Страница 41 из 98
Особую прелесть Перту придает река Тей, которая весело, переливчато журчит под своими мостами. Римские легионы Агриколы любовно называли ее шотландским Тибром.
Вы замечали, что большинство старых городов, которым в прошлом довелось играть важную роль в истории своей страны, и в наши дни сохраняют важный и значительный вид? Эта атмосфера солидности, спокойствия и уверенности в значительной степени присуща и Перту. Нет более захватывающего занятия, чем бродить по городу в поисках примет далекого и величественного прошлого. Попав в Перт, например, обязательно сходите посмотреть на прекрасное современное здание административного совета. Оно выстроено на месте старинного замка, с которым связана одна из самых жгучих тайн шотландской истории — тайна заговора Гаури. По свидетельству Эндрю Лэнга, известного мастера литературных расследований, еще четыре поколения назад одна пожилая шотландская леди говаривала: «Отрадно думать, что в день Страшного Суда мы наконец-таки узнаем всю правду о заговоре Гаури».
В Шотландии эта история не менее знаменита, чем Пороховой заговор у нас, в Англии. Однако подозреваю, что большинство моих соотечественников лишь мельком слышали (если вообще слышали) о заговоре Гаури. Поэтому позволю себе в самых общих чертах пересказать события тех далеких дней.
Дело происходило во вторник, пятого августа 1600 года. Ранним утром король Джеймс VI во всем великолепии — в новом камзоле из зеленого английского сукна, ботфортах с бархатными отворотами и чулках, богато украшенных серебром — покинул дворец Фолкленд и отправился на охоту. По дороге его нагнал мастер Рутвен, брат графа Гаури, и поведал странную историю. Якобы накануне неподалеку от их замка задержали мужчину с целым горшком золотых монет. Не желает ли король заехать в замок Гаури и лично допросить незнакомца? Джеймс любил золотые гинеи — почти так же сильно, как ненавидел иезуитские заговоры. А здесь, по счастливой случайности, присутствовали оба элемента, ибо в незнакомце подозревали католического шпиона, который, ясное дело, заявился в страну с подстрекательскими целями. Король немедленно заглотнул наживку, ведь он просто обожал все таинственное. Воистину, если б этот монарх жил в наши дни, то стал бы самым преданным поклонником Эдгара Уоллеса. Он пообещал приехать в Гаури-хаус, как только подстрелит своего оленя.
Управившись еще до обеда, его величество поехал разбираться с иезуитским золотом. Граф Гаури встретил короля на окраине Перта и повез его в свой замок. После непродолжительного (и не слишком изысканного) застолья Джеймс незаметно покинул свиту и в сопровождении мастера Рутвена поднялся в осадную башню. Но едва он вошел в комнату, дверь за его спиной захлопнулась, и король оказался в ловушке. В его отсутствие придворные разбрелись кто куда: некоторые разгуливали по дороге, другие отправились в замковый сад полакомиться вишнями. Вскоре им объявили, что король неожиданно собрался и покинул замок. Пока судили да рядили, ехать ли следом и, если ехать, то куда, кто-то услышал крики. Люди внизу увидели, как в окошке башни появился сам Джеймс — без шляпы, с красным перекошенным лицом. Он успел выкрикнуть: «Измена! Милорд Map, на помощь! Убивают!» Но тут сзади появилась рука, зажавшая ему рот, и короля куда-то утащили.
Лорды бросились к главному входу в башню, но дверь оказалась запертой. Один из рыцарей обнаружил неприметную дверцу, а за ней узкую винтовую лестницу, которая вела на вершину башни. Добежав до верха, он распахнул дверь и застал такую картину: король боролся с мастером Рутвеном, а за его спиной стоял какой-то вооруженный человек. Обрадовавшись подмоге, Джеймс крикнул: «Руби понизу, на нем кольчуга!» Завязалась ожесточенная схватка, в ходе которой Рутвен был убит. Позже та же участь постигла и графа Гаури. Тем временем таинственный незнакомец бесследно исчез.
Впоследствии король рассказывал, что Рутвен вероломно заманил его на вершину башни. Но вместо обещанного горшка с золотом там их дожидался человек с кинжалом.
Рутвен якобы выхватил этот кинжал и приставил к груди Джеймса. Затем он заявил, что «король находится в его власти и должен выполнять его пожелания». Он поклялся страшными клятвами, что если только Джеймс попытается кричать или выглянуть в окно, то он без колебаний пронзит королевское сердце.
Эта история наделала много шума. Сохранилось большое количество манускриптов, авторы которых пытались дать свои объяснения событиям. Чтобы разобраться в этом многообразии версий, понадобился не один десяток лет. В конце концов Эндрю Лэнг написал целую книгу, в которой попытался проанализировать все стороны заговора Гаури и разгадать тайну исчезнувшего незнакомца. Увы, многие вопросы так и остались без ответа. Возможно ли, чтобы король, желая расправиться с графом Гаури и его братом, сам инсценировал покушение? Если же нет, если на короля действительно напали, то с какой целью? Чего добивались похитители? И какое отношение ко всему этому имела королева Анна Датская? По слухам, она была хорошенькой и весьма легкомысленной особой. Может, здесь скрывается какая-то любовная история? Далее, кто был этот таинственный незнакомец в башне? Да и существовал ли он вообще? Сплошные загадки… Боюсь, что заговор Гаури — наряду с печально знаменитыми письмами из ларца — так и останется неразгаданной тайной шотландской истории.
Я уже писал, что сегодня на месте замка Гаури возведено вполне современное здание, в котором нет ничего романтического или таинственного. Что поделать, в этом весь Перт! Он, как и Данди, демонстрирует весьма прагматический подход к своим историческим святыням. Горожан мало волнует, что где-то под городским мостовыми (фактически у них под ногами!) лежат тела короля и королевы. Если верить хроникам, Джеймс I и его супруга были похоронены в картезианском монастыре, некогда стоявшем между городской больницей и Кинг-стрит. Если попробовать просветить почву рентгеновскими лучами, то, возможно, и обнаружились бы их бедные позабытые косточки. Они все еще спят под землей, а вокруг теснятся воспоминания о славных свершениях и бедах древней Шотландии.
Зато поклонникам архитектуры есть за что благодарить Перт. Их не может не радовать тот факт, что город — вопреки кальвинистским традициям — восстановил замечательную церковь Святого Иоанна в ее первоначальном виде. Уж не знаю, как бы на это отреагировали более строгие пресвитерианцы минувшего поколения, но сегодня Шотландская церковь проводит свои богослужения в одном из прекраснейших кафедральных соборов страны.
До недавнего времени церковь Святого Иоанна служила приютом для трех различных конгрегаций! Сегодня, когда барьеры между ними разрушены, мы получили возможность впервые за многие столетия наслаждаться красотой здания и его совершенными пропорциями.
Перт — великий труженик. Но город не только самозабвенно трудится на своих фабриках, железных дорогах и сельскохозяйственных рынках, он так же увлеченно и развлекается. Перт считается родиной шотландского крикета. Вот какую историю поведал мне один из местных знатоков истории:
Во время наполеоновских войн в Перте содержались тысячи французских военнопленных. Для их охраны были выделены несколько подразделений местной милиции и английский кавалерийский полк. Чтобы как-то скоротать время, гусары играли в крикет на Саут-Инч. Зрелище это не могло не привлечь внимания городской детворы. Таким образом игра укоренилась в Перте, и с тех пор горожане увлеченно играют в крикет. Между прочим, вы, может, и не знаете, что в первые пятьдесят лет своего существования Пертский клуб крикета неизменно побеждал англичан из «И Зингари».
Мода на гольф также не миновала Перт. Забавно, но позиции этой игры сильно окрепли благодаря изобретению пороха. Дело в том, что в первое время закон строго ограничивал игроков в гольф. Считалось, что чрезмерное увлечение этой игрой отвлекало местных лучников от ежедневных тренировок и в конечном счете плохо сказывалось на боеспособности шотландской армии. После изобретения пороха лук со стрелами потерял свою актуальность как вид вооружения. В результате мастера по изготовлению луков остались без работы и стали думать, чем бы им заняться. После снятия ограничений на гольф они организовали первые гольф-клубы. И произошло это не где-нибудь, а именно в Перте!