Страница 39 из 98
Третья точка зрения связывает все беды со свободными радикалами — с продуктами метаболизма кислорода, участвующими во многих биохимических процессах. Они могут оказаться ядом для нейронов, связанных с процессами памяти, и постепенно выводят их из строя.
«Да бросьте вы все! Дело просто в количестве структурных связей, — утверждают сторонники четвертой концепции. — Чем их больше, тем память лучше…» И ссылаются на проведенные эксперименты с подопытными крысами.
Если взять две группы животных и поместить одну в унылые, однообразные условия существования, а другой предоставить полную свободу для исследовательской деятельности, позволить развивать и растить потомство примерно так же, как это происходит в природе, то к концу жизни у представителей второй группы в мозгу оказывается в 100 раз больше связей между нейронами, чем у первой.
В структуре же нейронных связей, утверждают сторонники этой теории, отражается количество информации, которую организм получал в течение жизни. А чем больше связей, тем богаче память. И тем дольше она способна противостоять старению.
Так, эксперименты с лондонскими таксистами показали, что с приобретением опыта, когда в мозг водителя как бы «впечатывается» карта огромного города со всеми его закоулками, количество нервных связей возрастает, и сам мозг даже вроде увеличивается в объеме.
А вот в глубокой старости мозг сжимается, уменьшается в размерах. Считалось, что при этом гибнет множество нервных клеток, которые не восстанавливаются.
Однако на практике оказалось, что все нейроны сохраняются, более того, по мере надобности в мозгу могут появляться в течение жизни новые нервные клетки. А стало быть, причину ухудшения памяти нужно искать не в изменении числа нейронов.
Доктор Скот Смул, профессор неврологии Колумбийского университета, полагает, что с возрастом может обнаружиться нехватка нейротрансмиттеров — веществ, вырабатываемых в мозгу и переносящих сигналы от нейрона к нейрону. Могут износиться и клеточные рецепторы, принимающие эти сигналы.
И это еще не все…
Вот уже несколько десятилетий внимание ученых приковано к гипокампу — небольшой структуре, находящейся под корой, в центре мозга. Установлено, что гипокамп — основной инструмент запоминания и воспроизведения информации. По некоторым данным, он играет роль сравнивающего устройства. Он сопоставляет поступающую на органы чувств информацию с уже имеющейся в памяти. И если она заслуживает усвоения, командует структурами, ведающими вниманием, чтобы те активизировались. Словом, в гипокампе функционирует оперативная память.
«Представьте себе, что вас познакомили с каким‑то человеком, — говорит доктор Смул. — Вы беседуете с ним, но внезапно его внимание на секунду отвлеклось. А когда он снова возвращается к беседе, то уже не узнает вас. Он вас не запомнил. Вот что происходит с человеком, у которого поврежден гипокамп…»
Вместе со своими коллегами доктор наблюдал за работой гипокампа на экране магнитно–резонансного сканера, когда добровольцы с ослабевшей памятью, вроде библиотекарши Рут Арнольд, о которой упомянуто вначале, пытались представить себе лица родных и друзей. Незадолго до этого было установлено, что при болезни Альцгеймера, ведущей к абсолютной потери памяти, в одном участке гипокампа, который называется интерхинальной корой, нейронная активность почти полностью отсутствует. Как и следовало ожидать, болезнь прежде всего выводит из строя именно эту кору.
А что произошло с теми, чья память просто ухудшилась? У восьми человек из 12 интерхинальная кора при воспоминаниях ярко светится на экране сканера. Зато другая часть гипокампа значительно померкла. Активность нейронов там минимальна. У четверых кора оказалась менее активной, чем у первой восьмерки, но все‑таки она выглядела предпочтительнее, чем у больных с полной потерей памяти.
Скорее всего, это означает, что у них развивается болезнь Альцгеймера.
А не обусловлена ли память генетически? Чтобы проверить это, Ричард Майер, профессор психиатрии Колумбийского университета, показал на ряде экспериментов, что даже в 80 лет память у однояйцовых близнецов практически одинакова, а вот у разнояйцовых различается.
Однако другие исследователи полагают, что не стоит уповать только на природу. Если один из близнецов будет работать над развитием своей памяти, а другой нет, то к концу жизни у них будут весьма разительные отличия.
Так что врожденные свойства отвечают лишь за восприимчивость памяти, но отнюдь не за ее объем. Силу этих воздействий изучает доктор Брюс Мак–Кевин, возглавляющий лабораторию нейроэндокринологии в Рокфеллеровском университете Нью–Йорка, в экспериментах с животными. И он пришел к выводу, что если человек попадает в стрессовую ситуацию, он может позабыть все на свете. Но как только стресс проходит, память восстанавливается. Впрочем, если держать человека в стрессе постоянно, то в конце концов все это может отрицательно сказаться на памяти.
Ну а что может улучшить память? Постоянный ее тренаж. Кроме того, не стоит впадать в панику из‑за пустяковой забывчивости и постараться взять под контроль свои действия — делать пометки в календаре, изобретать мнемонические правила, чтобы лучше запомнить имена тех или иных людей.
Кроме этих советов последнее время исследователи начали поиски таблеток памяти. Впрочем, первые исследования в этом направлении предпринимались еще в 50–е годы XX века.
Чего только не испытывали биологи в поисках вещества, из которого можно было приготовить таблетки памяти! В США был проведен ошеломляющий эксперимент с червями планариями. Они, да будет вам известно, не особенно разборчивы в пище. При случае могут закусить и себе подобным. Этим и воспользовались исследователи. Сначала они провели обучение планарий. По световому сигналу те должны были двигаться в определенную сторону. Когда условный рефлекс был выработан, обученных червей перекрутили в биомассу и накормили ею собратьев. А другая часть получила обычный корм. И вот когда обе группы червей стали снова учить по световому сигналу двигаться в определенную сторону, те черви, которые съели обученных собратьев, приобрели условный рефлекс намного быстрее, чем черви из контрольной группы. Так что же получается, правы были те каннибалы, которые старались съесть мозг поверженного противника, чтобы стать умнее?
Впрочем, дальше экспериментов с червями дело не пошло. И о передаче людям информации химическим путем ничего не слышно. А вот вещества, улучшающие память, уже есть.
Например, Эрик Кандель, профессор Колумбийского университета, вводит немолодым мышам вещество типа дофамина, и они ориентируются в лабиринте, где когда‑то побывали, не хуже своих юных собратьев. А без дополнительной инъекции дела у них шли из ряда вон плохо.
Профессор уверен, что лет через десять подобное лекарство будет продаваться в аптеках.
ТАБЛЕТКИ ПРОТИВ ЗАБЫВЧИВОСТИ?!
Еще в XIX веке немецкий ученый Вагнер исследовал строение мозга выдающихся людей в надежде найти особые приметы гениальности, пишет американский журнал «Тайм». Его ждало разочарование: по внешним признакам строения головного мозга невозможно сказать что‑то определенное о личности. Ведь несмотря на огромную разницу в весе мозга, и Иван Тургенев, и Анатоль Франс были выдающимися писателями. У первого мозг весил 2000 граммов, а у второго — лишь 1000 граммов. Луи Пастер в возрасте 46 лет перенес кровоизлияние в мозг, значительно разрушившее правое полушарие. Тем не менее он активно жил и трудился еще целых 27 лет. Эти примеры свидетельствуют об удивительно богатых возможностях мозга.
Человеческий мозг содержит около 10 миллиардов нервных клеток, которые посылают импульсы другим клеткам через особые контакты — синапсы. Каждую секунду через синапсы проходят миллионы импульсов: это основа наших чувств, мыслей, эмоций и памяти. Активность нервных клеток мозга можно наблюдать воочию. Когда японские ученые ввели в человеческий мозг тончайшие световоды, соединенные с видеокамерой, они смогли рассмотреть, что нейроны движутся, как крошечные амебы. Чем интенсивнее работа мысли, например, при решении математических задач или запоминании незнакомых слов, тем выше активность нервных клеток. Невольно вспоминается известное выражение «шевелить мозгами».