Жажда крови

Анна отступила на шаг, никто не произнес ни слова. Они оба знали, для чего Бернд вернулся. Он медленно подходил к ней, его тонкие губы растянулись в дьявольской улыбке. В приглушенном свете маленькой настольной лампы блеснули его длинные острые клыки.

Женщина тихо вздохнула, когда он рывком притянул ее к себе и немного наклонил ее голову в сторону, чтобы было удобнее добраться до артерии на шее. Затем оба потеряли ощущение времени и пространства.

Много позже, посреди ночи, Анна очнулась. Она сразу почувствовала, что что-то изменилось. Она лежала на полу в гостиной, в одной футболке и шортах. Окно было широко распахнуто, и от ночного воздуха в комнате было довольно прохладно.

Но Анна не чувствовала холода. Ее тело стало необыкновенно легким и сильным. Ею овладело желание броситься в темноту и парить на крыльях ночи в поисках жертвы. Она резко выпрямилась и тут же поняла, что на самом деле она не настолько сильна, как ей показалось. Женщина ощутила слабость и одновременно с ней нестерпимую жажду, которую могло утолить только одно – человеческая кровь.

Какое-то время она стояла, неуверенно покачиваясь из стороны в сторону, пока ее желание не приняло конкретную форму. Она хотела впиться зубами в шею человека. Хотела выпить живой теплой крови и стать сильнее. Стать непобедимой!

Ей было трудно стоять на ногах. Кровь. Все ее мысли занимала теперь только кровь, означавшая и для нее жизнь. Пусть даже жизнь без смерти. Это ей нисколько не мешало. Бернд отнял у нее жизнь и обрек на существование в совершенно иной форме.

Анна непроизвольно дотронулась рукой до шеи. Ничего, никаких следов укуса, никакой крови. Ее шея казалась невредимой. Она ухмыльнулась и при этом ощутила что-то непривычное во рту. Она провела языком по верхнему ряду зубов. Ее клыки исчезли!

Это окончательно развеяло все ее сомнения. Теперь все ее стремления служили лишь одной цели: она должна была постоянно утолять свою кровавую жажду, чтобы существовать дальше.

Она сразу же подумала о тех, кто находился к ней ближе всех: о родителях, которые спали на первом этаже. Анна знала, что он ее уже подготовил. Нужно совсем немного, чтобы изменить и их тоже. Ведь они еще были полны крови…

Вампирша хрипло рассмеялась. Ее цель была так близка! Она направилась к выходу из комнаты, но тут кто-то преградил ей дорогу. Это был Бернд!

Оказывается, он до сих пор был здесь. И это Анне сильно мешало. Она гневно зашипела на него и попыталась отодвинуть в сторону, но он заговорил с ней. Он был раздражен:

– Повелитель приказывает тебе, чтобы этой ночью ты оставалась голодной.

– Что? – Анна отступила на шаг и уставилась на Бернда так, словно хотела просверлить его взглядом.

Никто не мог требовать от нее отказаться от намеченного плана. Об этом она недвусмысленно сказала Бернду.

– Ты ничего не можешь хотеть сама! – прикрикнул он на нее. – Послушай меня. Ты ничто. Если Повелитель пожелает, то ты окажешься в самой глубокой адской бездне и никогда, слышишь, никогда не получишь крови! Ты это поняла?

Анна быстро кивнула. Прозвучавшая угроза была слишком ужасной для нее.

– Хорошо. Ты будешь ждать, потому что так хочет Повелитель. Когда возникнет подходящий момент, ты сможешь досыта напиться. У тебя будет определенная жертва. Ты сразу же его убьешь, потому что Повелитель хочет, чтобы он стал одним из нас. Ты меня поняла?

– Да, конечно. И кто этот человек?

– Ты его знаешь. Его зовут Герхард Вайс, и он снова поселился в старом доме Эльзы Грунд.

– А я не могу отправиться к нему сейчас же? – осторожно спросила она.

– Ты, что, оглохла? Когда Повелитель прикажет, тогда ты и навестишь его. И не секундой раньше!

Анна покорно кивнула. Хотя жажда крови сводила ее с ума, ей не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она знала Повелителя.

– И еще кое-что: ты не можешь больше оставаться в этом доме. Найди себе укрытие, в котором тебя никто не сможет найти. Наши противники хитры, они попытаются нас уничтожить.

Он отвернулся и отошел от нее, но затем снова повернулся и произнес с кровожадной ухмылкой:

– Скоро весь Монзинген будет принадлежать ему. И он нас вознаградит. На кровавом празднике мы все напьемся досыта!

* * *

Бывший пастор в оцепенении смотрел на распятие в руках Герхарда. Будто в замедленной съемке оно приближалось к нему.

С бледных губ вампира слетали проклятия, когда он пятился к стене. В его глазах отчетливо читался страх исчезнуть навсегда. Свою духовную власть над Вероникой Бланк он тут же потерял; сейчас им овладела паника. Молодая женщина без сил опустилась на пол рядом с кроватью и тихо стонала от мучительной боли.

Пока врач приближался к вампиру, он подавил в себе все эмоции. Он не думал о том, что совсем недавно вместе с этим человеком боролся со злом. Сейчас он не мог себе позволить никаких слабостей и повторял про себя, что перед ним не Иоганн Фукс. Пастор мертв. А то, что по ночам оживало в его теле, нужно уничтожить.

Герхард загнал его в угол. Вампир уперся спиной в стену. Неожиданно выражение его мертвых глаз изменилось. В них появились насмешка и цинизм, когда он начал кричать врачу:

– Да сделай же это наконец, трус! Это ничего не изменит. Уже скоро Монзинген будет принадлежать ему. Деревня станет его оплотом, и отсюда он сможет рассылать своих слуг во все концы света! Всякий раз, когда наступит тьма…

Фукс истерично захохотал.

– Ему не удастся подчинить себе всех людей. Ему будет дан отпор, и мы оба это знаем. Твой мнимый Повелитель будет низвергнут!

Лицо Фукса пылало гневом:

– Нет! Ему никто не может противостоять! Уже очень скоро…

Приглушенный крик ужаса заставил Герхарда обернуться. Проснувшаяся Катрин увидела пастора и Веронику, скорчившуюся на полу. На полу чернела огромная лужа крови – бутылка с донорской кровью вдребезги разбилась при падении.

Герхард тут же поплатился за свою невнимательность, потому что вампир не стал медлить и попытался использовать свой шанс на спасение.

Он оттолкнулся от стены, вцепился противнику в плечи и швырнул его на пол. Распятие выскользнуло из рук Герхарда и упало рядом с Катрин. Фукс издал победный вопль и накинулся сверху на врача, пытаясь дотянуться до его шеи. Казалось, он обезумел от запаха разлившейся крови.

Вероника зарыдала. Она закрыла лицо руками и стала отползать в сторону, под кровать.

Напряженная борьба продолжалась. При жизни Иоганн Фукс был маленьким полноватым мужчиной за шестьдесят, с весьма скромными физическими возможностями. Но теперь он был не человеком. В своей новой форме бывший пастор обладал почти безграничной силой.

Какое-то время в комнате слышались только стоны молодого врача, боровшегося за свою жизнь, и противный скрип ботинок Фукса по полу.

Катрин воспринимала все происходящее, как страшный сон. Ее сковал ужас. Не способная вмешаться и даже пошевелить рукой или позвать на помощь, она сидела на узкой кушетке и неестественно широко раскрытыми глазами смотрела на мужчин.

Герхард чувствовал, что его силы на исходе. Он повернул голову и посмотрел на Катрин. Его слова едва можно было расслышать:

– Помоги же мне…

Это наконец вырвало молодую женщину из оцепенения. Она схватила лежащее у ее ног распятие. Фукс не обращал на нее никакого внимания, он был всецело занят своей предполагаемой жертвой, думая, что уже практически достиг своей цели.

Катрин поднялась. У нее было странное чувство, как будто она сама стоит рядом с собой и словно зритель наблюдает со стороны, что она делает. Она чувствовала, как согревается в ее руке распятие.

Фукс издал радостный крик, когда Герхард окончательно ослаб и почти перестал сопротивляться. И тут Катрин обратилась к вампиру:

– Пастор Фукс! Что вы здесь делаете?

Ее голос звучал глухо и бесцветно.

Вампир поднял голову. В его глазах появился ужас. И тут же он почувствовал силу распятия. Катрин крепко прижала крест ко лбу Фукса.