Страница 10 из 11
Прошел час. Я начала волноваться. Мне хотелось, чтобы Анисья позвонила Иван Иванычу при мне. Я хотела контролировать процесс, знать каждое слово, которое она ему скажет, и все, что он ей ответит. Только тогда я смогу добиться своей цели. Проклятые пробки!
Жить в ЦАО всегда будет престижно. Даже несмотря на отравленный выхлопными газами воздух и безумно дорогие магазины. Несмотря на массу проблем, связанных с въездом и выездом отсюда и с парковкой. Всегда найдутся нувориши, которые, разбогатев, кинутся реализовывать мечту своего детства: покупать квартиру в центре Москвы. Поэтому цена на квадратный метр здесь не упадет никогда.
Что касается меня, я ненавижу это место. Метро в двух шагах от дома меня мало интересует, я не помню, когда последний раз туда спускалась. Мне здесь психологически некомфортно, потому что люди вокруг какие-то ненастоящие. Они почему-то считают себя выше тех, кто живет за пределами Центрального округа, как будто ценность человека для общества определяется местом его жительства. И хотя никто об этом не говорит вслух, все предельно вежливы и вроде бы открыты, здороваются и улыбаются, но звучит и выглядит это фальшиво. Лично моя ценность для общества нулевая, тем не менее я живу здесь и каждый день выслушиваю от консьержки комплименты собственной внешности:
— Прекрасно выглядите, Зинаида Андреевна! Просто розан, а не женщина! Цветете и пахнете!
Грубовато, но что вы хотите от дамы, которая всю жизнь проработала вахтером на заводской проходной? Теперь ее повысили до консьержа в элитном доме, вот она и старается.
Послушать ее, так я выгляжу все прекраснее и прекраснее. Тогда почему же муж меня бросил? Бросил цветущий розан на грешную землю, да еще принялся топтать его ногами!
Муж… Это он купил квартиру в центре, потому что для него очень важны атрибуты, подтверждающие его социальный статус. Я думаю, потому он и не добился высоких постов и не сколотил миллиардное состояние. Он не может возвыситься над вещами, подтверждающими его социальный статус. Он слишком от них зависим. «Я то, что вы видите» — вот девиз моего Иван Иваныча. А чтобы подняться выше, надо говорить: «Я то, чего вы не видите». Самые богатые люди те, о ком меньше всего знают. Вернее, вообще не знают, что они есть на свете.
Мой Иван Иваныч подозрителен во всем и очень озабочен своим имиджем. Пожалуй, Анжела его единственное слабое место, это я угадала. Но угадала ли остальное? На что способен Иван Иваныч ради наследника? Мы ведь с ним никогда не разговаривали о детях: нет их и нет. Я даже думала раньше, что у него нет сердца, что он и в самом деле Кощей Бессмертный. До тех пор, пока с ним не случился инфаркт. Пока он лежал в больнице, в нем появилось что-то человеческое. Но потом муж решил со мной развестись и проявил такую жестокость, что я опять усомнилась: да есть ли у него сердце?
И вот с этим человеком мне предстоит сыграть партию на его состояние, которое он без боя не отдаст. Я уже дала слабину и начала проигрывать. Я пожалела беременную Анжелу. А может, он догадался, кто стоит за похищением? И едет сюда именно для того, чтобы меня переиграть. Нельзя верить ни единому его слову. Ни в коем случае нельзя проявлять слабость.
Только бы Анисья не позвонила раньше!
Поистине, мне везло. Через полтора часа раздался звонок в дверь. Муж деликатно предупреждал меня о своем прибытии, хотя мог бы открыть замок своим ключом и просто войти. Но даже в горе он так и остался Иван Иванычем, который каждый раз деликатно стучал в мою спальню перед тем, как исполнить супружеский долг. Когда я открыла дверь, он был бледен, словно полотно. Мало того, у него руки дрожали!
— Зина…
— Проходи, — я посторонилась. — Тебе уже звонили?
— Нет…
«Нет» прозвучало глухо, и сквозняка я не почувствовала. Он и в самом деле был убит горем, это невозможно так сыграть.
— Чай? Кофе?
— Виски…
— Господи, да что с тобой?! Ты же не пьешь!
— Я уже сказал: пропала Анжела.
— Подумаешь, сокровище!
— Скажи, чтобы принесли виски, — хрипло попросил Иван Иваныч.
— Кому сказать? — усмехнулась я. — Ты же заблокировал мои счета, и я не могу нанять прислугу. Мне придется самой сделать тебе виски со льдом.
— Я подожду в гостиной.
Он не хотел обсуждать проблему прислуги, все его мысли были об Анжеле.
Какое-то время я пыталась добыть лед. Эти формочки, они все время примерзают. Я остервенело отдирала пластик от днища морозилки. Потом мне пришлось изо всех сил ударить пластмассовую емкость о край раковины. Лед с грохотом посыпался в мойку.
— Что случилось?! — влетел в кухню смертельно бледный Иван Иваныч.
— Лед добываю. А ты думал, это выстрел?
— Я теперь готов подумать все, что угодно, — он поежился.
— Твой виски, — я протянула ему стакан. — Что, совсем плохо?
Он молча выпил. Я исподтишка его в это время изучала. Да, он и в самом деле был не в себе. Такое ощущение, что футляр треснул. Из-за меня Иван Иваныч никогда так не переживал, даже когда я попала в больницу с воспалившимся аппендицитом. Операцию мне делали без него, хотя ситуация была непростая. Я какое-то время находилась между жизнью и смертью. Но муж проводил важное совещание, и бюджет, который принимали на совете директоров, был гораздо важнее для Иван Иваныча жизни жены. Он решил, что выполнил свой долг, раз у меня есть все, что нужно: отдельная палата, персональная медсестра и врач с громким именем. Все, что можно купить за деньги. А его задача эти деньги заработать. Чувства не входят в прейскурант.
— Итак, рассказывай по порядку, — велела я.
— Нечего рассказывать, — он поморщился. — Я поехал к своему партнеру по бизнесу провести вечер в приятной компании. И между прочим обговорить кое-какие детали сделки.
— Между сауной и покером?
— Так все дела делаются.
— И как ты провел время?
— Как всегда, — он вновь поморщился. — Часов в семь позвонил Анжеле, все было в порядке.
— Как она себя чувствовала?
— В каком смысле? — подозрительно уставился на меня Иван Иваныч.
— Она любит шампанское.
— Анжела много не пьет! Она же беременна! Вчера в семь вечера она была абсолютно адекватна!
— Допустим. Что произошло дальше?
— Сегодня до обеда я решил ее не беспокоить. А по дороге домой позвонил.
— И что?
— Услышал в трубке «Абонент не отвечает или временно недоступен».
— Ты забеспокоился?
— Нет. С чего?
— А когда ты приехал домой и ее не нашел?
— Разумеется, забеспокоился! — Он слегка повысил голос.
— И что ты стал делать?
— Само собой, я стал звонить! Всем, кто хоть что-нибудь мог о ней знать! Даже ее бесчисленным родственникам, этим нищим попрошайкам, которых я терпеть не могу!
Похоже, он не врал.
— Да, сначала я допросил прислугу. Эту тупую деревенскую девку, которая спала вместе того, чтобы ждать приказаний своей хозяйки!
— И что сказала Анисья? — Я прикусила язык: чуть не проговорилась! Откуда мне знать, кто именно находился вчера при Анжеле?
— Да ничего толкового она не сказала, — начал раздражаться Иван Иваныч. — Вроде бы Анжеле на мобильный был звонок, после чего она поспешно вышла из дома. Я подумал, что к братцу опять побежала, к этому попрошайке с лживыми глазами, и кинулся ему звонить. Но он, как оказалось, ничего не знает о своей сестре. Когда и через три часа я не смог ей дозвониться, а все, кому смог, сказали мне, что ничего об Анжеле не знают, вот тут-то мне в голову и пришла мысль о похищении.
— Сделка крупная?
— Что?
— Я спрашиваю, сделка, которую ты хочешь заключить, крупная?
— В том-то и дело, что самая крупная в моей жизни! Сейчас очень удобный момент, чтобы шагнуть на новую ступень в своем развитии, существенно поднять уровень доходов. Я долго этого ждал и… Дождался, — горько сказал он.
— И ты связываешь это похищение с реакцией на «сделку века» твоих конкурентов? Речь идет о крупном госзаказе, который ты хочешь разместить на своем заводе?