Сказительница

Без предупреждения с неба обрушилось нечто черное, устремилось прямо к ее глазам. Послышался резкий крик. Эйдрис пригнулась, кончики крыльев задели ее голову.

Когда девушка выпрямилась, существо снова устремилось к ней, целясь когтями в лицо. Сказительница отшатнулась, утратила опору на склоне и упала так, что из глаз посыпались искры и зашумело в ушах. Мигая, она оглядывалась широко раскрытыми глазами. Существо, которое нападало на нее, село на ближайшее дерево. Это был сокол, и когда девушка на него посмотрела, он снова закричал.

– Стальной Коготь! – воскликнула Эйдрис и вдруг, потрясенная и дрожащая, поднесла руку к голове. Что я делаю? Покидаю Алона? Оставляю его умирать?

Она ощутила невероятный ужас, вспоминая события последних нескольких минут. Если бы не Стальной Коготь, она могла бы не прийти в себя. Что это со мной? – подумала она. Вспомнила жестокую улыбку Алона, когда он сжигал летящих на паутине. – Почему мы так себя ведем? Что с нами происходит?

В смущении, подавляя панику, она вернулась к тому месту, где лежал Алон. Стальной Коготь перелетел на луку седла и с любопытством наблюдал, как сказительница кинжалом вскрывает шкатулку. Шкатулка открылась, в ней была свежая красная грязь. Взяв большой комок грязи, девушка обмазала ею рану. И сразу закрыла шкатулку, потом с помощью свечи запечатала ее воском, отчаянно надеясь, что грязь не утратит своих целебных свойств.

Как только рана покрылась слоем грязи, морщины боли на лбу Алона разгладились. Мышцы его расслабились, и он как будто погрузился в глубокий естественный сон. Медленными осторожными движениями Эйдрис сняла грязную окровавленную рубашку, потом тряпкой, смоченной в теплой воде, омыла грязь и запекшуюся кровь с лица, рук и груди юноши.

К тому времени как она закончила, солнце высушило и согрело его. Алон был бледен, но цвет его лица улучшился. Укрыв его плащом, Эйдрис села и выпила еще одну чашку чая. Потом съела кусок хлеба, а другой накрошила в воду и приготовила нечто вроде похлебки. Посмотрев на Стального Когтя, она заговорила вслух, и собственный голос показался ей странным и незнакомым.

– Он потерял много крови и нуждается в свежем мясе, крылатый. Можешь принести что-нибудь?

Сокол пронзительно крикнул и устремился вверх, над холмами. К тому времени, как Эйдрис выстирала рубашку своего пациента и осторожно переодела его в свежую, сокол вернулся. Стальной Коготь покружил над нею, держа что-то в когтях, потом бросил, и его ноша упала в десяти шагах.

Эйдрис подобрала небольшого жителя нор. Подняв зверька за длинные уши, она сказала:

– Спасибо, Стальной Коготь!

Освежевав зверька и нарезав мясо мелкими кусочками, насколько позволяло лезвие ножа, она бросила его в котел. Ожидая, пока сварится, Эйдрис занялась ногой кеплианца.

Увидев, что опухоль почти спала и рана закрылась, Эйдрис приободрилась. Оставив котелок на огне, она пошла вдоль ручья, пока не нашла небольшую заводь. Разделась и вымылась. От холода захватывало дыхание, но ощущение чистоты и свежести подбодрило девушку. Она замочила в ручье свои брюки и рубашку, протерла их песком и набросила на куст сушить. Надев чистую одежду, сама вернулась к Алону.

Мясо было готово. Охладив его немного, она приподняла Алона и заставила глотать. И сама выпила чашку навара, сытного, хотя и безвкусного. Эйдрис пожалела, что у нее нет ни тимьяна, ни мяты.

Потом, зная, что больше ничего для Алона сделать не может, и так устав, что местность расплывалась у нее в глазах, напоминая об иллюзиях Яхне, Эйдрис приподняла плащ, заползла под него и прижалась к Алону, стараясь не затронуть его раненую руку. «Всего несколько минут, – подумала она. – Я только подремлю несколько…»

Несколько часов спустя ее разбудило влажное горячее дыхание Монсо. Кеплианец фыркал, пытаясь добраться до мешка с зерном, который она подложила под голову. Протерев глаза и зевнув так, что челюсть едва не разорвалась надвое, сказительница села и увидела, что солнце уже заходит.

Покормив жеребца, она приложила ладонь ко лбу Алона, чтобы проверить, нет ли жара. Кожа слишком теплая, но цвет у нее хороший. Девушка заметила, что красная грязь высохла. Дахон предупредила, что она должна совсем высохнуть и затвердеть, прежде чем ее можно будет снимать. Эйдрис обмотала запястье пациента лентой, чтобы удержать руку на одном месте.

Снова подогрев похлебку, она приготовилась кормить Алона, но когда притронулась к нему, посвященный открыл глаза. Хотя и удивленные, они казались ясными.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила его девушка.

– Мы… вернулись? – хрипло прошептал он. Она кивнула.

– Заклинание моста подействовало.

– А Яхне?

– Ни следа и никаких новых заклинаний. Стальной Коготь и Монсо предупредили бы. Обработав твою рану, я так устала, что не могла держаться на ногах.

Он попытался приподняться на локте, но она помешала, положив руку ему на грудь.

– Осторожней, Алон. Ты еще слаб. Ты потерял много крови.

Посвященный ненадолго покорился, но выражение его лица говорило Эйдрис, что долго слушаться ее он не будет.

– Мы не можем здесь задерживаться, – сказал он более сильным голосом. – Надо снова начинать поиски.

– Мало хорошего нам принесет, если мы найдем Яхне, когда ты еще слаб, – возразила девушка. – Даже если у меня и есть Сила, я не ровня волшебнице с ее способностями.

Рот его в мрачной гримасе застыл.

– Я и сам не уверен, что смогу победить ее, – признался Алон. – Это заклинание, которым она захватила нас… Я такое не смог бы создать.

– Но ее Сила краденая, – заметила сказительница. – Может, ей не хватит знаний, хотя способность есть. Вот, – сказала она, зачерпывая из котла, – поешь немного. Это тебя подкрепит. – Она осторожно усадила его и дала в руки чашку. Густая жидкость плескалась, руки Алона дрожали. Сказительница молча помогла ему держать чашку. Он начал есть, вначале осторожно, потом все более уверенно.

Еда отняла у юноши все силы. Он пришел в явное отчаяние от собственной слабости.

– Как Монсо? – спросил он.

– Его рана быстро заживает. Кажется, он уже совсем здоров.

– Он всегда быстро оправлялся, – сказал посвященный. В голосе его послышалась горечь. – Хотел бы я, чтобы со мной было так же!

– Тебе нужно время для выздоровления, – ответила Эйдрис – Я была истощена и могла только поддерживать тебя. – Она покачала головой. – Да и крови я не потеряла столько, сколько ты. Тебе нужны отдых и еда.

– Мне нужно найти Яхне, – резко ответил он, – чтобы я мог отплатить ей за все, что она нам причинила! Но сейчас она может быть где угодно.

Неожиданно резко крикнул Стальной Коготь, он явно привлекал к себе внимание. Алон повернулся и внимательно посмотрел на птицу, и они без слов стали общаться. Посвященный «послушал», и плечи его расслабились.

– В чем дело? – спросила Эйдрис.

– Если я правильно понял Стального Когтя, он сказал, что та, за которой мы последовали во Врата, в половине дня пути от нас – и что она не торопится. – Рот его сардонически скривился. – Это меня не удивляет. Не удивительно, что, создав такую массовую иллюзию, волшебница утомилась! – Он задумчиво посмотрел на сокола. – Что-то еще… что-то окутанное гневом, и я не совсем понимаю. Стальной Коготь очень сердит на Яхне.

– Потому что она причинила тебе неприятности в Арвоне? – вслух высказала догадку Эйдрис.

– Стальной Коготь не испытывает ко мне таких сильных чувств, – ответил Алон. – Он любил Джонтала. Сокольничьих и их птиц связывают любовь и верность.

– Но вы провели вместе столько времени, – возразила сказительница. – Я вижу, что Стальной Коготь любит тебя. Когда я сказала ему, что тебе нужно свежее мясо, чтобы восстановить силы, он вернулся, как мог быстро.

– Может быть… – ответил он и вздохнул.

– Ты устал, – сказала девушка. – Ложись и отдыхай.

Он посмотрел на солнце, которое совсем низко висело над далекими холмами. Облака на западе стали алыми и желтыми.