Страница 33 из 66
— Вот-вот, — в кои века согласился Ладэоэрд, — заодно и замуж отдадим.
— Так, где же, всё-таки, Лоори? — спросил Доом, напряжённо вглядываясь в лица собравшихся.
— Я покажу, — сказал Блуждающий Неф, мягко приземляясь.
— Всегда поражался этому человеку, — радостно сказал король Ладэоэрд, шагая за Блуждающим Нефом, — как жаль, что здесь нет окна, он бы в него выпрыгнул.
Доом смотрел на разношёрстную гурьбы народа, шагающую рядом, и думал, когда же, наконец, он увидит свою сестру. А Лотт и Вета вряд ли ожидали, что к ним на обед придёт сам король Ладэоэрд.
* * *
Разговор начался после того, как пообедали. Доом в продолжение всего времени пытался поговорить с сестрой, но не мог нарушить протокол за обедом: все-таки он был вождь и соблюдал правила приличия. А начала разговор Маргина, несмотря на то, что желающих что-то сказать было выше крыши. Она посмотрела на Русика и Лоори и сказала:
— Так, молодые люди, — сделав паузу, она обвела рукой стол, — видите, сколько народу приехало, чтобы решить вашу проблему. Но прежде, чем принять какое-либо решение, мы хотели бы выслушать ваше желания и понять ваш взгляд на данную ситуацию.
За столом одобрительно загудели, только Вета, судорожно схватила чистую миску и тёрла её полотенцем. Лоори, как загнанный зверёк, на всех посмотрела и выпалила: — Мы хотим быть вместе.
Русик взял её за руки и громко выкрикнул: — Да!
— Разрешите мне, — начал Ладэоэрд, и, посмотрев на Маргину, гордо сообщил: — Я, всё-таки, король.
Он обвёл всех взглядом и, обращаясь к Русику и Лоори, заявил:
— Я, король Ладэоэрд, беру на себя все расходы на устройство свадьбы, — он снова обвёл всех взглядом, не понимая, почему нет криков «ура», и добавил:
— Тем более, опыт у меня есть.
Маргина глянула на Русика и Лоори и сказала:
— Ваше желание мы знаем, а что скажут родители?
А родители ничего говорить не хотели. Лотт и Вета молчали, а Доома тоже не радовался решению сестры. Что же касается Блуждающего Нефа, то он стоял со спокойной миной, облокотившись на дверную коробку, и молчал.
— А после свадьбы и медового месяца, — не успокаивался Ладэоэрд, — будете у меня работать бегунами.
— Лётчиками, — поправила Маргина.
— Что? — не понял король.
— Летают они, — объяснила Маргина.
— Да, да, — согласился Ладэоэрд, — летунами.
Мысль ему так понравилась, что он прямо просиял:
— Ни у кого нет, а у меня будут… Летуны…
И, чтобы окончательно закрепить успех, добавил:
— Жить будут у меня, — и, увидев Лотта и Вету, сообщил им: — Вы тоже можете жить у меня. С коровами и медведем, — остановив взор на последнем, он мечтательно произнёс:
— Как он отменно Манриону напу… — но увидев её ненавидящий глаз, умолк.
— Лоори полетит домой, — сказал Доом, до этого молчавший.
— Вы тоже можете быть летуном, — сказал Ладэоэрд, но понял, что ляпнул лишнее.
— Лоори не может здесь остаться, — сообщил Доом, — всё зависит от решение совета лааков.
— За Лоори будут соревноваться молодые лааки, — сообщил молчавший Мо, сканируя голову Доома, — кто победит, тот возьмёт в жены Лоори.
— Такого я не позволю, — воскликнула Маргина, — они любят друг друга, а я им не чужая тётя.
Все застыли в напряжённом молчании, понимая, что любое лишнее слово может разразиться разрядом молнии.
— Я буду соревноваться за Лоори, — выступив вперёд, крикнул Русик. Глубокая тишина застыла в комнате, которая вдруг стала маленькой.
— А я буду судить соревнования, — неожиданно сказал Блуждающий Неф. Доом, впервые за всё время, почтительно склонил голову перед ним:
— Мы будем рады, отец.
* * *
Анапис и Альмавер свалились на Опунциев и на себе ощутили, каково быть йогом с колючками во всех задних местах. От ярости Анапис искрошил в куски оставшихся Опунциев своей железной штукой — плазменной ловушкой на драхов. Они находились на голом острове среди озера, которое замёрзло до самого берега. На кольце репликатора остановился бег плазменной волны и стены начали опадать, закрывая репликатор цилиндром. Анапис и Альмавер быстро выскочили, чтобы не остаться заключёнными в тёмные стены.
Позёмка несла по поверхности озера редкие, не успевшие упасть снежинки, закручивая их в танец. Анапис и Альмавер, одетые совсем по-летнему, понеслись по льду к скалам, возвышающимся круглым цирком вокруг озера. В одном месте виднелась прореха в каменном заборе, и они двинулись туда, чтобы осмотреться, куда они попали. Альмавер хотела бросить железную штуку, но Анапис её остановил — мало ли какие звери здесь водятся.
— Она тяжёлая, — пожаловалась Альмавер. Анапис попробовал — штуковина, правда, была не легка.
— Ты молодец, — удивился Анапис, — как ты ей махала.
Альмавер не помнила. Когда на тебя лезут огромные кактусы, рассуждать некогда. Анапис снял с пояса ремень и привязал его к железке. Отдал Альмавер вторую, полегче, а сам, как санки, потянул за собой первую. Когда они приблизились к пролому, то увидели внизу озеро, а у ближнего берега деревянный дом или хижину, вероятно покинутую.
— Тяжёлую оставим здесь, я потом заберу, и быстрее к берегу, иначе замёрзнем, как сосульки.
Он забрал ловушку у Альмавер и быстро начал спускаться.
— Не отставай, — крикнул он ей, не оборачиваясь. Они неслись, чтобы согреться и как можно быстрее добраться до жилища, иногда сваливаясь и скользя по снегу вниз. Хорошо, что камни исчезли под толстым слоем снега, иначе их ногам пришёл бы конец. Им и так было несладко, несмотря на то, что мороз был никакой. Задыхаясь и не чувствуя ног, они добежали до дома и, оттянув кривобокую дверь, забрались внутрь.
Внутри было прохладней, чем снаружи. Анапис нашёл охапку дров и бросил их в печку, слепленную из камней, обмазанных глиной. С третьей попытки ему удалось зажечь шар, который он направил на дрова. Неохотно, но они загорелись, чадя дымом, который шёл не в каменный дымоход, а тянулся в окно и щели двери. В углу лежала охапка сена, а подобие лежака было развалено. Придвинув сено к огню, Анапис усадил Альмавер ближе к каменке и обнял её, укрыв спины какой-то серой рогожкой, попавшейся на глаза. Через некоторое время они перестали дрожать и потянулись руками к огню, оживая.
* * *
Ай-те-Кон и представить себе не мог, что к нему в гости, прямо с неба, опуститься король Ладэоэрд с целой свитой знакомых тотаму людей. Флаэсина, сделав круг, опустилась возле шатра Ай-те-Кона, и из неё выбрался король и все гости.
— Здравствуй Ай-те-Кон, — поздоровался король, присаживаясь к костру по традиции.
— Здравствуй король, — церемонно ответил тотам. Метин налил королю кружку чая, затем Ай-те-Кону. Королева от чая демонстративно отказалась.
— Как ты тут, — спросил Ладэоэрд, отхлёбывая из кружки. «Надо бы попросить у тотама травки, — подумал он, смакуя напиток, — жаль только, что никакого подарка не привёз». Взгляд короля остановился на флаэсине и в глазах загорелись огоньки.
— Твоими благами, — дипломатично ответил Ай-те-Кон.
— Не желает уважаемый тотам, посторожить королевские небеса, — спросил Ладэоэрд, показывая на флаэсину. Тотам желал, судя по его лицу, ставшим важным, но детское любопытство всё равно светилось в его глазах.
— Пока меня не будет, покатаешь тотама, — поднимаясь от костра после беседы, сказал король Аделу, и тот почтительно пригласил Ай-те-Кона на борт флаэсины. Метин шагал сзади — кататься на флаэсине ему было не впервой. Флаэсина плавно поднялась и закружила вокруг чёрного цилиндра станции, стены которой опали, запуская под кольцо репликатора кучу народу — все хотели видеть, как Русик в соревновании добьётся руки Лоори.
А Ай-те-Кон млел от удовольствия, представляя, как он расскажет о флаэсине, о короле у него в гостях и о его необычной просьбе — заменить его, пока он отсутствует.