Страница 66 из 78
Ирина перестала слушать Елену Петровну. Ей стало жутко.
— Эта женщина уговаривает меня позволить ей меня же и убить? Она совсем сошла с ума! Гибнут люди… Но я здесь при чем? Она наслала на меня эти сны, а теперь я же должна расплачиваться за ее мнимые или настоящие ошибки? Ну нет! Мне пора домой!
Ирина резко поднялась со стула.
— Нет! Ты не уйдешь отсюда!
Взгляд Елены Петровны стал злым и колючим, Она тоже поднялась с места, но была настолько ниже Ирины, что той стало уже не страшно, а смешно.
«Маленькая, сухонькая, в чем только душа держится, а все туда же, убивать собралась», — подумала она.
— Пойми! Мы должны исправить то зло, которое свершилось! — уже с мольбой воскликнула цыганка.
Ирина улыбнулась.
— Да, убить меня. Очень удачный способ исправления своих ошибок вы изобрели. Сына убивать вам жаль, лучше убить будущую невестку. Это всегда приятно.
Она повернулась и пошла к выходу.
— Нет! — услышала она властный окрик. — Вернись!
Ирина почувствовала, что сейчас она сделает все, что ей прикажет Ляна, и испугалась. Собрав последние силы, Ирина прошептала:
— Моя мама не переживет этого. У нее больное сердце. А мой сын теперь уже будет круглым сиротой.
— Прощай, — упавшим голосом промолвила Елена Петровна и обессиленно упала на стул.
Ирина вихрем вылетела из дома.
Глава 34
После посещения гадалки жизнь Ирины, если не слишком спокойная, то уж точно размеренная, состоящая из одних лишь мелких событий, вдруг круто изменилась.
Приехал Каминский. Ирина пришла с работы и застала бывшего одноклассника за приятной беседой со своими родителями. Ирина обрадовалась старому другу.
— Женька! Неужели это ты?! На улице запросто проскочила бы мимо, — восторженно воскликнула Ирина и повисла на шее Каминского. — Как ты изменился!
— А вот я ни за что не прошел бы мимо такой роскошной женщины, — сказал Евгений, целуя Ирину. — Ноги сами понесли бы меня по ее маршруту.
— Ну уж, ты скажешь, «роскошной», — смутилась Ирина поправляя прическу. — У меня сегодня пять операций было. Вид, наверное, усталый.
Она бросила взгляд в зеркало и поморщилась.
— Пять операций?! — Евгений присвистнул. — Ты мужественная женщина! Представить себе не могу, как ты их…
Он сделал шутливый жест, имитируя движения пилы.
— Ладно. — улыбнулась Ирина, — давай сменим тему.
— Раз ты так славно потрудилась, есть предложение так же славно отдохнуть, а заодно и отметить нашу встречу. Предупреждаю сразу — отказа не потерплю. Приглашаю туда, куда нам не удалось сходить много-много лет назад.
Евгений показал на маленький шрам над левой бровью.
— Помнишь? — спросил он. — На всю жизнь осталась отметина от встречи с твоим Ромео. Гордо ношу следы боевых сражений за счастье быть собеседником собственной одноклассницы!
На слове «собственной» Каминский сделал ударение.
— Ну что? Идем?
Ирина замялась.
— Поздно уже… Я устала… Надо привести себя в порядок…
— Доча, ты прекрасно выглядишь. Иди, развейся. Ты же нигде не бываешь, — неожиданно поддержала Евгения мать.
— Да, действительно, — вдруг подключился и отец. — Приехал старый друг, а ты…
— Хорошо, — сдалась Ирина. — Пойду переоденусь.
* * *
Только в ресторане Ирина по-настоящему почувствовала, как она устала. От громкой музыки разболелась голова. Есть не хотелось. Пить тоже. Ирина сидела с кислым видом, стараясь сделать свое плохое настроение как можно менее заметным для Евгения, который болтал без умолку, пытаясь ее развеселить.
— Да, подружка, теперь я точно вижу, что ты устала, — пришел в конце концов к заключению Каминский. — Каюсь, виноват. Неудачно выбрал время. Что ж, пошли домой, больше мучить тебя не буду.
— Да, здесь очень шумно, — виновато улыбнулась Ирина.
На улице она почувствовала себя значительно лучше и, чтобы сделать Евгению приятное, предложила:
— Давай прогуляемся пешком.
Они пошли через Центральный парк, залитый ярким светом фонарей. Несмотря на будний день народу в парке было словно в выходной. Весна выгнала людей на улицу и заставила их активно развлекаться. Вовсю работали качели-карусели, продавалось мороженое, на небольшой спортивной площадке подростки под магнитофон танцевали модный «рэп».
Ирина и Евгений присели на скамейку под голубыми елями.
— А тогда тоже была весна, — с удовольствием вдохнув запах свежей хвои, сказал Каминский. — Помнишь?
— Ты имеешь в виду нашу последнюю встречу? Знаешь, теперь я думаю — лучше бы мы с тобой пошли, куда собирались. Хотя в тот день была просто счастлива…
— Тебя привело в восторг то, что меня поколотили?
Ирина улыбнулась и ласково взглянула на Евгения.
— Ну что ты, Жека, как можно? Прости меня за тот случай. Я в общем-то не виновата. Но я о другом: лучше бы я не мирилась с Романом в тот вечер. Может, моя жизнь сложилась бы по-другому…
Евгений обрадовался ее словам, расценив их по-своему. Он схватил Ирину за руку и поспешно заговорил, словно опасаясь, что она его вот-вот прервет:
— Слушай, Ирка, еще не поздно и сейчас все изменить. Я не врал тогда, я действительно давно тебя люблю.
— Жека, только не надо сочинять, — устало поморщилась она. — Умоляю, не вздумай брякнуть, что думал обо мне все эти годы. В последнее время совершенно разучилась правильно воспринимать ложь. Зверею от нее почему-то. Я очень рада тебе…
Каминский строго взглянул на подругу и не дал ей договорить.
— Хватит! — резко сказал он. — Ты не слишком изменилась и меня не проведешь. Я действительно не часто о тебе думал. Но думал… периодически думал… в основном, когда хреново было. Ты моя первая любовь — это факт, хоть ты и не догадывалась о нем. Когда я к тебе шел, скажу честно, ни на что не надеялся, но когда поговорил с твоими родителями…
— О чем? — напряглась Ирина.
— Успокойся, они ничего такого не рассказали, — усмехнулся Каминский. — А ты все та же гордячка.
— Причем здесь гордость? Просто не люблю, когда лезут в душу.
— Ирка, хватит выпендриваться. Я же вижу, как тебе плохо. Ты молодая, красивая баба, а живешь непонятно как: и не жена, и не вдова… Разве такой жизни ты заслуживаешь?
— Каждый получает то, что заслуживает, — менторским тоном произнесла Ирина и вдруг разрыдалась. — Зачем ты травишь мне душу? Я устала, сегодня был тяжелый день, нервы и так ни к черту, — оправдывалась она за свои слезы. — К чему весь этот разговор?
Каминский опустился перед ней на корточки и неожиданно начал целовать руки Ирины. Он делал это осторожно, лишь слегка прикасаясь губами к ладоням, пальцам, запястьям. Сама не понимая почему, Ирина не смогла найти сил остановить его.
— Ирка, родная, нам плохо, обоим плохо, я хочу быть с тобой, только ты меня всегда понимала, только ты, — нежно шептал Евгений, — я увезу тебя отсюда, соглашайся, любимая, соглашайся, я уже несколько месяцев думаю только о тебе, соглашайся, Ирка, соглашайся, я увезу тебя, мы будем счастливы…
— Я замужем, Женя, — с трудом выдавила из себя Ирина. — У меня ребенок.
Каминский заглянул в ее глаза и грустно усмехнулся:
— Замужем ты не больше, чем я женат. А ребенок… Я видел твоего сына. Он мне понравился. Это хорошо, что у тебя ребенок. Это очень хорошо, что у тебя ребенок. Я люблю детей. У меня их, к сожалению, нет…
Он молча сел рядом и закурил. Ирина задумалась. Она сама не знала, чего хочет. Она не хотела жить той жизнью, которой жила. Ей давно надоела роль полужены, полуразведенной.
«Женька славный парень, — думала она. — Но я его не люблю. Он тоже не любит меня. Видимо, когда-то любил, а теперь перепутал ностальгию по ушедшей юности с настоящим чувством. У него что-то не заладилось в настоящем, вот он и пытается найти спасение в прошлом. И я истосковалась по теплу. Как мне было хорошо и спокойно, когда он целовал мои руки. Вот, уже начала себя жалеть».