Беда

В архивах местных газет — та же самая фотография: светлые, но без блеска, волосы, прямоугольное лицо, дорогущие брекеты, по которым ее, конечно, легко было опознать. Как, должно быть, плакали родители над этими металлическими скобками. И над одеждой, хранимой со времен детского сада. Ее первые карманные деньги, ее первый автомобиль, ее платье на выпускной. Детские болезни и тренировки по утрам, перед школой. Отец — консультант по налогам в Чаттануге. В какой-то статье девушку именовали многообещающей юной спортсменкой, хотя, судя по тому, что Джона успел прочесть, вряд ли она могла рассчитывать на выдающиеся достижения. Училась хорошо, была кандидатом на общенациональную стипендию. Приятная, жизнерадостная девочка.

Чуть позже Джона обнаружил в сети блог МРАЧНЫЕ СИЛЫ РОКА И ДРУГИЕ УЖАСНЫЕ ИСТОРИИ. Автор представлялся на заглавной странице аспирантом экономического отделения Массачусетсского Технологического и криминалистом-любителем: он-де любит расследовать нераскрытые дела. Анализ убийства Марисы Эшбрук был весьма подробен и страшен. Поскольку тело практически с самого момента убийства лежало под снегом, писал аспирант-экономист, оно почти не разложилось.

Так почему же для опознания понадобились снимки и записи зубного врача? Потому что убийца хорошенько потрудился над жертвой, прежде чем выбросил ее в сугроб. Он освежевал ее.

Полиция так и не вышла на след.

Среда, 8 декабря 2004

Отделение психиатрии детей и подростков,

вторая неделя практики

Белзер ясно дал понять, что полиция не станет заниматься делом о преследовании: им подавай внятное, материальное преступление. Вот Джона и старался, как мог, изобразить перед офицером из Двадцать третьего участка опасные повадки Ив — то бишь Кармен — во всей красе. Но как бы ни хотелось добавить до кучи гибель Марисы Эшбрук, он еще соображал, что «я раскрыл убийство десятилетней давности» — верный признак безумия, а он-то старался излучать Рациональность, время от времени разрешая себе выплюнуть разумных размеров окатыш Паники в виде напряженного хихиканья.

Вроде бы удалось: не прошло и часа, как к нему наведались двое полицейских в форме, приземистый крепыш и женщина с обвисшей грудью и кроткими коровьими глазами. Офицеры Деграсси и Виллануэва, представились они.

— Я вас знаю, — сказал Деграсси. — Супердок.

Не дослушав повторный рассказ Джоны, они посулили разобраться.

— Позвоните, если она снова станет вам докучать, — предложила Виллануэва, вручая ему визитку.

— Вот и правильно, — похвалил Белзер, — пусть разбираются.

— А мне ждать, пока она что-нибудь сделает?

— Ты в Нью-Йорке, дорогой.

Понадобилась одежда, и в тот вечер он заглянул на квартиру. К его изумлению, там был и Ланс — уже два дня как.

— Ты же сказал, что поселишься у Руби, — напомнил ему Джона.

— Я солгал, чувак. У меня тут всякие вещи.

— Здесь небезопасно.

— Так зачем ты-то вернулся?

— Возьму носки и тут же уйду. И ты со мной.

— Чувак, я всячески «за».

— Врешь ты все, — сказал Джона. — Ты уже так говорил, а сам…

— Тогда я тебе не поверил.

— А сейчас поверил?

Ланс помедлил:

— Я тебе кое-что расскажу, только ты не бесись.

— Что?

— Обещай, что не будешь злиться.

— Как я могу знать, буду или нет? — удивился Джона. — Мало ли.

— Так я не могу. Мне требуется свидетельский иммунитет.

Джона вздохнул:

— Ладно, выкладывай.

Они прошли в студию, и Ланс включил свою аудиовидеосистему.

— Я обнаружил это сегодня, когда отсматривал съемку для второй части главных хитов самоменталистики.

Он открыл папку, нашел файл, нажал кнопку. В кадр вплыла гостиная с пометкой 11/29/04 7:13 PM.

— В тот вечер мы ушли из дома. — Ланс стал быстро прокручивать, время на экране большими прыжками приблизилось к 9.00. Ланс ткнул в Play.

Все та же гостиная на экране.

— Я не… — начал Джона.

— Смотри.

В девять часов одну минуту послышался глухой стук. Угол обзора камеры не давал разглядеть, откуда исходит шум. С пожарной лестницы? Они ведь все закрыли, прежде чем покинуть корабль.

В кадр вошла Ив.

Джона так и крякнул:

— Мать твою!

Она прошлась по гостиной, ни к чему не притрагиваясь. На несколько минут застыла у дивана перед окном.

— Не знаю, что она там нашла интересного, на что смотрит, — прокомментировал Ланс.

— Я знаю, — сказал Джона. — Музей человеческих слабостей.

В девять десять она вышла из кадра.

— Не понимаю, — сказал Джона. — Окно…

— Целое, верно? Ща увидишь. — Ланс схватил пульт и начал прокручивать рывками по минуте.

Фигура Ив на экране дергалась и металась и в одиннадцать сорок восемь выскочила из гостиной.

— Она ушла тем же путем, каким пришла.

— Нет, — сказал Ланс. — Она пошла туда. Она спит в твоей комнате, чувак.

Часы летели вперед. Семь утра. Восемь. Четверть девятого.

Вновь появилась Ив с мобильником в руках. Она говорит что-то вроде…

— Она продиктовала наш адрес?

Снова быстрая перемотка. Девять часов пятьдесят восемь минут. Стук в дверь. Ив — до того она два часа пролежала на полу — поднимается и впускает человека в рабочем комбинезоне. Они вместе уходят из кадра в сторону пожарной лестницы. В десять двадцать девять рабочий выходит из квартиры.

— Кто это был? — недоумевал Джона.

— Погоди — увидишь.

В одиннадцать двадцать две Ив прилегла вздремнуть. В два сорок семь поднялась.

Вернулся человек в комбинезоне, и с ним еще один. Они принесли нечто, завернутое в бумагу, размером с постер. Унесли это куда-то за пределы кадра. Заработала дрель. Сорок пять минут спустя они ушли. Ив пересекла гостиную с щеткой в руках. В четыре часа шесть минут она покинула квартиру и захлопнула за собой дверь. Снова неподвижный кадр.

— Урок на будущее, — сказал Ланс. — Если понадобится, окно всегда можно заменить.

Джона заметил:

— Мы же договорились: никаких камер в гостиной.

— Уф! — Ланс беспомощно усмехнулся. — Иммунитет?

— Где она?

— Чувак, я…

— Где?

С кухонного шкафчика подглядывал хорошо замаскированный объектив. Джона потянулся и вытащил квадратный корпус с гибким хоботом, на конце хобота — окуляры.

— Телефон давай, на хрен, — потребовал Джона. Набрал номер Виллануэвы. — Сиди тут! — велел он Лансу, который попытался было пробраться к выходу.

Виллануэва выслушала новую информацию и пообещала зайти на следующий день посмотреть съемку.

— Не сердись, чувак.

— Больше ты сюда не полезешь, — сказал Джона. — Пока я не разрешу. Усек?

Ланс кивнул.

— Все собрал, что нужно? — спросил Джона.

Ланс опять кивнул.

— Хорошо, — сказал Джона и врезал Лансу в солнечное сплетение. Тот рухнул на пол, ловя воздух ртом.

— Чууууувак!

— Нам пора, — напомнил Джона, подталкивая его носком ноги. — Здесь небезопасно.

30

Пятница, 10 декабря 2004

Отделение психиатрии детей и подростков,

вторая неделя

Легкое дежа-вю накрыло Джону, пока они ждали, чтобы кто-нибудь откликнулся на стук Иветты. Все тот же коридор, и так же холодно, и орет ток-шоу. Выглянула Адия все в тех же джинсах, только сверху накинула драный халат. Ее трясло, пробивал пот, она крепко прижимала к себе маленького Маркиза и злобно таращилась на Иветту, не замечая ни Джону, ни Сулеймани.

— Я позвонила тому человеку, которому вы советовали, а он ничего не стал делать. — И она принялась бранить Иветту, а Сулеймани с Джоной тем временем проскользнули в квартиру.

ДеШона сидела на полу, поджав под себя ноги, волосы собраны в тугие ровные косички. Она-то заметила врачей — и уставилась в стену.