Страница 32 из 48
87. Тихвинская церковь. Конец XVII в. (фото 1910 г.)
Московский государь Василий III задумал неслыханное нарушение церковных правил. Заботясь о продолжении своей династии, он решил развестись со своей женой Соломонией из боярского рода Сабуровых, которую обвинили в бесплодности, постричь ее в монахини и жениться вторично. Намерения Василия III волновали и феодалов, строивших на его бездетности свои планы в отношении московского престола. Вокруг этого дела шли очень неблагоприятные для Василия III разговоры и слухи. Противоречивые и полные злободневной остроты источники, сохранившие сведения об этой темной истории царского быта, говорят о Соломонии как о цветущей, энергичной и умной женщине. Она упорно сопротивлялась планам Василия III.
Однако Василий был непреклонен в своем решении, которое он вынашивал с 1510–1518 годов, посылая щедрые дары высшим церковным авторитетам в Царьград и на Афон, чтобы добиться согласия церкви на развод и второй брак. В эти годы он дает пожалования Покровскому монастырю и богато его обстраивает. Посвящение новых храмов Покрову, Благовещению и Зачатию св. Анны ясно говорит о связи этих построек с делом Соломонии. Так еще задолго до роковой развязки над несчастной женщиной нависала черная тень монастырских стен. Видимо, уже тогда Василий наметил новую жену — прибывшую в Москву в 1507 году молодую красавицу — польскую панну Елену Глинскую. Дело, однако, затянулось, пока наконец московский митрополит Даниил, лукавый и беспринципный политикан, не санкционировал развода, обоснованного грязным «следственным делом» о «неплодии» Соломонии. В 1525 году Соломония была пострижена в Московском Рождественском монастыре. Рассказывали, что она билась, срывая монашеский куколь, кричала о совершаемом насилии и вероломстве мужа, так что участник этого дела ближний боярин и приспешник Василия III Иван Шигоня-Поджогин ударил ее плетью. Василий женился на Елене Глинской. Невольная монахиня «старица София» была сослана в дальний Покровский монастырь, который был давно готов скрыть ее в своих стенах. Народ откликнулся на эту мрачную историю печальной песней:
Ранее, осматривая собор Ризположенского монастыря, мы говорили о возможности его постройки боярином Иваном Шигоней. Он, видимо, «замаливал» свое участие в преступном деле пострига Соломонии сооружением храма в соседнем с Покровским монастыре. .
Но этим дело не кончилось. До Москвы дошли слухи, что Соломония-София в монастыре стала матерью сына, которого назвала Георгием. Было срочно наряжено следствие. Ребенку грозила смерть. Легенда уверяет, что Соломония спасла его, отдав сына верным людям и пустив слух, что ребенок умер, и инсценировав его «погребение». Это народное предание, казавшееся занятной выдумкой, нашло неожиданное археологическое подтверждение. При ликвидации в 1934 году усыпальницы в подклете Покровского собора рядом с гробницей Соломонии было обнаружено маленькое белокаменное надгробие XVI века, под которым в небольшой деревянной колоде, обмазанной внутри известью, лежал истлевший сверток тряпья, — видимо, искусно подделанная кукла, одетая в дорогую шелковую рубашечку и спеленутая шитым жемчугом свивальником… Такова темная страница в истории «быта русских царей и цариц», связанная с памятниками Покровского монастыря … Ею, по понятным причинам, интересовался и наследник Василия III, сын Елены Глинской, Иван Грозный, затребовавший к себе архивные материалы следственного дела о «неплодии» Соломонии, впоследствии исчезнувшие.
Покровская «обитель» играла не раз и позднее мрачную роль женской духовной тюрьмы. Здесь постригались почти исключительно представительницы знатных царских и боярских родов, они умирали в монастыре и погребались в усыпальнице под собором и около него. Здесь были гробницы Нагих, Горбатых, Шуйских и других. В монастырь стекались богатейшие вклады, росли его земельные владения. К XVIII веку монастырь имел 7427 крепостных. Сама могила Соломонии стала источником дохода: в бурной обстановке городских и крестьянских восстаний XVII столетия церковь стремилась поддержать свой авторитет созданием новых «святынь» и реликвий. В 1650 году патриарх Иосиф признал Соломонию святой, и ее гробница стала «источать чудеса», привлекавшие темный люд и обогащавшие монастырскую казну.
Ограда Покровского монастыря была частично каменной уже в XVI веке, но существующая состоит из частей XVII и XVIII веков. Древние участки ограды сохранили обычную для настоящих оборонительных стен конструкцию: с внутренней стороны устроены глухие арки, являющиеся опорой для деревянного боевого хода вдоль стены; выше идет кирпичный парапет с узкими бойницами. Участок такой конструкции восстановлен в 1957 году А. Д. Варгановым в юго-западном углу ограды. Сохранившиеся в северной половине монастыря старые шатровые башни XVII века очень суровы, почти лишены какого-либо убора (илл. 92); боевой роли они не играли и были, в сущности, чисто архитектурными, декоративными элементами ограды. Однако любопытно, что за ними, внутри монастыря, лежит вторая линия стен, выделяющая особый внутренний дворик. Башни XVIII века наряднее: их восьмигранные столпы расчленены на ярусы горизонтальными тягами: в верхнем ярусе — ниши узких окон, производящие впечатление аркатурно-колончатого пояса. В этом, может быть, сказалось желание зодчего подражать богатому убранству главной башни Спасо-Евфимиева монастыря. Возможно, что башни XVIII века первоначально завершались деревянными шатрами, что связывало их со старыми шатровыми башнями.
В южной стене ограды был главный вход в монастырь через Святые ворота с Благовещенской церковью над ними, построенные, как и другие здания монастыря, около 1518 года по заказу Василия III. Это один из лучших и своеобразных памятников суздальской архитектуры XVI века (реставрирован в 1958 г. А. Д. Варгановым; илл. 91).
Большая арка проезда несколько сдвинута к востоку. В смежной стене помещена лестница, ведущая наверх. В центре возвышается маленькая надвратная церковка, крытая сомкнутым сводом. Ее трехчастные фасады, завершенные закомарами, с главой, поднятой на ярусе кокошников, возвышаются над кровлями окружающих ее с трех сторон узеньких папертей, открывающихся наружу своими арками. В восточных частях галереи помещаются приделы-молельни, оформленные в виде крошечных церковок, каждая со своими кокошниками и со своей главкой. Нечто игрушечное есть в этом интимном храмике, предназначавшемся, видимо, для частных служб, на которых присутствовало два-три человека. Трехглавие надвратной церкви вновь напоминает о древнем трехглавии кремлевского собора. Любопытно, что алтарные апсиды, столь существенный элемент культового здания, благодаря миниатюрности храма почти не выделены внутри, а снаружи они лишь намечены. Главный, южный фасад Святых ворот снизу доверху убран поясками поребрика, обрамленного валиками и ширинками различной величины. Они расположены с прихотливой свободой, словно зодчий не выкладывал их из кирпича, а резал из дерева. Эта примечательная особенность убранства здания сообщает его облику задушевную простоту и непосредственность.
88, Собор и колокольня Покровского монастыря
Входивший в ворота видел все главные здания монастыря, располагавшиеся одно за другим в середине двора, ограниченного по сторонам рядами келий. Уже в XVI веке часть келий была каменной. Каменными были и некоторые монастырские служебные здания — пивоварня, погреб, ледник. В юго-западном углу монастыря сохранилось реставрированное в 1957 году А. Д. Варгановым кирпичное здание начала XVII века, носившее название «судной» или «приказной» палаты, под которой находится подземная тюрьма. Подобное же частично реставрированное гражданское сооружение можно видеть в северо-западной части монастыря.