Страница 3 из 22
Гиляровский описывает целые кварталы публичных и игорных домов всех пошибов, рассказывает о бандитских вертепах, расцветавших во время ярмарок. «Там было около кого погреть руки разбойному люду. Кроме карманников, вроде Пашки Рябчика, рязанского Щучки, Байстрюкова и Соньки Блювштейн, знаменитой Соньки Золотой Ручки, съезжались сюда шулера и воры не только из Москвы, Одессы, Варшавы, но даже Восток стал своим…» Сообщает, что и беглые с каторги обычно устремлялись именно сюда.
И для многих подобных типов новая хорошая «ксива» была, ясное дело, не лишней. А платили за подобную работу щедро. Да и соседство с ювелиром для таких клиентов было весьма удобным — в одном месте можно и сбыть ценную добычу (или изменить ее облик), и новыми документами разжиться. Предположение? Не только. Дальше по ходу книги я приведу несколько косвенных фактов, способных свидетельствовать о связях Мовши Израилевича с преступным миром.
В целом же проживание далеко за «чертой оседлости» давало возможность неплохих заработков. Однако оно имело и важные издержки. Скажем, для детей. Где-нибудь в Витебской губернии, Одессе, на Волыни ребята получили бы полноценное иудейское воспитание при синагоге от опытных общинных учителей. Изучили бы необходимые тексты, обряды, правила поведения. Дети Мовши Израилевича тоже воспитывались в религиозных традициях. И Яша Свердлов даже и много позже, арестованный за революционную работу, будет в анкетах жандармского управления в графе «вероисповедание» указывать — «иудейское». Да, «иудейское», а не «атеист», как отвечали на данный вопрос многие его соратники.
Но нетрудно понять, что воспитание он получил не такое, как его западные сверстники. Религиозное обучение — только домашнее. Или от непрофессиональных знатоков-учителей нижегородской колонии. Опять же, как должен воспринимать ребенок, если ему внушают какие-то истины, доказывают важность и необходимость каких-то ритуалов — а параллельно объясняют, что об этих истинах вслух лучше не говорить. И о ритуалах тоже. И, несмотря на их важность, иногда их из конспиративных соображений эти ритуалы выполнять не надо. Значит, они получаются не такими уж необходимыми? Не обязательными? Вероятно, отсюда берет начало присущая Свердлову скрытность. И попытки самому найти ответы на интересующие вопросы…
Было и другое. Иудейские дети на Волыни и в Литве росли в кругу себе подобных. В Нижнем Новгороде — среди «чужих». Новгородцева пишет, что Яша с раннего детства дружил с местными ребятами, верховодил в компаниях, был организатором игр и забав для всей улицы, увлекался греблей и плаванием, что сверстники часто забегали в дом Свердловых… Вот тут осмелюсь выразить сомнение. Он не мог дружить со всей нижегородской детворой. Даже сбегать с ними гурьбой искупаться на Волгу. Плавок и трусиков тогда ребятня не носила. И кто-нибудь заинтересовался бы обрезанием, стал бы подшучивать, подначивать. Да и в других отношениях на чужой роток не накинешь платок. А тем более при детской непосредственности. Кто-то подденет — почему не ешь «некошерное» лакомство? Кто-то начнет дразнить из-за того, что не идешь играть в субботу. Кто-то посмеется из-за того, что «нехристь». Отсюда неизбежные обиды. Затаенная злость. Мстительность.
Есть свидетельства о том, что Яша рано научился драться, рос задиристым и хулиганистым. Роста был низенького, в силе другим мальцам уступал. Но брал свое хитростью, изворотливостью. А дружил-то он, скорее всего, с такими же, как сам, с детьми нижегородских евреев. Как раз они, видать, и в дом к нему наведывались. В их ватагах он и верховодил. Что было нетрудно, если это были дети папиных работников. Попробуй не уступи лидерства хозяйскому сыну! Он и привыкал к лидерству. А ближайшим другом детства Якова Михайловича был Вольф Михелевич Лубоцкий. В будущем — видный большевик и секретарь Московского комитета партии Владимир Михайлович Загорский. Такой же, как Яша, отпрыск еврейской семьи. И… как бы не сынок соседа-ювелира? Во всяком случае, из всех источников очень уж тщательно устранена всякая информация о ювелире. Как и родословная Лубоцкого. Зато в воспоминаниях Новгородцевой любимым местом игр мальчиков и их «тайным укрытием» называется то чердак Лубоцких, то чердак Свердловых. Вот и вертится на языке вопрос — не один ли это был чердак? Над двухэтажным общим домом?
Кстати, многое говорит о том, что в их детском тандеме первым был все-таки не Свердлов, а Лубоцкий. Он и по возрасту был на два года старше. А может быть, общественное и имущественное положение его семья занимала чуть повыше, чем у Яши. Как бы то ни было, они являлись «одного поля ягодой».
Мовша Израилевич был главой дома обстоятельным. Не только собственное дело развивал, но заботился и о том, чтобы детей поставить на ноги, дать им хорошее образование. Читать Янкель-Яша научился дома, от родителей (и, очевидно, не только по-русски). Успешно окончил городское начальное училище и, как и его друг Лубоцкий, был определен в гимназию.
Что само по себе характеризует достаток Свердловых. В России в то время существовало несколько типов средних учебных заведений: гимназии, реальные и коммерческие училища, духовные училища, кадетские корпуса и др. Все они несколько различались по направленности обучения. Различались и по стоимости. Гимназии были самыми дорогими. Но и самыми престижными. Они давали «классическое» образование — их выпускники осваивали как минимум два иностранных языка, не считая «мертвых», латыни и греческого, получали огромный багаж гуманитарных знаний. Гимназическое образование само по себе выводило «в люди», оно было достаточным для устройства на чиновничью службу, для учительской работы в земских школах и начальных училищах. В гимназии обычно шли и те, кто планировал потом продолжить обучение в университетах — на юристов, медиков, преподавателей. Стало быть, и Свердлов-отец прогнозировал пустить сына не по собственной, а по более благоустроенной жизненной дороге.
Что ж, способностей и ума у Яши было не отнять. А энергии тем более, через край. И любознательности. С детства он зачитывался книгами. Стало быть, и на них денег хватало, давали на «карманные расходы». Сведений о детских годах Свердлова вообще мало. Новгородцева пишет: «Яков Михайлович не любил говорить о себе… И лишь многие годы, прожитые с Яковом Михайловичем, рассказы его отца, брата, сестер, изучение различных документов дали мне возможность восстановить более или менее полную картину его детства и юности».
Увы, многими из этих «различных документов» мы с вами не располагаем. И вряд ли когда-нибудь будем располагать. Вот и остается складывать «мозаику» из того, что есть. Упоминается, допустим, о постоянных стычках Якова с классным наставником, о выговорах гимназического начальства, о наказаниях, о «непокорстве». Что не так уж редко в детской среде. И не исключено, что шло по молодости, от буйного характера. Детское упрямое хулиганство. Но Яша и целенаправленно развивал в себе «бунтарские» качества. Они с Лубоцким еще в гимназические годы увлеклись «революционностью».
Но революционностью еще не марксистской, не социалистической или демократической. Кого же в таком возрасте заинтересует подобная нудятина? Нет, они запоем глотали книги про Спартака, Овода, Кожухова, Гарибальди. И грезили созданием тайной могущественной организации наподобие карбонариев. Но не итальянских, а, конечно, еврейских. Чтобы с клятвами, плащами и кинжалами, подземельями, внезапными ударами по врагу и карами предателей. Выдумывали эти клятвы, уставы. И даже купили себе револьвер, пряча его на том самом чердаке. Купили, как сами понимаете, не в магазине. А где еще два пацана могли купить в Нижнем «шпалер»? Чтоб не спросили, зачем нужен, кто ты такой и где деньги взял? Ответить нетрудно, в воровских трущобах. То есть, знали, к кому там обратиться, кто не надует. Вот вам одно косвенное подтверждение, что Мовша Израилевич имел дела с преступным миром. В результате чего и у Яши там образовались знакомства. Может, с кем-то из клиентов, кто домой приходил. А может, и сам по поручению отца заказы относил.