Страница 103 из 122
— О да, конечно, мисс Доббс. Прошу сюда.
Миссис Хикс провела Мейси в спальню. Там она открыла платяной шкаф красного дерева и вынула черное платье с низкой талией из тонкой шерсти с шелковым поясом, сочетавшимся с шелковыми тесемками на шее и манжетах. На корсаже были два накладных кармана, окантованных черным шелком.
Взявшись за крючок вешалки, Мейси подошла к кровати и разложила на ней платье.
— С тех пор его не стирали?
— Нет, я сразу же убрала его в шкаф, с нафталиновыми шариками, конечно.
Мейси кивнула и снова взглянула на платье. Пока миссис Хикс открывала окно, чтобы «впустить немного воздуха», она просунула руку в левый карман платья и тщательно ощупала. Ничего. Наклонившись, она заглянула в правый карман и тоже ощупала. Что-то слегка кольнуло ее в подушечки пальцев. Не вынимая руки, второй рукой Мейси достала чистый платок. Затем аккуратно вынула маленький предмет, едва ощутимо царапавший пальцы, — мягкое белое перышко птенца. Быстро осмотрела находку и спрятала в подготовленный платок, который тут же вернула в карман жакета.
— Все в порядке, мисс Доббс?
— Да, платье прелестное. Жаль было бы выбрасывать такое прекрасное платье, хоть и навевающее грустные воспоминания.
— Я тоже так подумала. Следовало его сжечь, серьезно. Наверно, так я и сделаю.
Платье могло оказаться уликой, и его нельзя было потерять. И чтобы не насторожить горничную, Мейси обратилась к ней с осторожной просьбой:
— О нет, не стоит. Пожалуйста, оставьте его. Послушайте, у меня есть знакомая, которой это платье очень пригодится. Я спрошу ее и с вами свяжусь.
Миссис Хикс кивнула.
— Что же, и вправду не стоит уничтожать такое хорошее платье. Я сохраню его, пока вы со мной не свяжетесь.
— Спасибо, миссис Хикс. Вы так добры, особенно когда я явилась сразу и без предупреждения.
— Нет-нет, что вы. Доктор Дин просил оказать вам всяческое содействие. Сказал, что вам можно доверять и что вы действуете в интересах миссис Торп. Вам лучше поспешить, иначе опоздаете на обед.
— Откуда вы знаете?
— Просто догадалась, мисс Доббс. Доктор Дин вдруг так оживился, когда я сказала ему, что у меня есть для вас сведения. Он как будто обрадовался возможности снова с вами увидеться. Но это уже не мое дело, и в наше время, когда за мной ухаживал мистер Хикс, так не делали. Но я подумала, что он мог пригласить вас куда-нибудь на обед. Он говорил таким голосом…
Мейси покраснела.
— Каким же, миссис Хикс?
— А, ну знаете, таким. Какой бывает у мужчины, когда он доволен собой.
Сдержав улыбку, Мейси попрощалась с кухаркой. Хотя она с нетерпением ждала встречи с доктором, ей так захотелось уединиться, разложить исписанные заметками карточки и оценить собранные за утро сведения. Постепенно картина прояснялась, словно каждый разговор добавлял новые мазки, восстанавливая ее глубину и колорит, и давняя история разворачивалась все стремительнее. Мейси нашла три перышка, которые доказывали, что гибель трех женщин неслучайна и что Розамунда Торп тоже, вероятнее всего, была убита.
Мейси ехала на встречу с Эндрю Дином, спускаясь с холма мимо рыбацких лодок, где дряхлая лошадь вращала лебедку, тянувшую лодки на берег. Ей вдруг так захотелось вернуться в Лондон и в то же время стало стыдно за это желание, потому что отец нуждался в ней. Она затосковала о том, как когда-то разбирала вместе с Билли разложенные на столе улики и доказательства, небрежные записки о подозрениях и предчувствиях. Хотелось отыскать ключ, ответ на вопрос: что же связывало три белых перышка, трех женщин и их убийцу? И какое отношение к этому имеет Джозеф Уэйт? Мейси нащупала в кармане платок.
— Спасибо, Розамунда, — произнесла она вслух.
Мейси припарковала машину в конце Хай-стрит на глазах у множества прохожих. Шагая по набережной, где чайки и голуби преследовали пешеходов в надежде перехватить хлебных крошек, она мысленно отметила не забыть спросить Билли, почему он терпеть не может голубей.
Погода стояла прохладная и ветреная, но достаточно ясная для прогулки по пирсу вместе с Эндрю Дином после обеда на скорую руку. Солнце было выше обычного, и можно было подумать, что наступило лето.
— Не могу поверить, что вы сняли с рыбы все тесто! Это же так вкусно! — дразнил ее доктор Дин.
— Обожаю рыбу, но тесто не люблю. Кстати, картошка просто объедение.
— Но большую часть вы скормили чайкам. А они и так мирнее некуда!
Потом оба замолчали. Мейси снова сверилась с часами.
— Знаете, сколько раз за минуту вы посмотрели на часы? Уверен, мое общество не настолько утомительно. Вам стоит избавиться от этой привычки.
— Прошу прощения? — спросила Мейси удивленно. Она в жизни не встречала такого нахала. — Я собиралась сказать, что мне пора возвращаться к машине, чтобы выехать в…
— Полвторого? Верно? Я запомнил. Как ваше расследование, мисс Доббс, продвинулось сегодня?
— Я, конечно, собрала кое-какую информацию, доктор. Но труднее всего соединить все в логичную схему. Иногда почти полностью приходится полагаться на интуицию.
— Я могу еще чем-нибудь помочь?
Они возвращались к машине. Мейси намеренно засунула руки поглубже в карманы пальто, крепко сжав льняной платок с перышком. Она решила больше не смотреть на часы, пока не окажется подальше от Эндрю Дина.
— Нет… А хотя да, можете. Скажите, доктор Дин, что, по-вашему, отличает людей, способных быстро выздоравливать, от всех остальных?
— Уф-ф. Еще один вопросик от Мейси Доббс.
— Я серьезно.
— Я тоже. Трудно сказать. Возможно, вы в этом деле понимаете больше меня. Вы же работали медсестрой и, что еще важнее, разбираетесь в психологии.
— Я бы хотела узнать ваше мнение. Прошу вас, попытайтесь, — произнесла Мейси, повернувшись к Дину.
— Ну, самым главным отличием я бы назвал смирение.
— Смирение? Но разве оно не ослабляет стремление больного выздороветь?
— По-моему, сначала человек смиряется. Некоторые Просто не могут смириться с произошедшим. Они думают так: «Если бы только я не пошел по той улице», или в случае вашего отца: «Если бы я только знал, что пол мокрый и Фред, или как его, оставит там инструменты». Они зацикливаются на моменте травмы.
— Да, по-моему, я понимаю, о чем вы.
— То же происходит и с ветеранами, которым становится трудно жить дальше. Конечно, некоторые перенесли тяжелейшие ранения, последствия которых не исправит ни один врач в мире. И те, кому тяжело смириться, застревают во времени и постоянно мысленно возвращаются в момент ранения. И почти никто не рассуждает: «Эх, если б только я не записался добровольцем». На самом деле большинство думает так: «По крайней мере я не струсил»; и еще: «Если бы я вовремя пригнулся, прыгнул, бежал чуть быстрее, вернулся за другом». И конечно, все это смешано с чувством вины за то, что сам выжил, а друзья погибли.
— И как им помочь?
Когда они подошли к машине, Дин остановился, а Мейси прислонилась к автомобилю и повернулась к Ла-Маншу. Лучи солнца ласкали ее лицо.
— Если бы я знал. Но могу дать совет: во-первых, смириться с произошедшим; в-третьих, представлять себе, чем займешься после выздоровления. А между первым и третьим пролегает второе — путь исцеления. К примеру, исходя из услышанного о вашем отце — он быстро поправится, так как осознал, что произошел несчастный случай. У него уже есть представление о будущем — забота о жеребенке и подготовка к тренировкам в Ньюмаркете. И главное, он уже знает, как будет лечиться. Сначала он сможет стоять всего пару минут, затем будет ходить на костылях, перейдет на трость, а потом снимут гипс. Доктор Симмс расскажет ему, чего нельзя делать, и покажет необходимые укрепляющие упражнения.
— Понятно.
— Конечно, попадаются тяжелые случаи, — заметил доктор Дин. В этот момент Мейси едва сдержала желание посмотреть на часы. — Возьмем, к примеру, мистера Била… Ой, кажется, вам уже пора, да, мисс Доббс?
Он открыл для Мейси дверь машины.