Сияющее Эльдорадо

Шестая экспедиция Стюарта была успешной. С партией в девять человек на сорока лошадях он прошел через пустыню в Ньюкасл-Уотерс и далее, вдоль Ропер-Ривер, вниз до залива Ван-Димен. Один из его спутников, опередивший отряд, радостно закричал: «Море!», и Стюарт не удержался, чтобы не ополоснуть в океане руки и ноги. Была проведена обычная церемония поднятия флага, его помощник Вильям Кеквик произнес речь, и все они трижды прокричали «ура!».

На обратном пути, который продолжался пять месяцев, этот неугомонный человек почувствовал себя плохо. Наступила засуха. Высыхали колодец за колодцем. Путники копали русла пересохших ручьев, тщетно пытаясь найти хоть немного воды, все страдали от цинги и куриной слепоты. Лошади гибли от жажды. Стюарта пришлось привязать к седлу. Где-то на широте Алис-Спрингс он записал в журнале: «Боюсь, что моей карьере приходит конец. Ночи все в агонии, а дни тянутся очень долго…» Он практически ослеп. Его товарищи сделали носилки, привязали их между двумя лошадьми и так везли около пятисот миль до Чэмберс-Крик. Здесь Стюарт настолько поправился, что смог пройти во главе шести членов своей экспедиции по улицам Аделаиды. Правительство Южной Австралии вознаградило его суммой в четыре тысячи фунтов и выделило участок земли в две тысячи квадратных миль. Но все это было уже слишком поздно. Здоровье Стюарта было окончательно подорвано, и он вернулся в Лондон, где через три года скончался. Но свою заветную мечту путешественник осуществил.

Стюарт сообщил, что по его пути может быть проложен прямой телеграфный кабель. Так и было сделано. Станции на линии расположены как раз на пути экспедиции. Источники воды в Алис-Спрингс были обнаружены одним из топографов, который назвал их в честь своей жены. Питание для строительной партии доставляли на лошадях, верблюдах и на себе через громадные безводные пространства пустыни.

Известный гуртовщик Артур Гилз прогнал пять тысяч голов овец с хребтов Флиндерс в Южной Австралии к лагерям строителей практически без потерь, но около шестисот голов из второй партии погибли в Девилз Марблз от ядовитых растений.

Вслед за телеграфной линией были построены большие скотоводческие станции. Некоторые из них сейчас функционируют.

Джинни Ганн[87] в своем сентиментальном произведении так описывает работу этой межконтинентальной линии: «Мы стояли одетые во все белое в расчищенном месте под дрожащими проводами среди шелестящей листвы кустарника, внимательно разглядывая оператора, который стоял перед нами на коленях со своим маленьким передатчиком и выстукивал наше послание. Лошади пощипывали свежую траву, ярко расцвеченная бабочка села ненадолго отдохнуть на ключ передатчика, изящно помахивая пурпурными крылышками. Мы ясно ощущали свою связь с большим миром, люди которого, живущие среди шума и пыли, даже не подозревали о том, что маленькая группа простых людей так поэтично воспринимает незабываемый момент отправки телеграммы».

Это происходило в Элси на станции, расположенной южнее Катерин, куда Гилзы в течение четырнадцати месяцев перегнали много тысяч голов скота на расстояние в тысячу восемьсот миль из Муррея, двигаясь по ночам через безводные пространства. Рекорд был побит в 1861 г. Нэтом Бухананом, который перегнал двадцать тысяч голов из Восточного Квинсленда за; пять месяцев. После этого появилась целая система проезжих дорог, нанесенных на карту, контролируемых и оснащенных примерно через каждые шестнадцать миль колодцами. По этим дорогам основная масса овец и скота до недавнего времени перегонялась на рынки. Некоторые из них существуют и до сих пор, но в основном сейчас для перевозки скота используются специальные поезда.

Международная телеграфная станция, известная как Бунгало, — теперь находится на территории Национального парка. Размеры таких парков Территории разнообразны— от маленького, который окружает могилу Джона Флина, основателя авиационной скорой помощи, до огромного, площадью в триста тысяч акров, окружающего Айерс-Рок. Все они в распоряжении туристов и сильно отличаются от заповедников, которые занимают территорию в четырнадцать тысяч двести квадратных миль. Это ничего не говорящая цифра, поскольку только один заповедник, который расположен в пустыне Тапами к северу от озера Макка и почти не имеет никакого животного мира, — занимает одиннадцать тысяч квадратных миль.

В Алис-Спрингс любой разговор всегда заканчивается темой о засухе. «Когда это наконец кончится? Сможет ли страна оправиться?» Большинство скотоводов считают, что засухе все же придет конец. «Засухи были всегда, засухи будут снова, — говорят они, — но между ними пройдут дожди, появятся деревья и кустарники. Мы не должны недооценивать силы природы. Страна всегда обновляется после засухи». За пределами Алис-Спрингс на исследовательской станции я слышала другое мнение. До сих пор действительно были засухи, которые кончались регенерацией; но сейчас наступил новый период, в котором, пожалуй, решающий фактор — копытные животные.

Между Брокен-Хилл и Порт-Огаста лежит район в пятьсот квадратных миль, который был оставлен нетронутым в 1925 г., после того как в течение многих лет его бездумно эксплуатировали под пастбища. Решили посмотреть, что произойдет, если все копытные животные и — по возможности — кролики будут удалены из этих мест. Средний уровень влаги здесь составляет семь дюймов. Сможет ли растительность регенерировать, если ее не трогать? Если да, то как быстро и в каком порядке? Такого рода вопросы ботаники поставили себе при создании заповедника Кунамор.

Итак, в течение сорока лет сюда не допускались овцы и было очень мало кроликов — исключить всех оказалось невозможным. В 1964 г. ботаники опубликовали свой приговор: «В большинстве случаев не наблюдалось почти никакой регенерации». Овцы окончательно уничтожили растительность, и пути к возврату нет. Многие семена оказались уничтоженными еще до созревания. Так что теперь — это район погибшей растительности. Только низкорослые, непритязательные солончаки в какой-то мере восполнили уничтоженную когда-то растительность. Овцы и кролики за полвека сумели, оказывается, сделать то, чего не смогли засухи, подъемы и падения предыдущих тысячелетий: разрушить, возможно навсегда, экологическую систему, которая поддерживала в вечном равновесии растительный мир, землю и животных.

Существует здесь и проблема воды. Со времен колонизации люди пользовались резервами подземных вод, будучи уверенными, что они неисчерпаемы. Но бесконечного ничего нет, не говоря уже о воде. За последние годы уровень ее упал, и многие колодцы высохли. Люди и их скот еще и теперь живут за счет капитала, накопленного во время дождевых циклонов, который иссяк не менее десяти тысяч лет назад. С тех пор «внесено в банк» очень мало, если вообще внесено. В западной части Нового Южного Уэльса скорость потока подземных вод составляет всего лишь двадцать миль за двадцать тысяч лет. Потребуется еще много лет, пока вода достигнет пустыни при такой скорости и на таком далеком расстоянии от водных бассейнов.

Реки, такие, как Финк, Тодд, Купер и Диамантина, которые круглый год остаются сухими, в настоящее время только уносят воды дождей, вместо того чтобы удерживать их.

Вода же глубоких скважин зачастую бывает солоноватой, в некоторых случаях даже более соленой, чем в море. Несмотря на то что овцы и скот на Территории привыкли к минеральным солям, и этому есть предел. Техническое опреснение воды в наши дни — вопрос несложный, будь то влага из скважин или океана. На практике уже используют удобные «солнечные дистилляторы», которые работают без сложных механизмов и больших расходов на базе ничего не стоящей солнечной энергии. Дорога их установка. Но все расходы относительны, то есть зависят от того, насколько заинтересованы люди. В средние века небольшая община бедных голодавших крестьян тратила свою творческую энергию на строительство соборов, монастырей и церквей, что отнимало у них, пожалуй, одну треть экономических ресурсов. Сегодня народы отдают не меньшее число своих резервов совершенствованию ядерного оружия, в то время как сравнительно небольшие расходы могли бы обеспечить множество голодных людей.