Страница 11 из 45
Розалин сказала:
— К сожалению, Дэвида нет дома…
Эти слова вернули миссис Марчмонт к действительности, Дэвид мог вернуться каждую минуту. Надо сделать попытку сейчас, не упускать случая.
Слова застревали у нее в горле, но она заставила себя говорить.
— Вы… вы не могли бы помочь мне?
— Помочь вам?
Розалин смотрела удивленно, непонимающе.
— Я… сейчас все так трудно… Понимаете, со смертью Гордона наше положение сильно изменилось…
«Безмозглая идиотка! — думала она. — Долго еще ты будешь так оторопело пялиться на меня? Ты отлично знаешь, что я имею в виду! Должна знать. В конце концов, ты сама была бедной…»
В эту минуту она ненавидела Розалин. Ненавидела за то, что она, Эдела Марчмонт, вынуждена сидеть здесь и выклянчивать деньги. Как это трудно, как бесконечно трудно! За эти короткие мгновения ей вспомнились долгие часы дум и забот, все ее планы…
Продать дом? Но куда переехать? В продаже совсем нет маленьких домов, во всяком случае — дешевых. Взять квартирантов? Но сейчас не достать прислугу, а сама она просто не справится со стряпней и уборкой. Если поможет Лин… Но ведь Лин собирается замуж за Роули. Жить с Роули и Лин?
Нет, ни за что! Найти работу? Какую работу? Кому нужна немолодая, усталая женщина без специальности?..
Она услышала свой голос. Он звучал враждебно, потому что она презирала себя.
— Я имею в виду деньги, — сказала она.
— Деньги?..
Розалин казалась искренне изумленной, будто меньше всего ожидала, что речь пойдет о деньгах.
Эдела продолжала, с трудом выдавливая из себя слова:
— Я превысила свой кредит в банке, задолжала по счетам… за ремонт дома… а проценты мы еще не выплатили. Ведь все уменьшилось вдвое… Я имею в виду доходы. Дело, очевидно, в налогах. Гордон всегда нам помогал. Помогал содержать дом. Он брал на себя весь текущий ремонт, окраску и прочее. Да и на расходы давал. Вносил в банк определенную сумму каждый квартал. Всегда говорил, чтобы я не беспокоилась. Я и не беспокоилась. То есть пока он был жив, а теперь…
Она замолчала. Ей было стыдно, но в то же время она испытывала и облегчение. В конце концов, худшее теперь позади. Если Розалин откажет, то откажет — и все…
Розалин чувствовала себя очень неловко.
— О Боже! — сказала она. — Я не знала… не думала… Я… Ну конечно, я спрошу у Дэвида…
Стиснув ручки кресла, Эдела сказала с отчаянием:
— Не можете ли вы дать мне чек сейчас?
— Да, да, кажется, могу. — Розалин с испуганным видом вскочила, подошла к письменному столу. Поискала в разных ящиках и наконец вытащила чековую книжку.
— Написать… на сколько?
— Если можно… пятьсот фунтов…
«Пятьсот фунтов», — послушно написала Розалин.
У Эделы камень свалился с плеч. В конце концов, это оказалось не так трудно. Она ужаснулась при мысли, что сейчас ощущает не столько благодарность, сколько разочарование от легкости, с какой ей досталась победа. Розалин, безусловно, до странности проста.
Молодая женщина встала из-за стола и подошла к Эделе. Неловко протянула чек. Казалось, теперь неловкость испытывала только она.
— Надеюсь, теперь все в порядке. Мне, право, очень жаль…
Эдела взяла чек. Несформировавшимся детским почерком на розовом бланке было написано: «Миссис Марчмонт. Пятьсот фунтов (500). Розалин Клоуд».
— Очень мило с вашей стороны, Розалин. Благодарю вас.
— О, пожалуйста. Мне следовало самой подумать…
— Очень любезно с вашей стороны, дорогая.
Теперь, с чеком в сумочке, Эдела Марчмонт чувствовала себя другим человеком. Розалин повела себя очень мило. Было бы неловко затягивать визит. Она попрощалась и ушла. У входа в дом она встретила Дэвида, любезно сказала «доброе утро» и поспешила прочь.
Глава 6
— Что здесь делала эта Марчмонт? — спросил Дэвид, как только вошел.
— О Дэвид! Ей были ужасно нужны деньги. Я никогда не думала…
— И ты их ей, по-видимому, дала. — Он смотрел на нее с отчаянием, смешанным с иронией. — Тебя нельзя оставлять одну, Розалин.
— О Дэвид, я не могла отказать. В конце концов…
— Что — в конце концов? И сколько ты дала ей?
Совсем тихо Розалин прошептала:
— Пятьсот фунтов…
К ее облегчению, Дэвид рассмеялся:
— Легкий блошиный укус!
— О Дэвид, это уйма денег!..
— В данный момент для нас это пустяк… Ты все еще не можешь понять, что стала очень богатой женщиной. Но все равно: раз она просила пятьсот фунтов, она была бы вполне довольна, получив двести пятьдесят. Ты должна научиться языку займов.
Она пробормотала:
— Мне очень жаль, Дэвид…
— Милая моя девочка! В конце концов, это твои деньги.
— Вовсе нет, то есть не совсем…
— Ну не начинай все сначала. Гордон Клоуд умер прежде, чем успел составить завещание. Это называется удачей в игре. Мы выиграли — ты и я. Остальные проиграли.
— Но это не кажется мне… справедливым.
— Послушай, дорогая моя сестрица Розалин! Разве тебе не нравится все это? Большой дом, слуги, драгоценности? Разве тебе это не кажется сном наяву? Благодарение Богу, мы так живем, что иногда мне кажется, будто я проснусь и увижу, что все это мне приснилось…
Она рассмеялась вместе с ним, и, пристально наблюдая за ней, он остался доволен. Он умеет обращаться со своей Розалин. Очень неудобно, что у нее такая чувствительная совесть, но ничего не поделаешь…
— Да, правда, Дэвид, это похоже на сон или на кино. Мне это очень нравится. Правда, очень нравится.
— Но то, что мы имеем, надо уметь хранить, — предостерег он. — Больше никаких подачек Клоудам, Розалин. У каждого из них гораздо больше денег, чем было раньше у тебя или у меня.
— Да, наверно, ты прав…
«Интересно, — думал Дэвид, — где была Лин, когда ее мамаша клянчила здесь деньги? Наверное, ходила на ферму Лонг Уиллоуз. На ферму… Повидаться с этим олухом, с этим деревенщиной Роули! Видно, Лин твердо решила выйти за Роули замуж».
Мрачный, он вышел из дому, прошел мимо зарослей азалий и вышел из калитки на вершине холма. Отсюда дорога шла вниз, мимо фермы Роули.
Стоя здесь, он увидел Лин Марчмонт. Она поднималась вверх с фермы. С минуту он колебался, затем стиснул зубы и пошел вниз, ей навстречу. Они встретились у перелаза, как раз на полдороге.
— Доброе утро, — сказал Дэвид. — Когда свадьба?
— Вы уже спрашивали об этом, — отрезала она. — Вы отлично знаете. В июне.
— Вы собираетесь довести это дело до конца?
— Не знаю, что вы хотите этим сказать, Дэвид.
— О нет! Отлично знаете. — Он презрительно засмеялся. — Роули. Кто такой Роули?
— Человек, который лучше вас. Попробуйте задеть его, если осмелитесь, — сказала она с легкостью.
— Не сомневаюсь, что он лучше меня, но все-таки осмелюсь. Я бы осмелился на что угодно ради вас, Лин…
Минуты две она молчала. Наконец сказала:
— Вы просто не понимаете, что я люблю Роули.
— Сомневаюсь.
— Говорю вам, что люблю, люблю, — повторила она с силой.
Дэвид испытующе посмотрел на нее.
— Все мы видим себя такими, какими хотели бы быть. Вы видите себя влюбленной в Роули, живущей спокойно и не помышляющей об отъезде. Но ведь это не вы, не настоящая Лин.
— А что такое настоящая Лин? Что такое настоящий вы, если уж на то пошло? Вы-то чего хотите?
— Я мог бы сказать, что хочу безопасности, спокойствия после бури, штиля после волнения на море. Но я в сомнении. Иногда мне кажется, Лин, что мы оба хотим бури. — И он добавил мрачно:
— Лучше бы я вас не встречал. Я был здесь вполне счастлив, пока не приехали вы.
— Разве сейчас вы не счастливы?
Он взглянул на нее. Она почувствовала, как в ней подымается волнение.
Дыхание ее участилось. Никогда еще она не ощущала так сильно странную и мрачную притягательную силу Дэвида. Он поднял руку, схватил ее за плечо, повернул к себе… Затем так же внезапно она почувствовала, что он отпустил ее. Он пристально глядел через ее плечо на вершину холма. Она повернула голову, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание.