семье, которую прославят на вечерней службе и одарят приторно-сладкой выпечкой, освященной самой Фэтой.
И так было в каждом городке, в каждой деревне среди полей и лесов Ланграссена. И как понимал Хиарлосса, это же происходило в остальных хегтигдемах, по всему королевству. В любом храме, церкви и крошечной церквушке меняли удачу и заступничество богов на минты и пенгары. Которые превращались в эделлы и златы, собирались в крошечные ручейки, ручьи, полноводные реки и текли в тайные подвалы церкви Слаттера рядом с напыщенными замками лордов, а затем и в сам Денгулленвалд, поближе к королевской семье, которая не получала от собранного золота ни гроша…
Именно на это золото нацелился младший из владык Ланграссена. На золото и власть, дарованную богами их верным служителям. Власть, с лихвой перекрывающую глупые игры в крошечного повелителя мира, способного лишь приказать выпороть конюха, не успевшего убрать за любимой кобылой. Истинную власть, обладателю которой не надо даже выпячивать свое могущество напоказ, а тихо и незаметно править всем миром.
Отставив опустевшую кружку, Хиарлосса прогнал с лица кривую ухмылку и перехватил покрепче тесьмой длинный хвост серых секущихся волос. После перенесенной в детстве «лихоманки» черный с отливом цвет так и не вернулся, оставив после себя лишь мутно-пепельные оттенки. И неизвестно, что теперь больше отпугивает веселых девушек от сильного и ловкого мужчины: его неприятный внешний вид или холод в сердце и безмерный эгоизм, проявляющийся с первых минут беседы. Обладатель ледяных темно-серых глаз привык покупать любовь и ласки за звонкую монету, не веря в истинную дружбу и смеясь над горячими чувствами. Похоже, это ощущали женщины любого возраста, подсознательно сторонясь богато одетого незнакомца. Но ему было плевать на других. Как считал Хиарлосса, за золото он сможет купить всех и все. Осталось лишь найти это самое золото, не растеряв по пути к достатку здоровье и лучшие годы жизни. Чтобы стать своим и вознестись к высотам церковной иерархии, надо было иметь за душой что-то большее, чем жалкие гроши в пустой кубышке и фамилию одного из лордов королевства. Тайным повелителям душ требовалось больше, и молодых карьеристов с улицы не брали. Следовало придумать что-то другое…
Рука достала из кошеля оплату за ужин, потянулась к столешнице и замерла на полдороге. В гомоне и шуме трактира мужчина услышал грубое окончание фразы, потонувшей в хохоте. Не разобрав шутку, над которой смеялись в углу, Хиарлосса зато узнал его обладателя. Узнал и удивился: он никак не ожидал встретить этого человека здесь, среди пьяных городских стражников, королевских дружинников и простых мастеровых со всей округи. Убрав деньги назад, молодой человек решительно встал и направился к шумной компании. Похоже, Кэрлэкссеф с любимой супругой Скойокой вдоволь посмеялись над упрямцем. Убедившись в его целеустремленности, они сделали щедрый подарок, дав последний шанс закончить хорошо день, который так удачно начинался.
— А потом я понял, что пришло время покаяться! Еще минута-другая, и любимый папаша приказал бы меня загнать на хлеб и воду до конца месяца! — закончил рассказ глава собутыльников, оккупировавших безразмерный стол под лестницей на второй этаж.
Отсмеявшись своей шутке, рыжеволосый крепыш почесал свесившееся над ремнем брюхо и настороженно посмотрел на гостя, застывшего за спинами солдат.
— Да хранит Фэта своих почитателей! — улыбнулся Хиарлосса и жестом подозвал служанку. — Я все не мог поверить своим ушам. Чтобы здесь, вне замковых стен, встретить человека, ссадившего меня метлой с коня!
— Когда это? — Рябые глаза внимательно разглядывали незнакомца.
Халефген Ресанрен, один из сыновей короля, никак не мог вспомнить чужака. Учитывая количество просителей, пытающихся достучаться до верховного правителя, минуя череду чиновников, было неудивительно, что здоровяк не испытывал радости при виде новых лиц.
23
Асталд — назначенный лордом управляющий в любом крупном населенном пункте. В отличие от выборных членов городского совета, асталд полностью зависел от милости своего хозяина и был верным проводником его воли. Если чиновник хорошо справлялся с возложенными обязанностями, он мог договориться о передаче хлебного и престижного места сыну или кому-то из ближайшей родни. Зачастую асталды наделялись большой властью и решали большую часть бытовых и хозяйственных споров на подчиненной территории.
24
В течение этих двух дней любой желающий мог поработать на благо церкви, получая за это благословение для семьи и другие церковные услуги.