Капкан для призрака

Двухколесные кэбы, пролетки на четырех колесах и частные экипажи производили при их скорости такое впечатление, словно вот-вот врежутся в автокэб. Возница одного четырехколесного экипажа наклонился и с выражением невероятного бешенства на лице обругал обгоняющий его автокэб.

— Тьфу на тебя, проклятая дьявольская развалина! — прорычал он чуть ли не в самое ухо шоферу. — Тьфу на тебя, мошенник, предатель! Тьфу! Тьфу!

Он щелкнул кнутом так, что перепугал собственных лошадей, однако шофер совершенно не обращал на него внимания и выглядел невозмутимым и высокомерным, как лорд.

Известно, что возниц конных экипажей охватывает бешенство не только из-за этого шума, скорости и вони выхлопных газов. Что их раздражает больше всего, так это таксометр, который не позволяет шоферу обсчитывать вас, когда вы расплачиваетесь с ним. Теперь уже неудобно говорить об этом в обществе, однако большинство англичан охотно уплатили бы определенную сумму, чтобы только избавиться от этих парней. Восседающие на козлах, они ненавидят таксометры и даже отказываются взглянуть на них. Однако независимо от того, смирятся они с таксометрами или нет, судьба их мира лошадиных экипажей будет решена еще до начала тридцатых годов.

В это просто невозможно было поверить! Однако таков прогресс. Все эти мысли мелькали в голове у Дэвида Гарта, который, выпрямившись, сидел в кабине автомобиля, хотя теперь у него были другие заботы.

Упоминание о двойной жизни обеспокоило его больше, чем он был склонен признаться себе в этом. Да, конечно, он ведет двойную жизнь, по крайней мере в определенном смысле. А его друг Каллингфорд Эббот, заместитель шефа полиции, наверняка каким-то образом догадался или узнал об этом.

К чертям все это!

Его двойная жизнь вовсе не является незаконной. И она не имеет отношения к Бетти Калдер, а еще меньше она касается Винсента и Марион Боствик. Гарта беспокоит лишь одно — чтобы никто не стал над ним насмехаться.

Правда, если бы об этом узнал Винс Боствик, Гарту это не очень бы помешало. Со своим сверстником Винсом он дружил с детства. Винс выглядит, как типичный образчик человека, живущего на свежем воздухе. У него худое лицо, обветренная кожа, вьющиеся волосы с прямым пробором. Хотя, по правде говоря, он редко отваживался удаляться от Лондона, разве что ради тетеревиной охоты в Шотландии или игры в баккара в Остенде и Трувиле. Под беззаботным обликом Винса скрывается живой ум и повышенная чувствительность. Он и Марион, чьему браку в этом месяце исполняется два года, судя по внешним признакам, представляют собой именно тот тип элегантной, хорошо обеспеченной супружеской пары, для удовольствия и счастья которой словно бы и создана эдуардовская эпоха.

И все же у Гарта были определенные сомнения. Однако он всегда тут же ругал себя за них. Он очень любил Винса.

Марион, дочь офицера, родилась и воспитывалась в Индии. Когда родители Марион умерли от холеры, ее опекуном стал ближайший друг и начальник ее отца. А полковник Джон Селби из Бенгальской королевской артиллерии был человеком упорным и добросовестным. Он оплатил школьное обучение девочки. Поручил ее заботам строгой тетки, миссис Монтэг. А потом, выйдя в отставку с пенсией, равной половине жалованья, полковник Селби взял обеих женщин с собой в Англию, в чопорный мрачный дом на холме в Хэмпстеде.[2] Там Винс Боствик познакомился с юной Марион. Не прошло и трех недель, как он попросил ее руки.

— Мой дорогой друг, — почти кричал он тогда, — говорю тебе, я хорошо знаю, что делаю. О Марион и ее семье никто не смеет сказать ни одного плохого слова.

— Успокойся, Винс! Никто не собирается говорить какие-то плохие слова об этой молодой даме. Ты в нее влюбился, насколько я вижу, да?

— Дружище, для меня это единственная женщина в мире. Я даже не подозревал, что способен испытывать такие чувства к кому-нибудь.

— А она тебя тоже любит?

— Да, конечно! Тебе это может показаться непостижимым, но она любит меня!

— Что же, в таком случае, тебя беспокоит?

— Ну… Марион молода. Ей всего лишь восемнадцать, а я в два раза старше. Однако ведь в этом нет ничего плохого, разве не так?

Тогда Гарт не ответил на это. Он еще не был знаком с Бетти Калдер и не мог представить себе, что тоже способен потерять голову. До свадьбы он виделся с Марион лишь один раз, когда Винс однажды вечером привел его на ужин в Хэмпстед. О тете Бланш и дяде Сэле, другими словами, о миссис Монтэг и полковнике Селби у него остались лишь смутные воспоминания. Удивительная красота Марион как бы сгладила большинство других впечатлений.

От нее исходило какое-то сияние: от блеска темно-рыжих волос и румянца на свежей гладкой коже. В свои восемнадцать лет она держалась с такой уверенностью, словно была на десять лет старше. Гарт все же ощутил какое-то беспокойство, однако и тогда ничего не сказал. Если Марион хочет выйти замуж, чтобы избавиться от стариков и опостылевшей дисциплины, у Гарта было не такое сердце, чтобы нарушать явное блаженство Винса. Ему также не очень мешали атмосфера хэмпстедского дома и чувства, которые это строение пробуждало. По словам Винса, полковник Селби купил дом довольно дешево, так как у него была плохая слава: в нем три человека совершили самоубийство.

Окна закрывали плотные кружевные занавески. В просторной, похожей на пещеру гостиной, обставленной мебелью из светлого дуба, Марион вела остроумную и свободную беседу; звенел ее громкий смех, она была прелестна.

— Ну, что скажешь, дружище? — спросил Винс, когда вечер закончился. — Она тебе понравилась, разве я не прав?

— Да, конечно.

— Черт возьми, Дэвид, со мной ты ведь можешь не играть в прятки! Понравилась тебе Марион или не понравилась? Да или нет?

— Она нравится мне, Винс. Это очаровательное создание. Прими мои поздравления.

Из-за своей неуверенности на регистрации, которая спешно состоялась в хэмпстедском муниципальном совете, не присутствовали ни миссис Монтэг, ни полковник Селби, а у Гарта попросту не было оснований мешать счастью своего друга.

Благодаря богатству Винса все уладилось. После свадебного путешествия в Афины и Стамбул они купили дом в Гайд-Парк-Гарденз и начали приглашать в гости молодых людей. Это, несомненно, было неразумно.

И хотя у Марион имеются кое-какие черты характера, вызывающие беспокойство, и хотя время от времени она проявляет склонность к язвительным замечаниям и любит подчеркивать, что Винс намного старше, — несмотря на все это, скорее всего именно она из них двоих ведет себя с величественным достоинством. За два года она расцвела и стала красивой, импозантной женщиной. А Гарт позабыл о большинстве своих сомнений в результате того, что произошло с ним летом 1906 года в Остенде.

В Остенде, на этом весьма модном приморском курорте, от ветерка трепетали зонтики. Точно так же трепетали шляпы на высоких прическах дам. Дамские купальные костюмы были скандально смелы, — по крайней мере, кое-кто так утверждал, — а в казино игра шла по-крупному.

Гарт, возвращающийся из Вены, куда ездил по медицинским делам, заглянул однажды вечером (о котором он долго будет вспоминать) в казино.

— Доктор Гарт, — обратился к нему один коллега, — позвольте представить вам леди Калдер.

С этого все и началось!

Каждый раз, когда он пытался анализировать свои чувства к Бетти Калдер, что само по себе случалось лишь изредка, он всегда вспоминал о двух особенностях. Ее покойный супруг, сэр Гораций Калдер, был, как оказалось, колониальным губернатором и надутой, важной шишкой. Она взяла на вооружение полный достоинства стиль, поскольку нуждалась в нем на протяжении всей своей супружеской жизни.

И все же, несмотря на это, двадцативосьмилетняя Бетти выглядела менее зрелой, чем двадцатилетняя Марион Боствик.

Правда, Марион на полголовы выше и осанка у нее, как у статуи, чего не скажешь о Бетти. Бетти предпочитает одиночество, а Марион не может обходиться без общества. У Бетти сильное воображение, а Марион его явно не хватает.