Мёртвый город

– Так, пошли аккуратно. Справа, справа пошли!

Иван направляет луч на левый угол склада, мы осторожно входим во двор и с небольшим интервалом между парами движемся по правой стороне. По-быстрому добиваем тех, кто шевелится, не вдаваясь в подробности партийной принадлежности, – друзей у нас тут нет.

Останавливаемся у ворот склада, ждём Ивана.

Иван зовёт Нинель и с фонарём спешит к нам.

Испещрённые следами пуль и осколков ворота склада покорёжены взрывом и заклинены, но дверь в воротах открыта. Иван «вывешивает» фонарь слева, мы с Митей вбегаем в склад, бросаемся в разные углы и изготавливаемся для стрельбы с колена.

Секунда, другая, третья…

А всё, стрелять уже не надо.

Четыре трупа сразу возле входа, ещё один чуть поодаль.

Тихо.

Я раньше не бывал на мучном складе. Вопреки ожиданиям и впечатлениям из фильмов здесь нет аккуратных стеллажей и погрузочных линий. Мешки свалены вдоль стен, на поддоны. Но мешков много. Очень много. Я-то ожидал увидеть сотни две-три, а их тут… Как бы не соврать, тысячи две точно будет, а может, и больше. Аж глаза разбегаются.

Господи, это какое же богатство!

– Всё, что ли? – недоверчиво спрашивает Иван, непонятно к кому обращаясь.

Мы молчим, не сразу соображая, что ответить, и таращимся на мешки.

– По ходу, да, всех положили, – первым приходит в себя основательный Гена. – Пора сигналить.

– Да, пора. – Иван кивает мне. – Сань, сделай…

Сигнал – первые такты Пятой симфонии Бетховена.

Да, не надо ухмыляться, это я придумал. Сигнальных ракет у нас нет, трассеров тоже, а футбольные кричалки тут отстреливают в разных углах чуть ли не еженощно, так что легко попутать.

Я выхожу во двор и трачу восемь патронов на «стук Судьбы в пресловутую дверь энной матери». Очень надеюсь, что тракторист Коля не тугоухий и всё понял как надо, я ему раз пять пропел эти такты.

Пробуем раскрыть ворота, не получается.

Двадцатисекундный консилиум: трактор ворота возьмёт или нет?

Казалось бы, вопрос дурной, конечно, возьмёт, если разогнаться да протаранить с отвалом.

Однако есть нюансы. Трактор с прицепом, надо будет сразу заезжать кормой вперёд, вставать у склада и всё время пребывать в готовности по первому свистку рвануть отсюда. Времени у нас мало, нужно держать ухо востро и торопиться.

Если же с отвалом наперевес штурмовать ворота, потом придётся долго и мучительно разворачиваться для быстрого старта: тут кругом исполинские сугробы и всего лишь небольшой утоптанный пятак перед воротами.

К тому же этот пятак завален трупами. К проблемным вопросам технического плана добавляются ещё два сугубо этико-моральных: согласится ли тракторист нарезать тут круги по трупам, и вообще стоит ли нам это делать? В смысле даже сдавать задом к самим воротам склада, прокатившись колесами прицепа по телам павших. Понятно, что сейчас не до сантиментов, но как-то оно нехорошо. Не по-людски.

– В общем, так, мужики: придётся таскать подальше.

– Не, ну а куда деваться? Если надо, будем таскать подальше…

Как видите, консилиум быстро завершается в пользу человечности и лишнего десятка метров. Мы втыкаем оружие у входа прикладами в снег и начинаем таскать мешки на улицу, сооружая штабель перед пятаком, усеянным трупами.

Нинель занимает позицию у ворот хлебозавода и слушает предрассветную тишину.

Иван собирает трофеи. Старается брать стволы и припасы «курков», то, что валяется рядом с павшими бойцами ДНД, не трогает. Центр пятака обходит стороной, там вповалку и те и другие, тела залиты кровью, пойди разбери, кто лежит.

Хлопцы из ДНД живут среди горожан, так что мало ли, вдруг там какие-то характерные особенности, зарубки, заметки, выцарапано что-то и так далее. Увидит кто-нибудь из знакомых, узнает – беда будет.

А с «курками» горожане общаются по большей части в двух случаях: когда стоят на коленях у них под стволом или когда поймали кого из «курков» и глумятся, перед тем как грохнуть. «Курки» для горожан вроде как и не люди вовсе, а Чужие или Хищники.

Мешки таскать тяжело. Ослаб я, полста кило для тренированного бойца вроде бы вполне по силам, но… Дотащил первый мешок, уронил и тут же сел прямо в снег, подышать.

Уфф… Сердечко надрывается, сейчас выпрыгнет. Доходяга. Мужики наши таскают как-то более сноровисто и споро, они все крепкие такие, здоровяки.

Посидел, послушал тревожную тишь и, старательно обходя трупы, с тяжёлым сердцем направился в склад. Надо спешить.

В принципе Иван высчитал подлётное время, наши оппоненты (что те, что другие, без разницы) раньше получаса сюда добраться не должны. Но, сами понимаете, в любые расчёты может вкрасться ошибка. В любом прогнозе обстановки могут быть непредвиденные нюансы. Для нас сейчас эти ошибки и нюансы, коль скоро им суждено случиться, могут стать летальными.

Вскоре со стороны сгоревшего квартала раздаётся звук приближающегося двигателя.

Мы без команды бросаем работу, расхватываем стволы и занимаем позиции у склада. И вроде оттуда, кроме наших, никто не должен подъехать, но мало ли…

– Наши, нет? – тихо спрашивает осторожный Паша. – Вань?

– А я знаю? – угрюмо бурчит Иван. – Двигатель тракторный. Сейчас подъедет и увидим…

Спустя минуту все облегчённо вздыхают: тракторист кричит у ворот, спрашивая, заезжать или нет.

– Ну вот, а вы боялись! – радостно восклицает Иван. – Давай навались, времени в обрез!

Трактор сдаёт задом, подъезжая к штабелю.

Женщины начинают грузить мешки в прицеп, мы продолжаем таскать из склада. Через какое-то время, когда я уже почти уверен, что сейчас упаду замертво от непосильной нагрузки, Иван наконец командует:

– Всё, закончили, пора уматывать.

Слава Богу! Я думал, это никогда не кончится. Мужики какие-то двужильные, одно слово, работяги, таскают как заведенные.

– Вань, да погоди ты «уматывать», – возражает Гена. – Места полно, давай ещё покидаем.

– Нет, пора сворачиваться.

– Да ты смотри, сколько добра оставляем…

– Ты хочешь, чтобы из-за этого добра нас накрыли? Я сказал – всё, сворачиваемся!

Мы быстро догружаем последние мешки в прицеп и забираемся туда сами, всей толпой. Тесновато, но в самом деле можно было бы загрузить ещё столько же, а сами бы уж как-нибудь умостились сверху.

Однако Иван прав, надо убираться отсюда как можно скорее, в любой момент могут нагрянуть «хозяева».

Трактор сыто урчит, прибавляя ход, и мы покидаем двор хлебозавода.

Ну вот, собственно, и всё, отработали.

Там, во дворе, осталось примерно полсотни трупов. Думаю, по количеству потерь это будет теперь вторая эпическая битва после штурма гипермаркета. Мы загрузили примерно полсотни мешков. По меркам мирного времени, разумеется, это страшный эквивалент, но…

Я говорил выше, что в Городе убивают за мешок муки?

Теперь вы знаете, что это не метафора.

Глава 3

В гостях у ДНД

Если бы мы смотрели кино с нашим сюжетом, то там, очевидно, было бы так: корма прицепа стремительно удаляется к окрашенному в рассветный багрянец горизонту (камера следует сзади, чуть ниже, крупным планом наезжая временами на суровые и одухотворённые лица справедливых народных бойцов), позёмка заметает следы – а в следующем эпизоде вся толпа уже сидит в жарко натопленной гостиной и радостно уплетает свежеиспеченные лепешки. Ну и, понятное дело, едоки сыто икают и с оптимизмом смотрят в промороженное окно: муки́ полно, теперь до весны всяко разно доживём.

Увы, в реалии так хорошо не получилось.

Выехав из района, мы битый час петляли, выписывали хитрые кривые и заметали следы. Вот это последнее вовсе не фигура речи, а в буквальном смысле: привесили к прицепу волокушу, бросили в неё несколько мешков с мукой – и вперёд. Пусть теперь разбираются, на чём тут ехали да что тащили.

Уже на рассвете мы разделились. «Инвалиды» забрали трофеи и отправились домой, изображать невиновность и непричастность, а мы с Нинелью поехали с трактористом прятать муку. Иван сказал, что там всё подготовлено, и местечко для схрона, и домишко для сторожевого поста, так что нам надо будет только разгрузить и немного покараулить. А ближе к полудню, как всё устаканится, он пришлёт кого-нибудь нас сменить.