Сказительница

Бежали они по ночной дороге,

По широким блестящим просторам,

Пять прекрасных коней благородной породы,

И не золото, а жизнь – ставка этих скачек.

Она спела всю «Гонку лорда Фарала», а Монсо продолжал поводить ушами, словно наслаждался ее пением.

Шло время… В такую безлунную ночь трудно решить, сколько его прошло, но теперь Эйдрис видела проносящиеся мимо обработанные поля и изредка дома фермеров. Они находились в более населенных районах Арвона.

Однажды они проскакали через городок. Подковы Монсо выбивали искры на мощенных булыжником улицах, и звуки быстрого конского топота удваивались и утраивались, отражаясь от домов и магазинов. Над входом в ратушу висел плащ клана; усилив зрение, сказительница разглядела синий цвет.

– Мы в землях клана Синего Плаща, Монсо, – пропела она, не обращая внимания на открывшуюся сзади дверь таверны, на вопросительные крики встревоженных горожан, которые быстро стихли позади. – Уже проскакали не меньше десяти лиг. Если бы остались на этой дороге, вскоре оказались бы на земле клана Красного Плаща. Ты устал?

Черный полукровка фыркнул, словно в насмешку над такой мыслью. Эйдрис вслух рассмеялась, и они продолжали скакать.

Снова по обе стороны потянулись поля и фермы. Под копытами Монсо простучал каменный мост. Эйдрис слышала плеск воды об устои моста и провела сухим языком по обветренным губам. Мимолетно подумала об остановке, передышке, о том, чтобы попить немного воды из источника Нив, но решила, что еще немного продержится.

«Когда будем в землях клана Красного Плаща, – пообещала она себе. – Брод у Глубокой Воды. Там немного передохнем»…

Но к этому времени у нее заныли ноги: приходилось все время стоять в стременах. Эйдрис опустилась в седло, хотя по-прежнему наклонялась вперед, чтобы облегчить давление на спину кеплианца. Теперь они скакали к какому-то темному пятну на дороге, похожему на гигантского зверя, готового проглотить их своей пастью.

Напрягая ночное зрение, Эйдрис разглядела деревья. «Конечно, – вспомнила она. – Лес. Мы у леса Синего Плаща. Почти на границе земель Красного Плаща».

Кеплианец углубился в лес, и они оказались в такой полной темноте, что даже ночное зрение Эйдрис теперь не помогало. Монсо тревожно фыркнул и неожиданно перешел на неуверенную рысь. Понимая, что зрение жеребца должно приспособиться к лесной темноте, сказительница не подгоняла его.

Темнота под деревьями напоминала тьму в подземных пещерах, она была почти абсолютной. Эйдрис сосредоточилась, запела вслух и разглядела дорогу, которая тянулась перед ней, как черная сатиновая лента на черном бархатном платье. Ход Монсо выравнивался, по мере того как глаза кеплианца приспосабливались к темноте между деревьями. Но они по-прежнему шли рысью, не решаясь переходить на галоп.

Эйдрис пригнулась к загривку Монсо, она дрожала от холодного ветра, который касался ее спины как пальцами мертвеца. Вот ветер подул снова, сильнее, холоднее, толкая девушку в спину, развевая волосы.

Сказительница напряглась, ноздри ее расширились. Ветер принес с собой запах… резкий, но знакомый. Эйдрис поморщилась. Откуда она знает этот запах? Она оглянулась, отыскивая его источник. Порыв зловония ударил ее по лицу, словно грязным дыханием.

Ветер нес больше двух десятков призрачно светящихся в темноте Летящих на паутине. Они направлялись прямо к девушке и к Монсо.

Ядовитые существа так близко, что Эйдрис могла разглядеть их клешни. С их челюстей капал яд, падая на поверхность едва видной дороги; комки болезненно зеленоватого света обозначали путь существ. Еще один порыв ветра почти бросил их на жеребца и всадницу. Через мгновение они нападут.

Эйдрис, вскрикнув от ужаса, наклонилась вперед, чувствуя, как этот неестественный ветер давит ей в спину.

– Вперед, парень! – закричала она, вонзая пятки в бока Монсо. – Вперед! – Оглянувшись, она увидела перед самыми глазами клешни. – Беги! – закричала она и ударила кеплианца уздой по шее.

На этот раз и Монсо уловил запах преследователей. Кеплианец не нуждался в том, чтобы его подгоняли. Он устремился вперед, как игла из ружья, и понесся по темному лесу.

Темнота закрыла все. Эйдрис пыталась сохранить свое ночное зрение, опасаясь, что в любой момент может разбить голову о какую-нибудь низко нависающую ветвь. Но существ за собой она боялась больше смерти и потому не делала попыток сдержать Монсо? только плотнее прижалась к шее кеплианца, вцепившись обеими руками в его гриву.

Теперь деревья поредели, и она изредка могла что-то разглядеть. Осмелев, сказительница оглянулась и увидела, что Летящие на паутине отстают. Но неестественный ветер по-прежнему дул ей в спину.

«Волшебство, – поняла она. – Ветер кем-то послан, как и эти существа. Но кем? Яхне? Посвященными из Гарт-Хауэлла? – Она не могла этого знать. – Мы обгоняем не Летящих на паутине, – поняла девушка, – мы соревнуемся с ветром. И если он усилится»…

Теперь они скакали так быстро, что деревья сливались в полосу, они казались близкими друг к другу, как колья в изгороди.

И без предупреждения вылетели из леса, поскакали по склону холма вниз, к мерцающей реке.

«Глубокая Вода»! – поняла Эйдрис. Она пыталась сохранить равновесие, кеплианец продолжал стремительно лететь по дороге. «Если он споткнется и упадет на такой скорости, я погибну», – подумала она.

Оглянувшись, она увидела, что, ветер разбросал ядовитые существа, как только они вылетели из леса. Всадница теперь быстро удалялась от них.

Эйдрис взялась за узду.

– Монсо… спокойней, сынок… теперь можно пойти чуть медленней…

Но жеребец не реагировал на ее приказ. Полукровка несся по склону к реке со скоростью атакующего сокола. Эйдрис умоляла, пела, тянула изо всех сил за узду, так что заболели руки, – бесполезно.

Она продолжала пытаться сдержать коня, когда жеребец на полной скорости влетел в разлившиеся весенние воды брода. Кеплианец встал на дыбы, пытаясь прыгнуть в воде. И поэтому сошел с каменного брода в сторону, на глубину. Теперь река достигала ему до брюха. Он пошатнулся, стараясь сохранить равновесие на скользком илистом дне. Вода перекатилась через его плечи.

Эйдрис почувствовала, как задние ноги коня уходят из-под него; Монсо падал. Черная вода поднялась и поглотила жеребца и всадницу.

Эйдрис успела вытащить ноги из стремян, опасаясь, что конь утащит ее под воду и она утонет. Она ушла с головой под воду и отчаянно забилась. Подавившись, глотнула ледяной воды, но сумела подняться на поверхность, потом заставила руки и ноги двигаться. Кашляя, била по воде, пока не восстановилось дыхание, и поплыла, чувствуя, как ее уносит течение. Эйдрис замигала, тщетно стараясь стряхнуть воду с глаз. Ночное зрение исчезло, его больше не поддерживали сосредоточенность и мелодия.

Рядом двигалось что-то большое, громко фыркая. Монсо! Кеплианец пришел в себя и сильными гребками плыл к противоположному берегу. Эйдрис устремилась за ним, почувствовала, как что-то скользнуло по руке, схватилась и поняла, что поймала узду.

Она быстро подтянулась к жеребцу, перебирая руками, потом сумела ухватиться за луку седла. Монсо стремительно плыл, таща за собой девушку.

Эйдрис знала, что у нее есть всего несколько мгновений, прежде чем жеребец коснется ногами дна и убежит в ночь. Оглянувшись через плечо, она увидела, что Летящие на паутине больше их не преследуют. Их фосфоресцирующие тела бесцельно плыли у дальнего берега Глубокой Воды.

«Конечно, – подумала Эйдрис. – Как большинство созданий Тени, они не могут пересечь текучую воду».

Неожиданно ноги Монсо коснулись твердого дна, и кеплианец, фыркая, снова устремился вперед. Вода потоками стекала с его могучего тела. Эйдрис обеими руками схватилась за недоуздок.

– Монсо, вперед! – приказала она, откинувшись, упираясь пятками в илистый берег. – Вперед, сынок!

Полукровка покачал головой, но послушался. Выбрался из воды, таща за собой Эйдрис. Сказительница на секунду присела на берегу, отвела мокрые волосы с глаз; потом, встав на ноги, призвала снова ночное зрение и с облегчением увидела, что арфа по-прежнему на месте. Придется ее хорошо просушить, чтобы не покоробилась. Девушка осмотрела окрестности, ища место, где можно сесть верхом.