Страница 48 из 50
— Ваша бдительность, доброе утро, — произнес Чистильщик, склонив голову в вежливом поклоне. Шани холодно ему кивнул и протянул несколько исписанных листков.
— Протоколы допросов и мой отчет для государя.
— Немедленно передам, господин, — произнес Чистильщик, аккуратно складывая листки и убирая их во внутренний карман камзола. — Будут ли еще распоряжения?
Шани хотел было распорядиться, чтобы арбалетный болт Чистильщика не смотрел бы постоянно ему в затылок, но промолчал, отпустив государева слугу с миром. Тот еще раз вежливо поклонился, открыл дверь и выскользнул в коридор. Шани сделал шаг назад, расправил гобелен, и, глядя на вышитого Заступника на круге казни, задумался о чем-то своем.
Утро первого судебного заседания выдалось морозным и солнечным. Свет падал сквозь проемы высоких стрельчатых окон, озаряя набившийся в зал суда народ: дворяне и горожане полублагородного происхождения заняли места в первых рядах, прочая же публика мещанского и бедного сословия толпилась на галерке и в проходах, а площадь перед зданием суда была запружена народом так, что даже государева карета не сразу смогла пробиться к парадному входу. В толпе собрались как верные апологеты Андрея, так и те, кто вовсю честил его проклятым колдуном и еретиком: пару раз даже начинались драки за убеждения, впрочем, быстро и жестко пресеченные охранцами. Сегодня глупая баба даст по голове соседу, обозвавшему Андрея колдуном, а завтра может дойти и до резни, поэтому охранцев на площади было не меньше зевак.
Когда Андрея и Нессу ввели в зал суда, то народ и в здании, и на площади разразился воплями, в которых мешались и приветствия, и благословения, и проклятия. Судья звякнул колокольчиком, призывая народ к порядку, но до установления тишины прошло около десяти минут. Бледный, с разбитым в допросной лицом, одетый в грязные лохмотья, Андрей выглядел обреченным и опустошенным, будто желал лишь одного — чтобы суд как можно скорее закончился, все равно даже, чем. Несса казалась не живым человеком, а призраком, тенью себя самой.
— Не бойся, — произнес Андрей и сжал ее руку. — Все будет хорошо.
Несса посмотрела на него с надеждой.
— Правда?
Судья еще раз тряхнул колокольчик, и в зале воцарилась тишина.
— Правда, — сказал Андрей. — Поверь мне.
На трибуну поднялся шеф-инквизитор — в черной с серебром мантии он выглядел невероятно мрачным и зловещим: казалось, огромная птица-падальщик влетела в зал суда, чтобы выклевать глаза подсудимым. Андрей невольно поежился: несмотря на то, что он помнил последние слова Шани, сказанные в допросной, ему было очень и очень не по себе.
— Говорит шеф-инквизитор всеаальхарский Торн, — произнес судья. Шани довольно небрежно ему кивнул.
— Благодарю, ваша истинность. Инквизиция Аальхарна в моем лице выносит обвинения в колдовстве и ереси сим присутствующим здесь Андрею и Нессе Сатх. Инквизиция имеет все основания утверждать, что сии помянутые виновны в появлении эпидемии в стране, повлекшей за собой смерть десяти тысяч человек, и несказанном богохульстве в принятии имени и славы Заступника нашего к своей персоне. Я передаю суду все документы по расследованию и протоколы допросов и от лица инквизиции всеаальхарнской требую отлучения сих двоих от церковной защиты и высшей меры светского наказания.
По залу прокатился вздох. Шани положил перед судьей кожаную папку с золотой розой на крышке и, спустившись с трибуны, занял свое место. Папка была толстой — инквизиция потрудилась на славу. Андрей поймал его взгляд — сиреневый, пустой, абсолютно безумный — и уловил тонкий запах эклента, легкого наркотика растительного происхождения. Да, именно такой человек и нужен был государю на роль обвинителя: пораженный отчаянием, опустившийся, безразличный ко всему…
Судья некоторое время рассматривал документы в папке, а потом спросил:
— Признают ли подсудимые себя виновными?
— Не признаю, — жестко ответил Андрей, и Несса откликнулась тихим эхом:
— Не признаю…
… - Значит, вы утверждаете, что создали лекарство от мора.
Шел второй день судебного заседания. Зевак на площади и зрителей в здании стало еще больше, Луш в своей отдельной ложе откровенно зевал, а Андрея и Нессу соизволили, наконец, нормально покормить и дали одежду — пусть старую, но зато без прорех. Судья ознакомился с протоколами, выслушал речь шеф-инквизитора, который подробно рассказал о возникновении и развитии эпидемии, и теперь наступил час допроса главного обвиняемого.
— Да, ваша истинность, — сказал Андрей. — Я создал такое лекарство. Затем вылечил больных деревни Кучки, а после этого встретил шеф-иквизитора Торна и отправился с ним в столицу — лечить людей уже здесь.
— У вас есть соответствующее образование? Лекарское или алхимическое? — подал голос Шани, до этого задумчиво пытавшийся извлечь занозу из указательного пальца. Андрей подумал, что вряд ли его степень доктора наук сейчас придется кстати и довольно выразительно ответил:
— Нет, ваша бдительность. У меня нет ни лекарского, ни алхимического образования.
По залу прокатился шепот, но судья тотчас же брякнул в колокольчик, прерывая посторонние разговоры.
— Тогда как же вы сумели создать лекарство? — поинтересовался судья, а Шани добавил:
— Которое, кстати, не смогли получить лучшие столичные медики.
О судьбе лекарского совета, отправленного приказом шеф-инквизитора к очагу эпидемии, деликатно умолчали.
— Я не имею образования, но прочитал много лекарских книг и травников, — произнес Андрей. Не рассказывать же им о том, как синтезируется биоблокада… Он чувствовал, как отчаяние, охватившее его во время ареста, становится все глубже и беспросветнее. — Мои знания помогли создать лекарство, которое спасло всех вас.
— Известно, кто дает такие знания, — поучительно промолвил судья. — Враг Заступника и рода человеческого. А для истинного и верного раба Заступникова лучше погубить бренное тело, чем утратить бессмертную душу. Так когда вы вступили в сговор с силами предвечного Зла для погубления преданной Заступнику паствы?
Андрей едва не выругался.
… - Когда вы встретились с обвиняемым, ваша бдительность?
Шани, занявший скамью свидетелей, мысленно что-то прикинул и ответил:
— Вечером дня своего побега. Точных деталей нашей встречи не помню, ибо был при смерти. Но подсудимый дал мне лекарство, которое меня спасло от неизбежной гибели.
С площади доносились крики: кажется, там началась еще одна драка. За время суда сторонников у Андрея поубавилось — кто-то был арестован охранцами за подстрекательство к бунту, кому-то проломили голову — зато оставшиеся оказались самыми драчливыми и горластыми: с ними никому не хотелось связываться, даже стражам порядка, которые предпочли держаться в стороне и встревать в ситуацию только в крайнем случае.
— Произносил ли подсудимый хулу на Заступника или любые слова, могущие быть признаны ересью?
— Нет, не произносил, — ответил Шани. — Он выразил желание отправиться со мной в столицу и дать людям лекарство от болезни.
— Как вы думаете, почему?
Луш в своей ложе очень выразительно скривился.
— Наверно, для того, чтобы люди выздоровели, — предположил Шани с самым невинными видом. В зале захихикали, даже государь ухмыльнулся. Однако судья остался невозмутим.
— Скажите, ваша бдительность, когда и при каких обстоятельствах подсудимый присвоил себе имя и славу Заступника нашего?
— Так его стали называть в столице после того, как закончился мор, — раздумчиво промолвил Шани. — Насколько я знаю, подсудимый это не опровергал. Я сам неоднократно был свидетелем того, как подсудимого называли Заступником, Исцелителем и Спасителем рода человеческого — и он принимал эти именования, ни разу не сказав, что является простым человеком.
В зале воцарилась гробовая тишина. Наверное, всякий, находившийся тут, вспомнил, как называл Андрея богом. Даже Луш призадумался — когда Андрей сделал ему укол, и государь пришел в себя, то немедля кинулся своему спасителю в ноги и заголосил благодарности. И по государеву приказу, кстати, Андрею выделили роскошный дом и денежное довольствие — негоже вернувшемуся Заступнику ночевать где придется и есть что ни попадя… Собственно говоря, теперь у инквизиции появился роскошный повод для обвинения в ереси: называл колдуна и ведьмака Заступником? Виновен. На костер таскали и за меньшие провинности.