Страница 33 из 58
— А какого лешего вас наверх понесло? Сидели бы внизу, девок охраняли. Вояки. Едва тапки здесь не отбросили.
— А вам помогать кто будет? Гражданский долг выполнять до конца нужно! — обиженно выпалил Джеймс.
Меня перекосило от такой тирады, хорошо, что в шлеме был, выражения лица не видно. Веселковой же отповедь американца явно пришлась по душе. Хранительница победно посмотрела на подчиненных, заметили ли прогресс у населения. Уже совсем добродушно сказала:
— Ну, это вы, конечно, молодцы. Только крупно повезло вам, что мы рядом оказались. Соседний сектор зачищали да на вас наткнулись. Если бы дело не в коридоре было и мы бы не прижали этих тварей с двух сторон, звездец вам настал.
— Спасибо вам за это! — продолжил подхалимничать американец, любовно поедая глазами Арину и явно переходя черту. Но, похоже, один раз подольстившись к Хранительнице, ему теперь многое простительно. Да Веселкова и раньше на американцев странно поглядывала, явно переманить хотела.
Мы вышли в коридор. Бетонные стены сплошь изрыты воронками от пуль, в некоторых местах частично обрушились, открывая кирпичную кладку. В конце коридора серый бетон вообще почернел от копоти, угол поворота разрушен так, что даже потолок просел. Осколки кирпичей и вывороченных железных плит из пола перегородили вход. Пройти можно, только пригнувшись. Сизый пороховой дымок широкой и тонкой рекой перетекает под потолком, где болтаются почерневшие провода.
«Чем же это они? — машинально подумал я. — Васильевич же клялся, что гранат не осталось!»
— Куда теперь? — деловито спросила Арина, снимая с плеча оружие. Двинула затвор, мимолетно заглянула в патронник. — С нами пойдете?
— Нет, в офицерскую пойдем, — нагло соврал американец. Потом показал на меня: — У нас контуженный. Ему бы врача…
Я обомлел от подобного хамства, собрался было двинуть наглецу по шее, но Веселкова вновь обернулась ко мне. Пришлось сделать вид, что я ничего не слышу, не вижу, не понимаю. Даже, для наглядности, нервно потряс головой.
— А я думаю, чего он какой-то странный, — обрадованная догадкой, протянула Арина. — А он контуженый. Теперь понятно.
«Ну, зараза, я тебе сделаю контуженного!» — мысленно пообещал я американцу, делая вид, что ничего не слышу.
— Давайте, двигайте, — милостиво кивнула Веселкова. — Только шустрее! Сектор пока чист, но кто знает, сколько тварей еще тут…
Группки медленно разошлись. Я услышал в наушниках облегченный вздох то ли Дэйсона, то ли Джексона. Еще бы! Помощь взбунтовавшемуся хантеру автоматически причисляет американцев к бунтовщикам, которые так же автоматически подлежат эрадикации.
Но группы расходились. Ситуация быстро разряжалась…
Я обернулся на один короткий миг, не в силах пройти мимо просто так.
Вичка стояла вполоборота, задумчиво провожая меня взглядом. Не нас! А именно меня. И в ее глазах медленно разливалась холодная ярость.
Я медленно отвернулся, ничем не выдав своих чувств. Под тонированным щитком она не могла меня узнать…
— Керенский!
Окрик стеганул кнутом.
— Идем! — прошипел я в микрофон. — Не останавливаемся!
Американцы, вот что значит опыт, даже головы не повернули. Как шли, так и продолжили.
На общей волне в наушниках прозвучал встревоженный голос Веселковой:
— Группа хантеров, прошу остановиться. Одну минуту.
Растерянный голос Хранительницы выдавал ее замешательство, но нам от этого было не легче. Мы продолжили идти, вышагивая так же спокойно. Сзади донеслись обрывки фраз:
— …Может, питание отключено? Не слышат?..
— Это точно он! — это выпалила Вичка, а спустя секунду за спинами раздался топот.
На плечо легла знакомая хрупкая ручка, душу болезненно уколол блеск золотого обручального кольца. Знакомый голос холодно и враждебно ударил:
— Стой, хантер!
«Не делай этого!» — закричало что-то внутри. Но тут же другой голос с равнодушием ответил: — «Другого выхода нет! Вам нужно уйти!»
Не переставая двигаться вперед, я схватил пальцы Вички, потянул на себя. Одновременно разворачиваясь на девяносто градусов, скользнул рукой по ее поясу, снимая оружие. Затем маятником качнулся обратно, отводя ее руку и коротко, без замаха, выбрасывая кулак…
Когда-то давно, в неспокойной жизни мегаполисов, когда мы еще были одной семьей… Любимая!.. я учил Вичку некоторым приемам самообороны. Она весело смеялась всякий раз, когда я легонько бросал ее на кровать, показывая очередной прием. Медленно, чтобы не причинить боли, показывал захваты и коварные удары, призванные ошеломить и нейтрализовать врага девушки в ночное время суток. Вичка хлопала в ладоши и довольно болезненно повторяла на мне те же приемы. Быстро училась, но я не ожидал, что незамысловатые движения так крепко врежутся в ее память…
То ли она успела вспомнить этот прием, то ли инстинкт успел сработать раньше.
Удар, который должен был ее наиболее безболезненно отключить минут на тридцать, смазался. Вместо шеи кулак угодил в подбородок. Закованные в броню пальцы разбили кожу, щедро брызнуло красным. Девушка, запрокинув голову, отлетела на стену, крепко приложившись спиной. С затуманенными глазами сползла, уронила голову на грудь.
— Бежим! — коротко бросил я, стараясь не поддаться обуревавшим меня чувствам и не рвануться к Вичке.
Американцы пулями рванули с места, сорвали с плеч автоматы. Я, стараясь не отставать, на ходу вынул магазин из автомата Вички, рванул затвор. Потом отшвырнул обезвреженное оружие на груду хлама под стеной. В тот же момент в спину больно ударило, сбило с ног. Кувыркнувшись, я потерял скорость, но снова вскочил на ноги, мысленно благодаря создателей бронированных комбинезонов за прочность. А пули уже рубили воздух вовсю. Еще раза три меня едва не сбило с ног, когда в спину снова попали. Один раз пуля скрежетнула по шлему, ушла в потолок, но в голове остался противный звон.
— Вот сволочи!
Я на бегу исхитрился обернуться, наугад пальнул из дробовика. Хранительницы мгновенно попадали на пол. Я не успел обрадоваться легкой победе, как КАты амазонок заговорили в полную силу.
Поворот попался как нельзя кстати. Меня выбросило за угол, отколов плечом от стены приличный кусок бетона. Впечатавшись в стену, я рухнул на пол, но американцы тут же подхватили. Едва ли не силой потащили по коридору. Выпрямляясь, я успел заметить, как на плече безвольно болтается вырванный из ткани кусок брони. Да уж, полновесной очереди из КАтов комбинезоны явно не выдержат!
Коридор разделился, один ход повел к комнатам начальства, второй прикрывала фанерная дверь. Тот ход приведет к ангару. Джексон, вырвавшись вперед, всем телом налетел на дверь, сорвал с петель. Не заметив преграды, помчался дальше, не переставая стрелять в потолок и создавая панику.
Поворот. Еще раз поворот. Короткая, в три ступени, бетонная лестница.
Двери в ангар показались воротами в рай. Только выглядят не очень. Собственно, от двери остались одни воспоминания. Тонкие жестяные створки болтаются на петлях, металл разорван в нескольких местах. Видны глубокие разрывы от уже знакомых когтей.
Напоминание о штурме Гарнизона. И оно не прошло даром.
11
Еще в метро, рассказывая мне о тайном складе в производственном квартале, Борзов смутился. Сначала долго ломался, попеременно краснея и бледнея, потом, смущенно заикаясь, рассказал. Мол, была у него мысль заняться бизнесом. Странным таким бизнесом. Во время городских празднований, или просто по богатым заказам, катать желающих на вертолетах. Активная реклама «воздушных прогулок над любимым городом» поможет раскрутиться. Или можно разбрасывать рекламные листовки над Москвой, но это рискованно. Городские службы могут крепко дать по шее, точнее, по кошельку. Или можно…
Короче, тогда я не стал заострять на этом внимание. Ну хочет Борзов перейти на легальное положение, ну и пусть. Не до седин же воровать у государства? Причем в таком рискованном бизнесе. А позже, когда мы обосновались в Гарнизоне, в мыслях не одну тысячу раз благодарил предусмотрительность генерала. Видимо, глуповатая идея прокатных боевых Ми-24 всерьез захватила Борзова. Да так, что он приступил к ее исполнению. Это нам потом невероятно помогло.