Страница 52 из 67
— Хм-хм! Ну-с, Вернон, — говорил Харрисон, — мы все ждем, чтобы вы изложили свои доводы.
Кресло Вернона скрипнуло, как будто он резко подался вперед.
Эта начальная минута, когда, благодаря непредсказуемому акту всеобщего согласия, все противоречия были на время отложены в сторону и оппоненты решились по крайней мере выслушать друг друга, совпала с наиболее темным временем. Теперь же луна, поменявшая цвет с медного на латунный, соизволила подняться над крышей дома и придала материальность и форму всем предметам, заново сотворявшимся в глубине ночи. Но Вернона, когда он заговорил, по-прежнему не было видно; его воспринимали только как голос, со все большей четкостью вешавший из тишины и теней.
Его речь была хороша, он спокойно призывал к непредвзятому исследованию всех новейших «фактов», касающихся загадок человеческой психики. Свой предмет он знал досконально, перечислял примеры, ссылался на авторитеты, выстраивая теорию, которую, как решили леди Ульрика, Фелл и даже Грэтрикс, будет весьма трудно опровергнуть.
Харрисон ни разу его не прервал; когда Вернон делал краткие паузы, казалось, что безбрежная тишина ночи смыкалась вдруг еще теснее вокруг группки собеседников, собравшейся под кедром. Равномерный поток слов напоминал свечку, слабо горящую в темноте; только когда она погасла, слушатели заново вспомнили себя и свое окружение. В секунды особенно тягостной, почти болезненной тишины собравшиеся непрерывно ерзали и покашливали, чтобы восстановить связь с привычным миром. Скрипели кресла, кто-то вздыхал, Грэтрикс однажды зычно откашлялся.
К концу долгой речи тон Вернона сделался более эмоциональным. Он стал рассказывать о материализации, о странной, пока еще не познанной форме материи, известной под условным названием «эктоплазма» или «телеплазма»;[118] ее источает тело медиума, она проявляется в видимых формах и может быть сфотографирована, она способна манипулировать материальными объектами.
— Я заявляю, что существование этой материи доказано, — заключил Вернон. — При благоприятных условиях медиум способен создать некую форму — доступную зрению и осязанию, имеющую вес и успешно имитирующую любые внешние проявления материальной реальности. Не стану утверждать, что этот поразительный феномен подтверждает бессмертие души, однако скажу вот что: пока вы не предложите другую гипотезу, не противоречащую внушительному своду доказанных фактов, у вас нет права выдвигать какие-либо мнения касательно психических исследований.
Побледневшая луна, похожая теперь на начищенную латунь, увенчала собой верхушки деревьев за домом; ее тонкие лучи пронзали там и сям мрачную сень раскидистого кедра; один луч упал на обнаженное, словно бы мраморное плечо леди Ульрики, другой скользнул по гладким светлым волосам Лесли Вернона. Этих отблесков, а также неяркого рассеянного света от других источников хватило, чтобы разогнать унылый, давящий сумрак, который окутывал лужайку и участников беседы. Они уже отчасти различали друг друга: кто-то представал тенью на светлевшем фоне, кто-то слабо светился, попав, вероятно, под яркий лунный луч, нашедший себе дорогу сквозь прорехи в многослойной листве.
Ветер все так же спал, ни единым порывом не нарушая полнейшего затишья, но лунный свет все же сказался на настроении собравшихся. Когда Вернон смолк, все другие заговорили разом. Многоголосая сумятица затихла только после того, как послышались слова Грэтрикса:
— Того, кого не убеждают ни Стейнтон Мозес,[119] ни Лодж,[120] не убедит ничто, даже если на его глазах воскреснет мертвец.
Миссис Харрисон звонко рассмеялась:
— Это нужно запомнить.
— Но речь совсем не идет о воскрешении мертвецов, мистер Грэтрикс, — вмешалась леди Ульрика. Чувство юмора ей было не свойственно.
Вернон, вероятно, почувствовал, что нелепое вмешательство сводит на нет эффект от его долгих разглагольствований.
— Ладно, Харрисон, каков будет ваш ответ на мои доводы? — слегка повысив голос, спросил он.
Харрисон начал сбивчиво, это ясно свидетельствовало о том, что его все же одолевает раздражение.
— Даже… даже если мы примем на веру эти выкладки, не вижу, Вернон, как они доказывают истинность вашей теории. Я занимался этим вопросом вплотную и… и без предвзятости и могу сказать одно: не вижу никаких причин считать, что нам когда-либо поступали послания от духов умерших. Думаю, спор идет именно об этом положении, и мне непонятно, какими особенными доводами вы его подкрепили. А вы, Грэтрикс, что скажете?
Грэтрикс проворчал что-то невнятное. Лунный луч уперся в самую выдающуюся деталь его лица, и создалось впечатление, будто оно целиком состоит из носа.
— Вы не согласны с моим объяснением фактов, Харрисон? — упорствовал Вернон.
— А… а с какой бы стати? Не вижу причин. Вы меня нисколько не убедили в состоятельности ваших примеров. На настоящем этапе я согласен продолжать исследования, но не формулировать теории. Мое мнение таково, что до сих пор собранных свидетельств недостаточно, чтобы строить теорию.
— Ах вот как! Ну за этим дело не станет. — Впервые в голосе Вернона прорезалось волнение. — Неужели вам не ясно, что все эти случаи, взятые вместе, представляют собой лишь первые этапы познания, которое нас ожидает? Это всего лишь признаки того, что эволюция человеческого рода вступила на новый путь, что грядет новая эра… эра Духа. Дни материализма сочтены, а наши робкие опыты вызовут улыбку у будущего поколения.
Вы спрашиваете, откуда я знаю? Я не могу объяснить это понятными вам словами. Большая часть моего знания основана на интуиции, но интуицию, и даже мистицизм, не следует больше отделять от науки и разума. Я чувствую: этот синтез лежит в основе новой доктрины. Материальные доказательства мы еще получим; в будущем религия и наука сольются воедино.
— В точности мои слова, — подхватила леди Ульрика.
Проповедь Вернона вывела Харрисона из себя. Он попытался заговорить, но голос ему не подчинялся, срываясь на невнятный фальцет.
— И… и… я… — пропищал он. Чтобы заговорить членораздельно, ему пришлось подняться на ноги. Он начал заново: — Нет, нет! Род религии, основанный на спиритуализме, — как можно рассчитывать, что разумные люди клюнут на подобный бред! Какой-то предполагаемый дух устами безграмотной старухи станет вещать нам убогие банальности, их перескажет потом на пиджин инглиш[121] с ужимками избалованного дитяти так называемый «контролер», и мы должны будем все это выслушивать? Нет-нет, я решительно не согласен принимать этот абсурд всерьез. Я… я нисколько не желаю подражать легковерию господ Лоджа, Барретта[122] и Крукса… нисколько не желаю. Я… да это глупость, и ничто больше. Даже чтобы это обсуждать, мне и то не хватает терпения. Кто идет любоваться луной? — Не дожидаясь ответа, Харрисон обратил к кедру спину и — маленький, всем своим обликом выражавший возмущение, — зашагал на свет, к саду.
Остальные шестеро нестройной чередой потянулись за ним.
Эмма Харрисон явно испытывала облегчение, оттого что дискуссии пришел конец.
— Я говорила, ничем, кроме ссоры, это не закончится, — объясняла она Грэтриксу, который рядом с нею, миниатюрной и хрупкой, выглядел настоящим великаном. — Чарльз не умеет говорить спокойно на эти темы. По-моему, он просто молодец, что так долго терпел. Ни к чему нам весь этот вздор. Правда, мистер Грэтрикс? — Миссис Харрисон понизила голос, переходя на доверительный шепот: — Мне всегда казалось, что наша дорогая леди Ульрика, бедняжка, сделана из того же теста, что и большинство медиумов. Ну, вы понимаете: крепко сбитая, уравновешенная, звезд с неба не хватает.
— Удивляюсь, почему это медиумы, как правило, такие тупые. — Грэтрикс тактично уклонился от того, чтобы открыто согласиться с описанием леди Ульрики, прозвучавшим из уст хозяйки дома.
118
Эктоплазма (телеплазма) — в мистике синонимические обозначения некой субстанции, выделяющейся через рот, нос и уши медиума и служащей для материализации, например, рук и целых фигур «сущностей» (таких, как Кэти Кинг).
119
Стейнтон Мозес (1839–1892) — английский священник и спиритуалист, автор ряда книг по спиритуализму, соучредитель Общества психических исследований.
120
Лодж Оливер (1851–1940) — английский физик и изобретатель, после гибели сына на полях Первой мировой заинтересовался спиритизмом.
121
Пиджин инглиш — гибридный англо-китайский язык во времена английского владычества в Китае; пиджин — вообще любой гибридный язык, возникающий обычно при колонизации.
122
Барретт Харрисон Д. (1864–1911) — знаменитый американский медиум (между прочим, священник унитарианской церкви), автор ряда книг.