Страница 46 из 112
— А самое большое политическое поражение?
— Попытка отстранить нас от выборов в декабре 1999 года. Единственную партию пытались не допустить! Все допустили, а ЛДПР не допустили. Мы пошли под другими знаменами. Из всего многообразия партий, которые в разное время участвовали в выборах, — сегодня в Думе только ЛДПР. И это приятно осознавать. Я говорил в ноябре 1993 года: «Мы единственная партия! Остальные ничего не смогут». Там был блок, где был Гавриил Харитонов, Демпартия Травкина, «Женщины России», КЕДР, «Гражданский союз»... Двенадцать партий! Сегодня ни одной из них нет! Потом исчезли и остальные. «Демвыбор России», ПРЕСС Шахрая, «Яблоко», СПС. То есть все, кого я критиковал. Исчезли они не потому, что я хотел их ухода, избиратель отправил их из политики. Но отправили их через пятые выборы в Госдуму, а я говорил еще до первых! Прогнозы, диагнозы и оценки были абсолютно точными. Это большой успех партии.
— Но КПРФ же тоже осталась?
— КПРФ — наследница КПСС. Это не новая партия. Так что в партийном строительстве у нас было все правильно.
— Вы всегда все знаете, Владимир Вольфович. Скажите, что нужно было делать, чтобы сохранить Советский Союз?
— В ноябре 1990 года ко мне пришло телевидение, вот так, как вы, на работу. Телевизионная служба новостей. «Что делать? » Я им сказал: ввести чрезвычайное положение на всей территории СССР. Я ж не знал, что будет ГКЧП!
— Ввели же...
— Ввели! Но как ввели! Ты арестуй и расстреляй Горбачева! А потом объявляй, что он погиб, инфаркт. Все! Я — Янаев, становлюсь президентом СССР. И наводи порядок! Не вводи танки в Москву! В Москве все в порядке. Гамсахурдия прибежал, ключи положил на стол командующему округом! Ты сначала там, на местах, введи. Скажи: сдать ключи, опустить знамена, провозглашаем Россию единым и неделимым государством. Ничего не сделали. Устроили в августе 1991 года нам ТЮЗ — театр юного зрителя. Трудно быть партией... Когда я все это говорю, мне отвечают: это уже было! Я отвечаю: исполнители были не те. Важно, кто будет делать! Все варианты в мире уже отработаны: социализм, нацизм, капитализм, демократия, либерализм... Так что пока нам надо терпеть, ждать, покориться, смириться и накапливать ресурсы.
— Кто из политиков 1990-х нанес самый большой вред России?
— Горбачев, Ельцин, Гайдар. Три человека. По-русски это... троица!
— Радикальная расправа с политическим оппонентом, с Вашей точки зрения, до какой степени все-таки возможна? Расстреливать можно?
— Нежелательно. Сегодня все-таки достаточно тюремного заключения. И все. Расстреливать не надо. Это все-таки тяжелое наказание и бесповоротное... Тот же Ходорковский. У него уже вот левый поворот в голове. Из тюрьмы выйдет, в КПРФ вступит и будет дворником работать.
— Эмоциональность — плюс в политике?
— Обязательно, обязательно! Когда говорят, вот он там громко говорит или руками жестикулирует... Слушайте, это же переживание за собственную страну!
— У Вас это продуманно или от души?
— Это должно быть спонтанно! Если это выдумывают какие-то там имиджмейкеры кому-то, то у меня все спонтанно. Вот оперный певец — он поет, и все силы брошены на это пение. Так и оратор. Он должен говорить, он должен переживать, он должен чувствовать свою страну. Если же он будет читать... Вот некоторые в Госдуме не выступают, а читают чужой текст! Ну что это? Так не годится!
— Какой главный человеческий недостаток у Вас?
— Доброта, доброта... Она мне мешала. Я верил людям, и они меня подводили. Или где-то я не мог принять более жесткого решения. Доброта! В политике она вредит. Нужны жесткость и сухость.
Москва, май 2009 г.
Ненашев Михаил Федорович — завкафедрой периодической печати в Московском государственном университете печати. Родился 10 ноября 1929 г. в селе Бородиновка Челябинской области. Экс-министр печати СССР, бывший руководитель Гостелерадио СССР, работал заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС
— На критике СССР Ельцин пришел к власти в России в 1990-е годы, но, когда пришло его время править, созидательно он этого делать не мог?
— Ельцин критиковал уходящую советскую власть. А когда он стал президентом, он резко перестал заниматься критикой. Ельцин правил, не созидая, а соглашаясь или не соглашаясь с теми предложениями, которые ему представляло окружение. Его самостоятельная концепция возрождения страны закончилась клятвами, что, если приватизация и рынок автоматически не приведут к тому, что через 3 — 4 месяца люди будут жить в благоприятных экономических условиях, он ляжет на рельсы. На этом кончилось все созидательное, что принес России Борис Ельцин.
Москва, октябрь 2010 г.
Коржаков Александр Васильевич — депутат Государственной думы. Родился 31 января 1950 г. в Москве. Генерал-лейтенант. Создатель и руководитель Службы безопасности президента России. Автор книга «Борис Ельциш от рассвета до заката».
— После гибели Советского Союза Россия, оставшись один на один с Ельциным, вкусила все издержки его пороков. Вы, как никто другой, можете сказать, в какой, момент началась деградация личности Ельцина. С чем это было прежде всего связано: с опьянением властью или алкоголизмом?
— Ельцин отличался безумной жаждой никому не подконтрольной власти. Он относился к категории людей, о которых древний философ Платон сказал: «Не следует, чтобы к власти приходили те, кто прямо-таки был влюблен в нее». Вся политическая деятельность Ельцина, особенно в Москве, характеризовалась именно необузданным стремлением к власти. Алкоголизм же — это его патологическое свойство еще со времен его работы в Свердловске.
Вот эпизод, раскрывающий истинный смысл и цели «политической борьбы» Бориса Николаевича. После избрания Ельцина председателем президиума Верховного Совета РСФСР мы с ним впервые вошли в кабинет Воротникова (в 1988 — 1990 гг. — предшественник Ельцина на этом посту. — Прим.авт.) Распили там без закуски бутылку. И Борис Николаевич, оглядев обширный кабинет, сказал: «Да! За это стоило побороться!» Кстати, когда мы попали в кабинет Горбачева, такого пафоса не было. Там было больше суеты. Шла передача власти. После этого Ельцин с Горбачевым больше никогда не встречались. Кроме того, Ельцин ведь не стал сидеть в кабинете Михаила Сергеевича. Ему оборудовали помещение в четырнадцатом корпусе Кремля.
— Алкоголизм сыграл в жизни Бориса Николаевича злую роль. Вас не обвиняли, что Вы его спаивали?
— Да, однажды мне Наина заявила, что я сделал Ельцина алкоголиком! Я ей ответил, что они из Свердловска в Москву привезли Бориса Николаевича уже состоявшимся алкоголиком. В то время бывали случаи, когда Ельцин запирался на два дня и к нему не пускали даже поваров, чтобы они не видели, как он напивался вдрызг. В такие запойные моменты с ним только дочка и Наина общались. Ельцин на девятнадцать лет старше меня, как я мог сделать его алкоголиком? Это могло быть только наоборот! Работая у Бориса Николаевича, мне нередко приходилось выпивать с ним большие дозы крепких спиртных напитков! Представляете, сколько пришлось в себя яда впихнуть?! Ельцин ведь не пил один. А со мной ему было пить приятнее всего, потому что я «не сачковал»! В то время у меня было настолько сильное нервное напряжение, что водка меня не брала. Я не пьянел. И мог выпить наравне с президентом! Меня спасал спорт с его физическими нагрузками, которому я старался уделять все свободное время.
— Не лучше ли для Вашего здоровья тогда было все бросить?
— Я думал о России, и здесь ельцинский алкоголизм отходил на второй план. Были моменты, когда Ельцин пребывал в совершенно непотребном виде. И мне приходилось идти за пульт управления. Так что, когда меня иногда спрашивают: «Александр Васильевич, вы были вторым человеком в стране?», я отвечаю: «Порой бывал и первым!» Речи о том, чтобы уйти от президента, не было, потому что на мне была Служба безопасности, которую я создал и которая великолепно функционировала. Эта служба защищала и обеспечивала безопасность существующего в России института президентства как совокупности норм права, регулирующих отношения президента с государством, обществом и гражданами России на основе Конституции. У СБП было решительное намерение подрубить корни коррупции, которая расцвела пышным цветом. Служба располагала серьезными данными о многих и о многом. Таким образом, СБП начала мешать президенту, потому что «залезла» на территорию Семьи, которая пользовалась услугами рвущихся к власти олигархов. Семья и расправилась с СБП, подведя политическую подоплеку под ее деятельность, обвинив так называемую партию войны, куда якобы входили Коржаков, Барсуков, Сосковец, в подготовке переворота и, естественно, в желании сорвать президентские выборы 1996 года. Нас уволили, СБП расформировали, оставив за ней только охранные функции.