Воины бури

До сих пор никто на "Громе", кроме экипажа "Индруса", не видел живых джанипурцев. Это было впечатляющее зрелище.

Они были ростом с человека; по сравнению с мужчиной женщина казалась более хрупкой. Лежа на боку они действительно смахивали на коров, но задние ноги были снабжены суставами, позволяющими при необходимости встать во весь рост, а нижняя часть икр была толще, чем полагается четвероногому. Ноги оканчивались широкими и толстыми копытами, крепкими, словно камень. По сути дела, копыта росли на тыльной стороне лодыжки. Необычная толщина икры отчасти объяснялась тем, что к ней на особом суставе крепился широкий и плоский вырост, который служил ступней, когда джанипурец выпрямлялся.

Торс был массивным и широким, а руки, столь же длинные, как и ноги, оканчивались не только копытами, но и кистями, аналогичными по строению ступне. Кисти были пятипалыми, как и у человека. Длинная толстая шея была гибкой, чтобы лицо, независимо от позы, всегда было направлено вперед.

Лица джанипурцев, весьма выразительные, почти не отличались от человеческих, за исключением приплюснутых носов и сильно развитых челюстей. Зубы у джанипурцев были широкие и плоские, что характерно для травоядных. Густая серая шерсть росла по всему телу, кроме лица.

– Мускулатура и строение скелета просто поразительны! – восхищался Айзек Клейбен. Он ликовал, словно ребенок, получивший новую игрушку. – В вертикальном положении джанипурцы не уступают в гибкости обычному человеку, но когда он опускается на четвереньки, тело сразу становится гораздо жестче, и можно бегать, прыгать и брыкаться не хуже любой лошади. Ступни прекрасно приспособлены для ходьбы в вертикальном положении, а кисти рук способны выполнить самую сложную и тонкую работу.

Сабира, женщина с "Индруса", добровольно вызвавшаяся на это задание, так как была хорошо знакома с основами местной культуры, нервно заметила:

– По-моему, различия намного больше, чем кажется на первый взгляд, и я, честно говоря, не думала, что они окажутся настолько иными. Не представляю себе, как мы сумеем сориентироваться там, на планете.

– Боюсь, нас ожидают и другие сюрпризы, – сказал Козодой. – Но трансмутация необходима, чтобы миссия была успешной. У вас появились сомнения?

Она заставила себя улыбнуться и пожала плечами:

– Да.., и немало. Впрочем, этого следовало ожидать, и все же там я необходима. Из тех, у кого есть подходящий опыт, только я согласилась пойти.

В этом-то, разумеется, и заключалась основная трудность.

– Одно меня озадачивает, – вмешался Клейбен. – Эти выступы на головах, они похожи на зачатки рогов. Это действительно так?

Сабира кивнула:

– Рога вырастают только у женщин. Это атавизм. С развитием беременности женщине все труднее стоять на двух ногах, и наконец, примерно на пятом месяце, это становится просто невозможно. Суставы кистей и ступней перестают разгибаться, грудь увеличивается, а на голове отрастает пара длинных и острых рогов. Бегать ей тяжело, и рога – ее единственная защита на оставшееся до родов время. Через несколько недель после родов они отваливаются, и женщина возвращается в нормальное состояние. Обычно из них делают резные украшения и дарят ребенку в день совершеннолетия. Рога считаются частью тела ребенка. Лактационный период недолог: через две недели пищеварительная система ребенка формируется окончательно, и он может есть то же, что и взрослые. Но не думайте, что во время беременности женщины беззащитны. В этот период они агрессивны и крайне опасны. Клейбен кивнул:

– Поразительно. Значит, их дети рождаются практически сформировавшимися и способными передвигаться? Не то что наши беспомощные младенцы?

– Ступни и кисти рук у них в зачаточном состоянии, но на четырех ногах детеныши стоят крепко. Они стремятся во всем подражать взрослым и быстро учатся искусству выживания. К концу первого месяца они уже самостоятельны, хотя и почти беззащитны. Они смышленее наших детей этого возраста, но полное развитие кистей и ступней занимает годы и требует постоянных упражнений. В интеллектуальном смысле джанипурские дети не отличаются от людей, но остаются в теле животного приблизительно до семи лет. Половая зрелость наступает в двенадцать-тринадцать лет.

Клейбен снова кивнул. Долгое бездействие действовало на него угнетающе, но теперь он оживал на глазах. Козодой подумал, как бы выглядел бывший глава Мельхиора, если бы не Сабире, а ему предстояла трансмутация в новый облик. Куда легче самому производить эксперименты во имя бескорыстной жажды знаний, чем попасть в руки других экспериментаторов.

– Сестры Чо уже видели их? – спросила Сабира. Козодой отрицательно покачал головой:

– Пока нет. Может быть, увидят сегодня. Теперь, когда у нас есть прототипы, часы запущены. Эта чета официально находится на Рекреации, и мы должны разработать для них подходящую легенду. Однако Рекреация продолжается всего сто дней, и пять из них уже прошли. Надо тщательно изучить их и узнать о них все, чтобы вы могли сойти за джанипурцев. Необходимый минимум вы освоите здесь, а потом мы пошлем вас вниз, чтобы вы некоторое время пожили среди туземцев и отшлифовали свои навыки. Если вы не сможете одурачить их, то не сможете обмануть и Центр, не говоря уже о тех войсках, которыми там забит каждый метр. Урубу позаботился, чтобы вы получили назначение в Кохин-Центр. Вас ждут суровые испытания. Приготовьтесь совершить невозможное.

– Девяносто пять дней – это мало! – встревожилась Сабира. – Надо изучить слишком много.

– От вашей способности быстро учиться зависит гораздо больше, чем личная безопасность. Без этого перстня все остальные будут бесполезны. И если вас схватят, тем, кто последует за вами, будет в тысячу раз труднее.

Как правило, сестрам Чо не требовалось много слов, чтобы понять друг друга. Они были неразлучны в горе и радости, и каждая знала мысли другой – по крайней мере так казалось всем и даже им самим. Но после того, как они увидели джанипурцев, им пришлось разговаривать долго.

– Я не хочу, – начала обычно молчаливая Чо Май. – Ты видела их. Ты чувствуешь то же, что и я. Чо Дай кивнула:

– Действительно, это скорее коровы, чем люди. Представляю, какие у них обычаи! Конечно, мы с тобой не красавицы, и все же…

– И все же существует честь и обязательства. Наши жизни принадлежат тем, кто их спас. Мне все время снятся кошмары. Я до сих пор не могу прийти в себя…

Чо Дай снова кивнула. Она понимала сестру. Служба безопасности Китайского Центра застукала их на мелкой краже. Проверка на ментопринтере показала, что они не шпионки или преступницы, а просто девчонки, обладающие талантом открывать любой самый сложный замок. Они не могли понять, как действует смывной туалет, не говоря уже о компьютере, и все же у них был этот дар – или проклятие, – данный им от рождения и усиленный уроками дядюшки-иллюзиониста.

После проверки их отправили в биотехническую лабораторию. Там девушек исследовали, а потом подвергли стерилизации и отдали на растерзание охранникам. С этого момента они перестали быть людьми и превратились в живые игрушки, с которыми можно делать все, что заблагорассудится. Девушек мучили, над ними издевались и насиловали их снова и снова. Есть и пить им почти не давали, а когда они попытались сопротивляться, их изуродовали до неузнаваемости. В конце концов, измученные бесконечным унижением, болью и наркотиками, они и сами перестали считать себя людьми. Но внезапно поступил приказ отправить их на Мельхиор.

На Мельхиоре девушки в отличие от Хань не подвергались трансмутации. В то время они не придали этому значения, но теперь понимали, что глава службы безопасности Мельхиора, сам участник заговора против Главной Системы, не желал подвергать их воздействию машины, которую можно использовать лишь один раз. Только татуировки на их лицах, обязательные для любого заключенного, были сделаны с помощью трансмьютера, но их можно было легко замаскировать пересадкой или подсвечиванием кожи.