Василевский

В 1932 г. под руководством начальника Штаба РККА А. И. Егорова, сменившего на этом посту Б. М. Шапошникова, были доработаны тезисы «Тактика и оперативное искусство РККА начала тридцатых годов», автором которых являлся погибший 12 июля 1931 г. в авиационной катастрофе начальник Оперативного управления — заместитель начальника Штаба РККА В. К. Триандафиллов. В тезисах отмечалось, что новые средства борьбы (авиация, артиллерия РГК, танки) позволяют «поражать противника одновременно на всей глубине его расположения в отличие от нынешних форм боя и атаки, которые можно характеризовать как последовательное подавление отдельных расчленений боевого порядка».[46] С учетом этого была разработана теория глубокого боя и операции, основа которой была заложена в трудах К. Б. Калиновского, В. К. Триандафиллова, М. Н. Тухачевского и других военных теоретиков.

Сущность теории глубокой операции и боя заключалась в одновременном подавлении обороны противника совместными ударами артиллерии и авиации на всю глубину и в прорыве ее тактической зоны на избранном направлении с последующим стремительным развитием тактического успеха в оперативный, который мыслилось достичь вводом в бой или сражение эшелона развития успеха (танков, мотопехоты, конницы) и высадкой воздушных десантов. Это была принципиально новая теория, которая основывалась на применении массовых, технически оснащенных армий и указывала выход из своеобразного «позиционного тупика», в который зашла было военная мысль в поисках форм и методов прорыва заранее подготовленной, сильно укрепленной обороны.

Отечественная военная мысль в начале 30-х г. признавала не только правомерность, но и необходимость обороны. Но постоянно подчеркивалось, что оборона — это вспомогательный вид военных действий и что обороной не только войну, но и сражение выиграть нельзя.

Новые теоретические разработки, изменения организационно-штатной структуры войск, их техническое совершенствование выдвинули на первый план более ответственные задачи в обучении командиров, штабов и личного состава. В приказе Реввоенсовета СССР № 340/70 от 6 ноября 1929 г. «Об итогах боевой подготовки РККА и Флота за 1928/29 год и об учебных целях на 1929/30 учебный год» требовалось «путем широких тренировок овладеть формами глубокого боя с одновременным поражением боевого порядка противника на всю его глубину».[47] В Московском военном округе на учениях и маневрах отрабатывались следующие опытные темы: «Выделение передовых батальонов при наступлении на укрепившегося противника»; «Использование моторизованного отряда дивизией при преследовании противника»; «Наступление ударной дивизии на обороняющегося противника»; «Бой механизированной бригады, конницы и легкобомбардировочной эскадрильи со стрелковыми частями, усиленными моторизованным отрядом»; «Преследование механизированным отрядом, конницей и авиачастями противника».[48]

Под руководством Василевского 144-й стрелковый полк постепенно выбрался из разряда отстающих. В августе 1930 г. в приказе по дивизии «Об итогах боевой подготовки, соцсоревнования и ударничества новобранческого сбора» отмечалось: «Подготовка стрелковых полков дивизии не имеет резкой разницы, если не считать 144 сп, который по отдельным дисциплинам имеет показатели несколько выше, чем в 142-м и 143-м стр[елковых] полках… Командиру 144 сп т. Василевскому и военкому т. Шкуратенко за более успешную подготовку полка объявляю благодарность и награждаю каждого месячным окладом и местом в доме отдыха в Крыму или на Кавказе…»[49]

Осенью 1930 г. А. М. Василевский впервые познакомился с офицерами германского рейхсвера, которые присутствовали на окружных маневрах. Цель маневров — тренировка начсостава и войск в организации и ведении общевойскового боя. На стороне «красных» действовали Московская Пролетарская стрелковая дивизия, 2-й корпусной и 108-й артиллерийские полки, танковый отряд, зенитный артиллерийский дивизион, 10-я авиационная бригада, 18-й авиационный отряд, 25-й авиационный парк, зенитнопулеметная, прожекторная и саперная роты. «Синяя» сторона была представлена 48-й стрелковой дивизией, 1-й особой кавбригадой, химической ротой, 38-й авиаэскадрильей, 20-м авиаотрядом и 40-м авиационным парком. Всего на маневрах участвовало около 23,4 тыс. человек, 114 легких и 22 тяжелых орудия, 482 пулемета, 124 автомобиля, 12 бронемашин, 20 танков и 81 самолет.[50]

Маневры проводились в районе Москва, станция Поварова, Воскресенск, Звенигород. Кто тогда мог знать, что через одиннадцать лет здесь развернутся тяжелые бои на подступах к Москве. По условиям маневров 25 сентября северо-восточнее города Истры в районе Холмы, Никольское, Воскресенск, Подпорино, Еремеево произошло фланговое столкновение «синих» и «красных». В результате «синие» отошли на запад за реку Истру фронтом на восток. 26 сентября были отработаны следующие вопросы: оборона «синих» на рубеже устье реки Малая Истра, Михайловка; наступление «красных»; контрнаступление «синих» силами 142-го стрелкового полка и 1-й особой кавбригады во фланг и в тыл «красным»; преследование «красных» с целью их окружения; выход из боя «красных» и их отход за реку Москва. На следующий день отрабатывались организация обороны «синих» и подготовка «красных» к наступлению с форсированием водной преграды, а 28 сентября — оборона и отход «синих», наступление «красных» с форсированием реки и преследование «синих» с задачей их окружения.

В ходе маневров 144-й стрелковый полк получил отличную оценку. К тому времени Василевский зарекомендовал себя умелым организатором боевой подготовки и грамотным методистом. Это не осталось без внимания. В. К. Триандафиллов, давно приглядывавшийся к перспективному командиру, сказал ему:

— Александр Михайлович, в интересах дела в ближайшее время Вы будете переведены на работу в центральный аппарат наркомата по военным и морским делам.

Казалось бы, лестное предложение для командира полка? Но Василевский, верный своей привычке не спешить при рассмотрении серьезных вопросов, ответил:

— Владимир Кириакович, я прошу Вас оставить меня в 48-й стрелковой дивизии.

Однако Триандафиллов считал вопрос уже решенным. 1 февраля 1931 г. приказом № 222 РВС СССР Василевский был назначен помощником начальника 2-го отдела Управления боевой подготовки РККА. Но прежде чем продолжить наш рассказ о его работе в этом управлении, отметим, что в августе в жизни Александра Михайловича произошло еще одно событие, имевшее большое значение для успешной военной карьеры любого командира Красной Армии. Василевский был принят в кандидаты в члены ВКП(б). В этом качестве находился почти семь лет, так как в связи с партийными чистками по решению ЦК ВКП(б) прием в партию до конца 1936 г. был прекращен. И лишь в марте 1938 г. на открытом партийном собрании Генштаба РККА Александр Михайлович был переведен в члены партии. Это решение утвердила партийная комиссия Политуправления РККА.

Глава 2

ЦЕННЫЙ ОПЕРАТИВНЫЙ РАБОТНИК

А. М. Василевский, прибыв в Москву, поселился в Сокольниках на 11-й Сокольнической улице, напротив Ворошиловских казарм, в пятиэтажном кирпичном доме, который жители этого района называли «военным». В квартире из трех комнат, где уже проживали две семьи, Василевским досталась самая большая — метров шестнадцать — восемнадцать. Газа в доме не было, а в маленькой кухне стояли керосинки.

В Управлении боевой подготовки А. М. Василевский познакомился с будущим Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым. «Мое первое знакомство с ним произошло в начале 1931 года, — вспоминал Александр Михайлович, — в Наркомате по военным и морским делам, куда мы одновременно прибыли для прохождения службы. Он был назначен как отличный командир-методист на должность помощника инспектора кавалерии Красной Армии».[51] В свою очередь, Г. К. Жуков отмечал: «Инспекция кавалерии РККА работала в тесном контакте с Управлением боевой подготовки Красной Армии. Там я впервые познакомился с Александром Михайловичем Василевским, с которым нас в годы Великой Отечественной войны объединяла совместная работа на фронтах в качестве представителей Ставки Верховного Главнокомандования. Уже тогда Александр Михайлович превосходно знал свое дело, так как долгое время командовал полком и досконально изучил специфику боевой подготовки. В управлении к нему относились с большим уважением».[52]

46

Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917–1940 гг.). М., 1965. С. 375, 377–378.

47

РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3268. А. 139; Оп. 15. Д. 72. Л. 417.

48

РГВА. Ф. 25 883. Оп. 4. Д. 495. Л. 116–153.

49

Цит. по: Маршал Василевский: Москва в жизни и судьбе полководца (исторические очерки, воспоминания, документы). С. 24.

50

РГВА. Ф. 25 883. Оп. 3. Д. 558. Л. 586.

51

Цит. по: Василевский А. М. Маршал Жуков// Маршал Жуков: полководец и человек. Т. 1. М., 1988. С. 138.

52

Цит. по: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3-х томах. 10-е изд., доп. по рукописи автора. М.: Изд-во Агентства печати «Новости», 1990. Т. 1. С. 176.