Дьявол Фей-Линя

— Может быть, сэр. Не могу сказать.

— Разве вы не знаете китайский? Ведь отец у вас китаец.

— Не знаю, сэр. Отца я никогда не видел. Я воспитывался в английской семье.

— Хорошо, — сказал Конрой. — Можете идти. Но дом не покидайте.

Инспектор поднялся на ноги.

— Я так думаю, Джерри, — сказал он мне, — что нам с тобою стоит отправиться по домам и немного поспать. Здесь нам больше нечего делать. Нужно сперва понять смысл этого иероглифа, а затем поговорить с Дороти Кроуфорд.

— Поеду домой, как только удостоверюсь, что Дигера можно поручить заботам медсестры, — сказал я. — Но придется сперва заехать в больницу, чтобы проверить состояние мисс Кроуфорд и некоторых других пациентов.

Инспектор Конрой позвонил в главное управление полиции. Когда в старый особняк Грамерси-Парка прибыли два детектива из отдела убийств, инспектор вручил им копию рисунка и отправил обоих в Чайнатаун. Детектив Оливер повез кинжал дьяволопоклонников в управление, где экспертам предстояло осмотреть оружие на предмет отпечатков пальцев, а полдюжины полицейских из участка на 22-й улице получили приказание занять сторожевые посты вокруг дома, на крыльце, на нижнем этаже и в библиотеке.

Час спустя, оставив старика Дигера на попечении ночной сестры, я поехал в больницу. Раненый еще не пришел в сознание, но его состояние улучшилось и показалось мне удовлетворительным. До больницы я добрался на такси; навстречу мне бросилась старшая медсестра ночной смены.

— Доктор! — воскликнула она. — Ваша странная пациентка заговорила!

— Заговорила! — сказал я. — Та женщина с ранами на руках и ногах? И что же она сказала?

— Ничего, — сказала старшая сестра, — по крайней мере ничего такого, что мы смогли бы понять. Но она кричала!

— Расскажите мне все, — велел я, когда мы поспешно направились в комнату больной.

— Это случилось, когда мимо двери пронесли молодую женщину, — сказала старшая сестра. — Пациентка внезапно начала кричать. Вбежав в комнату, я увидела, что она сидит на кровати с протянутыми руками и не сводит глаз с двери.

— Было что-нибудь еще?

— Когда я вошла, она откинулась на подушки и замолчала. Подойдя к ней, я увидела, что ее раны кровоточат. Я поспешила за бинтами, вернулась и… доктор, это просто невероятно!

— Что? — воскликнул я. — Что случилось?

— Кровь исчезла! — понизив голос до шепота, проговорила она. — На повязках я не нашла ни единого пятна крови!

— Куда же она подевалась?

— Не знаю. Куда-то исчезла. Сначала повязки были все красные от крови. Когда я вернулась, они были белы, как снег.

Странным показался мне рассказ сестры. В состоянии пациентки, похоже, не произошло никаких изменений со времени моего последнего посещения. Она лежала неподвижно, с широко раскрытыми глазами и прежним выражением ужаса и муки на лице. Я попытался разговорить ее. Она не отвечала и лишь молча глядела на меня — но что это был за взгляд!

— А пациентка, что так взволновала ее?

— Молодая женщина. Хирург из кареты скорой помощи сказал, что вы направили ее в больницу.

— Дороти Кроуфорд! — воскликнул я.

— Да, кажется, так ее звали. Она очень больна.

— Вы правы, — кивнул я. — Никто на свете так не болен. И никому еще не грозила такая опасность.

Я велел хирургу скорой помощи разместить Дороти Кроуфорд в отдельной палате и поспешил туда вместе со старшей сестрой. Девушка находилась в том же состоянии, в каком ее увезли из дома старика Дигера. Она оставалась в сознании, но впала в оцепенение, и некоторое время спустя я оставил попытки привести ее в чувство. Ее губы двигались, пока я осматривал ее; я уловил слово «мама», которое она еле слышно пробормотала несколько раз. В ее голосе звучало страдание.

Я ничем не мог ей помочь. Я велел сестрам предоставить ей лучший уход и известить меня, как только она оправится. Нам с инспектором Конроем необходимо было как можно скорее расспросить ее о покушении на Джерома Дигера, узнать, был ли Сильвио как-то причастен к этому кровавому преступлению и не его ли зловещая тень стояла за жуткими происшествиями в старом особняке.

Глава двенадцатая

ЗНАЧЕНИЕ УЗОРА

Я вернулся в дом Дигера около десяти утра и немедленно направился в комнату старика. Дежурная сестра сказала, что ночь прошла спокойно. Сменив повязки на ранах Дигера, я спустился вниз, где нашел инспектора Конроя и детектива Оливера. Детектив только что привез из управления кинжал, который мы нашли у тела патрульного Джонсона и которым, как мы полагали, воспользовался преступник; он сказал, что экспертам не удалось найти никаких отпечатков пальцев.

Инспектор и детектив успели также вновь обыскать дом, но не нашли ничего достойного нашего внимания. Все вещи находились на своих местах. Если бы мы сами не испытали все ужасы минувшей ночи, мы никогда бы не поверили, что они могли случиться в этом мирном на вид доме.

— Как Дигер? — спросил Конрой, рассказав мне о своих утренних разысканиях.

— Состояние примерно то же, что и вчера, — ответил я. — Но он в сознании и, может быть, нам удастся его покормить.

— Мы можем с ним поговорить?

— Сейчас нельзя, — сказал я. — Он очень слаб и любое волнение для него пагубно.

— Это очень важно, Джерри, — сказал инспектор. — Вполне возможно, что он знает, кто на него напал, и сумеет как-то рассказать нам об этом. Преступник, способный совершить вещи, свидетелями которых мы стали в этой комнате, не может оставаться на свободе. Он должен быть пойман. Не исключено, что рассказ старика поможет связать вчерашние преступления с убийствами судьи Маллинса и государственного прокурора Стэнли.

Он достал из кармана записную книжку и стал перелистывать страницы, пока не нашел изображение узора, выложенного с помощью пальцев и языка Дигера.

— Быть может, он расскажет нам и об этом, — сказал инспектор.

— Ты установил, что означает иероглиф?

— Да, — сказал Конрой. — В Чайнатауне нам подсказали. Это китайское слово, которое читается как «к-у-э-й».

— Куэй, — повторил я. — И что это означает?

— Это означает… Джерри, этим китайским словом обозначается дьявол.

— Дьявол! — вскричал я.

— Да, — сказал Конрой. — Дьявол или демон.

— Но в чем связь с нашим делом? — воскликнул я. — Что общего между китайским словом и нападением на старика Дигера?

— Если мы не ошибаемся и повинен во всем Сильвио, — сказал инспектор, — связь может быть самая прямая. Но с уверенностью мы сказать ничего не можем. Если бы Дигер мог говорить, он бы нам рассказал. Если бы Дороти Кроуфорд могла говорить, она помогла бы — уверен, она что-то знает. Не будь Сильвио так или иначе связан с этим покушением, она не пришла бы сюда.

— Что поделаешь, — сказал я. — Поговорить с нею мы не сможем, пока она не придет в себя, а она все еще в ступоре, как мне сообщили из больницы.

— И до тех пор наши руки связаны, — сказал инспектор.

— Это верно. Ну хорошо, пойдем, я позволю тебе коротко переговорить с Дигером. Но помни — когда я распоряжусь, ты должен будешь остановиться. Мы не можем играть с жизнью старика.

Конрой пообещал во всем мне подчиняться, и мы поднялись наверх. Хендрикс, дворецкий, вернулся к своим обычными обязанностям, а Оливера мы оставили в библиотеке. Полисмены в форме все еще дежурили у дома.

Когда мы вошли, Дигер беспокойно зашевелился и попытался поднять голову. С его губ срывались ужасные звуки: захлебывающиеся хрипы, похожие на клекот, единственные звуки, которые он мог издать.

— Не пытайтесь говорить, мистер Дигер, — сказал я. — Это инспектор Конрой из департамента полиции. Он хотел бы задать вам несколько вопросов и постарается вас не утомлять. Он…

Но Конрой, охваченный нетерпением, прервал меня.

— Вы были один, когда произошло нападение? — спросил он.

Губы раненого снова зашевелились, но он не издал ни звука, помимо жуткого захлебывающегося бормотания.

— Он не может говорить, Томми, — сказал я. — Не заставляй его.