Вернадский

Возможно, так произошло потому, что ещё в детстве, по примеру отца и Евграфа Максимовича, он понимал Родину не только как определённое государство. Она была для него родной природой и родным народом, всем тем, что, постоянно меняясь, существует сотни, тысячи лет.

Евграф Максимович публиковал статьи в «Экономическом указателе». Кроме политических и экономических тем, его глубоко интересовали жизнь природы, смысл бытия человека и всего рода человеческого. Названия его трудов: «Доисторическое человечество как деятель цивилизации, опыт естественной истории человечества»; «Теория зарождения и жизни человеческого общества. Историко-философский трактат»; «Против равенства людей по рождению».

Среди глав этих сочинений: «Земля есть живой организм», «Поцелуй, его происхождение и значение», «Перемещение материалов Земли», «Бог естествоиспытателя». Он верил в гигантские возможности разума и труда: «Человек, находясь на Земле, придает ей искусственным образом силы, которые она не имеет вследствие одних лишь естественных законов: может быть, он увеличит или уменьшит скорость её вращения или будет противодействовать предполагаемому астрономами стремлению планеты упасть на Солнце».

Способность видеть необычное в обычном, удивляться и сознавать ограниченность своих знаний — качества, необходимые настоящему исследователю природы, — приобрел Владимир Вернадский в немалой степени благодаря Е. М. Короленко.

И еще одно качество: умение сомневаться, не поддаваться влиянию авторитетов и общепринятых истин. Евграф Максимович мог с одинаковой страстью оспаривать выводы Дарвина о происхождении человека и начисто отрицать религиозные догматы.

Научиться читать, по его мнению, вовсе не так легко, как кажется, а образование подчас более «способствует оглуплению человека, чем его поумнению: чрезвычайно вредно должно действовать на умственное развитие человека чтение без критики».

Вот некоторые высказывания Е. М. Короленко из его рукописей.

«Мысль немыслима без материи, материя немыслима без мысли».

«Если мысль порождается материей в земных существах, то почему в космических веществах общей жизни миров материя не может порождаться мыслью?»

«Весь органический мир Земли работает над перемещением материалов неорганического мира. В этой общей работе участвует всё живое, переходящее через все три царства природы — растительное, протистов и животных. Громадны результаты работ, происходящих в лабораториях организмов первых двух царств, где перемещение вещества совершается посредством питания бесчисленного множества организмов во время их жизни и разложения после их смерти. Но в особенности деятельное участие принимает в этом перемещении неорганических веществ животный мир, начиная с самых мельчайших микроскопических существ до человека включительно».

Как тут не вспомнить Вернадского, создателя учения о геохимической работе живого вещества! Конечно, нет прямой связи между его научными обобщениями и рассуждениями Евграфа Максимовича. Но ведь зерно прорастает не сразу. Только когда проклюнется росток, можно будет гадать, какими путями было занесено зерно…

Идеи Евграфа Короленко возбуждали воображение его юного друга. А детские впечатления долговечны. Они могут сохраняться неявно. И когда Владимир Вернадский обдумывал строение и активную жизнь земной коры, он бессознательно мог сопоставлять Землю с живым организмом, как некогда в детстве. Художественный образ превращался в научную аналогию.

«Земля растёт и совершенствуется вместе с человеком… — писал Е. М. Короленко. — Море очистится под руками человека. Бесплодные части Азии и Африки затонут, а такие страны, как Италия, выступят из морей, горы понизятся и дадут как бы новые страны, более тёплые и плодородные». «Человек, находясь на Земле, придаёт ей искусственным образом силы, которых она не имеет вследствие одних лишь естественных законов».

Подобные взгляды на разумную перестройку планеты предвосхищают мысли В. И. Вернадского о космической роли человека и сфере разума. Случайно ли это?

Была у Евграфа Максимовича заветная мечта: постичь гармонию Мироздания. Понимая ограниченность рассудка, он обращался к музыке, брался за скрипку.

Мечта его, воплощаясь в жизни, имела не тот результат, к которому он стремился. Играл на скрипке он неплохо. Но его упражнения порядком надоедали окружающим. Чтобы не досаждать им, он уходил в дальнее помещение и там отдавался во власть музыкальной гармонии.

Настраивая скрипку, он думал: «Не так ли происходит в природе? Человек не оставляет её в покое, вмешивается в её жизнь, пытается управлять её процессами. Человек искусственным образом придает Земле те силы и свойства, которых она не имеет вследствие одних лишь естественных законов. Безмерны возможности человека разумного. Он способен осушать морское дно, обнажая плодородные земли, и затоплять бесплодные части Азии и Африки; он, если нужно, выровняет горы и спрямит реки».

Как с улыбкой вспомнит потом Владимир Иванович, появились у Евграфа Максимовича молчаливые слушатели — мышки. Они замирали, поблёскивая глазками и пошевеливая усиками…

Этот неуёмный фантазер и мыслитель вряд ли догадывался, что суждена ему роль сеятеля, бросающего семена в благодатную почву. Его мысли и некоторые афоризмы могли заметно подействовать на Владимира Вернадского, ясно выражая то, что он сам неявно ощущал.

Например: «Трус не может быть нравственным человеком».

Впрочем, верные поучения, советы, мудрые мысли сами по себе не могут сделать человека честнее или умнее. Необходимы эмоциональное подкрепление и жизненные примеры, достойные подражания.

Беседы с дядей и его личность оставили глубокий след в душе Вернадского. Через шесть лет после смерти Е. М. Короленко он вспомнил о нем в своём письме жене: «Мне иногда кажется, что не только за себя, но и за него я должен работать, что не только моя, но и его жизнь останется даром прожитой, если я ничего не сделаю».

…В обиходе принято говорить о «родной кровинушке», «кровном родстве», связывающем ребёнка с родителями. Таковы традиции племенных и родовых отношений, ставшие предрассудками. А при власти денег, капитала всё изменилось радикально. Например, относительно велико число тяжких преступлений именно среди близких родственников.

Разве «голос крови» характерен для зверей? Достаточно вспомнить рассказ Льва Толстого о дружбе льва и собачонки или некоторые труды Чарлза Дарвина, не говоря уже об учёных и популяризаторах, описывающих духовную жизнь животных.

Обезьяна может нежно ухаживать за котёнком; утка — выращивать цыплят, а синица — выкармливать кукушонка, который втрое больше её. А вот медведь убивает и съедает своих медвежат; нередко животные в неволе отказываются кормить своих детёнышей…

Природа не стала наделять животных инстинктом «кровной любви до смерти», отдав предпочтение принципу воспитания и заботы о детёныше. Как только он становится взрослым, родители его не опекают, а то и прогоняют из семьи.

Для людей наиболее существенно духовное, а не кровное родство. По этой причине Владимир Иванович писал о влиянии на него отца и двоюродного дяди, а не матери Анны Петровны. Она умела рукодельничать и прекрасно пела, была властной и вспыльчивой, с сильным характером, однако на духовное развитие сына не оказала заметного влияния.

Этого нельзя сказать о первой жене его отца — Марии Николаевне, урождённой Шигаевой, хотя она умерла за три года до рождения Владимира. Он знал о ней с детства отчасти потому, что любил её сына и своего сводного брата Николая, но более всего по причине духовного — самого сильного! — родства с ней.

Мария Николаевна (1831–1860) была первой русской женщиной-экономистом, успешно занималась журналистикой, оставила ряд интересных публицистических и научно-художественных произведений.

Родилась она в Петербурге, в богатой дворянской семье, получила хорошее домашнее образование. Вышла замуж за Ивана Вернадского в 1850 году и всерьёз заинтересовалась его профессиональными занятиями, хотя сама воспитывала сына Николая (в обеспеченных семьях того времени так случалось редко).