Вне насилия

Кришнамурти: Это очень просто — разве нет? Когда мы понимаем, что слово не есть вещь, описание не есть описываемое, объяснение не есть то, что мы хотим объяснить, тогда ум свободен от слова. Если у человека есть образ самого себя, этот образ сконструирован словами, мыслью — мысль есть слово. Человек видит себя маленьким или большим, умным или гениальным — каким угодно, — и это представление о самом себе, этот образ можно описать. Он и является результатом описания. И этот образ есть творение мысли. Но является ли описание — образ — частью ума? Как связано содержание ума с самим умом? Вопрос такой, сэр? Да, конечно. Если содержание ума — это мебель, книги, слова других людей, ваши предубеждения, ваша обусловленность, ваши страхи, значит это и есть ум. Если ум говорит, что существует душа, Бог, ад, рай, дьявол, всё это является его содержанием. Содержание ума и есть ум. Если ум может освободить себя от всего этого, он становится чем-то совершенно другим; тогда ум — нечто новое и потому бессмертное.

Участник беседы: В чём отличительный признак человека, начавшего развивать осознание?

Кришнамурти: Простите, мне хочется пошутить по этому поводу — он не держит красного флага! Взгляните, сэр, прежде всего, как мы уже говорили, это не вопрос развития, это не вопрос медленного роста. Требуется ли время, чтобы понять что-то? Каково состояние ума, говорящего: «Я понял», — но не на уровне слов, а в полном смысле? Когда он говорит это? Ум говорит это, когда он на самом деле абсолютно внимателен к тому предмету, на который он смотрит. Будучи внимательным в данный момент, он всё понял полностью, и это не вопрос времени.

Участник беседы: Всюду так много страдания; испытывая сострадание, как может человек жить спокойно?

Кришнамурти: Вы полагаете, что вы отличаетесь от мира? Разве вы — не этот мир? — мир, который вы создали своим честолюбием, своей жадностью, своими соображениями экономической безопасности, своими войнами, — вы создали его. Убийство животных ради употребления их в пищу, деньги на военные расходы, отсутствие правильного образования — вы построили этот мир; он часть вас. Поэтому вы — это мир, а мир — это вы. Между вами и миром нет разделения. Вы спрашиваете: «Как же я могу обрести покой, когда мир страдает?» Как вы можете обрести покой, когда вы сами страдаете? Таким должен быть вопрос, так как вы и есть мир. Можете проехать по всему миру, поговорить с людьми, и будь они умными, знаменитыми или неграмотными, все они переживают ужасные времена — как и вы. Так что это не вопрос: «Как обрести покой, когда мир страдает?» Вы страдаете, следовательно, мир страдает; поэтому покончите со своим страданием, если знаете как. Страдание, с его жалостью к себе, прекращается только при самопознании. Вы спросите: «Что может сделать один человек, освободившись от своей печали? Какую ценность имеет такой человек для мира?» Этот вопрос не имеет смысла. Если вы освободились от скорби — вы знаете, что это значит? — и спрашиваете: «Какую ценность имеет этот человек в страдающем мире?» — это неправильный вопрос.

Участник беседы: Что такое безумие?

Кришнамурти: О, это достаточно просто, ясно. Большинство из нас — невротики, не правда ли? В большинстве своём мы немного неуравновешены, большинство из нас имеет свои особые идеи, особые верования. Однажды мы разговаривали с одним очень набожным католиком, и он сказал: «Вы, индусы, самый суеверный и фанатичный и нервный народ; вы верите в такое большое количество ненормальных вещей». Он абсолютно не осознавал своей собственной ненормальности — своих собственных верований, своих собственных глупостей. Так кто же уравновешен? Очевидно, что это человек, не испытывающий страха, кто целостен. Целостный — значит разумный, здравый и праведный. Но мы не таковы; мы — раздробленные человеческие существа, и потому мы неуравновешены. Равновесие есть только когда мы абсолютно целостны. Это означает здоровье, здравость, ясный ум, в котором нет предубеждений, в котором есть добродетель. [Аплодисменты.] Пожалуйста, не хлопайте. Ваши аплодисменты не имеют для меня никакого значения — я говорю серьёзно. Если вы поняли всё это, потому что вы сами это увидели, никакой необходимости аплодировать нет — это ваше. Просветление не приходит через другого — оно приходит через ваше собственное наблюдение, ваше собственное понимание себя.

Лондон, 30 мая 1970

Часть четвёртая

НЕОБУСЛОВЛЕННЫЙ УМ

«Ум, занятый приобретением знания как способом достижения свободы, не получает этой свободы».

Если вы вообще серьёзны, вопрос о том, можно ли избавить ум от обусловленности, должен стать одним из самых основных. Мы наблюдаем, что человек, живущий в различных частях земного шара, с разными культурами и системами общественной морали, очень глубоко обусловлен; он мыслит по определённой колее, действует и работает согласно шаблону. Он связан с настоящим через события прошлого. И ему удалось достичь колоссального знания; он обладает опытом нескольких миллионов лет. Всё это обусловило его — образование, культура, общественная мораль, пропаганда, религия, — и на это у него выработалась своя собственная особая реакция, отклик ещё одной формы обусловленности.

Нужно быть достаточно внимательным, чтобы увидеть всё значение этой обусловленности, как она разделяет людей, на нации, на религии, социально и лингвистически. Эти разделения — огромное препятствие, они порождают конфликт и насилие. Если человек хочет жить в абсолютном мире, творчески — мы поговорим о словах мир , «творчески» чуть позже, — если он действительно хочет так жить, он должен понять эту обусловленность, являющуюся не только периферийной или поверхностной, но также и очень глубокой, скрытой. Нужно выяснить, можно ли открыть всю структуру этой обусловленности. И когда она раскрыта, что делать, чтобы выйти за её пределы?

Если человек видит, что он обусловлен, и говорит: «Избавить ум от обусловленности невозможно», — то проблемы больше не существует. Если вы начинаете с утверждения, что человек никогда не освободится от обусловленности, всё исследование прекращается, вы уже воспротивились этой проблеме, отбросили её, среагировали на неё, на этом она заканчивается; вам остаётся только продолжать обусловленность украшать. Но если человек вник в эту проблему достаточно глубоко, осознал её целиком, что ему делать дальше? Как реагировать, если это очень, очень серьёзный вызов, который нельзя просто отбросить в сторону? Если это — что-то жизненно важное и имеющее огромное значение для нашей жизни, какова должна быть реакция?

Если вы открыли эту обусловленность, каким образом вы это сделали? Вы наблюдали её сами или кто-то сказал вам о ней? Это действительно довольно важный вопрос, на который нужно ответить. Если вам сказали об этом, и вы отвечаете: «Да, я обусловлен», — вы просто откликаетесь на внушение; это не реальность, а лишь словесная концепция, которую вы принимаете, с которой соглашаетесь; это совершенно отлично от самостоятельного открытия, ибо в последнем случае проблема является жизненно важной, и у вас есть страстное стремление найти выход из этого.

Открыли ли вы свою обусловленность благодаря тому, что вы исследовали, искали и всматривались? Если это так, «кто» обнаружил её? — наблюдающий, исследующий, анализирующий? — «кто» наблюдает, исследует, анализирует весь хаос и безумие, вызываемое обусловленностью в этом мире? «Кто» через наблюдение раскрыл структуру этой обусловленности и её результаты? Наблюдая то, что происходит, внутри и снаружи, — конфликты, войны, страдания, смятение в себе и во внешнем мире (внешний мир — часть того, что представляет собой человек) — наблюдая это очень внимательно (ведь так происходит во всём мире), я обнаружил, что я обусловлен, и увидел последствия этой обусловленности. Итак, существует «наблюдающий», который обнаружил, что он обусловлен, и возникает вопрос: отличается ли «наблюдающий» от того, что он наблюдает и что он открыл, отделено ли это «что-то» от него самого? Если есть отдельность, есть разделение и, следовательно, конфликт по поводу того, как преодолеть эту обусловленность, как освободить себя от неё, что с этим делать, и тому подобное. Необходимо понять, действительно ли существуют две отдельные вещи, два отдельных движения — «наблюдающий» и «наблюдаемое». Разделены ли они? Или же наблюдающий и есть наблюдаемое? Чрезвычайно важно выяснить это самому, и если это сделано, все мышление человека полностью изменяется. Это самое радикальное открытие, в результате которого структура морали, сохранение знания приобретают для человека совершенно иное значение. Выясните, открываете ли вы это для себя сами; либо вы принимаете как факт то, что вам сказали, либо вы обнаруживаете всё это самостоятельно, без какого-либо внешнего вмешательства, говорящего вам: «Это так». Если это ваше собственное открытие, оно высвобождает огромную энергию, прежде растрачиваемую в разделении «наблюдающего» и наблюдаемого.