Чапаев

«На протяжении всего этого времени в многочисленных боях с весьма своеобразным, подвижным и очень инициативным противником мы можем вновь усмотреть в работе Чапаева целый ряд моментов, подтверждающих наличие у него несомненных боевых талантов. Чапаев обладал удивительной способностью чрезвычайно быстро приспособляться к характеру и особенностям действий противника. Внимательно изучая сноровку и приемы борьбы врага, Чапаев в каждом частном случае тщательно учитывал наличную обстановку и, применяя соответственные контрмеры, всегда добивался успеха. Так, например, воюя против регулярных колчаковских войск, главную массу которых составляла пехота, Чапаев резонно считал, что такого противника нужно побеждать маневром, захватом территории. Совсем других методов борьбы, по утверждению Чапаева, нужно было придерживаться в действиях против столь гибкого и подвижного врага, каковыми являлись уральские казаки; здесь необходимо было применять сокрушительные удары, направляемые непосредственно по живой силе противника…

Одной из самых характерных особенностей Чапаева среди многих его достоинств была неподражаемая способность его и уменье управлять массами и влиять на них. В этом отношении подчас даже трудно было определить, к каким приемам он прибегал и чем могло объясняться и на чем базироваться его обаяние и такая широкая популярность. Не говоря уже о войсках, об его подчиненных, не чаявших души в своем командире и первом боевом товарище, слава Чапаева буквально разливалась среди всего населения театра военных действий. При этом некоторые его смертельно побаивались, а подавляющее большинство выражало ему самую искреннюю, неподдельную и бескорыстную любовь и внимание. Слава Чапаева разносилась не только среди своих, но и среди войск противника».[271]

Оценка, данная Ф. Ф. Новицким, вполне соответствует истине. При этом заметим, что В. И. Чапаеву неоднократно приходилось вести боевые действия в условиях, когда части 25-й стрелковой дивизии испытывали острый недостаток в материально — техническом оснащении. Это была беда не только дивизии Чапаева, но и всей Красной Армии.

Глава XI

Лбищенская трагедия

На захваченной территории Уральской области победители в лице органов советской власти, военных властей и чекистов наводили «свой порядок». В Лбищенске, например, были ограблены все дома, у жителей отнят урожай, часть женщин изнасилована, расстреляна из пулеметов и зарублена красными карательными отрядами, в первую очередь те, кто состоял в родстве с офицерами. Такая «политика» озлобила местное население, которое жаждало мести. Кроме того, казаки, вынужденные под натиском войск 4-й армии отходить в пустынные голодные степи, оказались на грани вымирания.

«В течение второй половины июля и первой половины августа Уральская армия, — отмечал начальник штаба Уральской армии полковник В. И. Моторнов,[272] — теснимая частями 25-й дивизии, обороняя каждый поселок и почти каждый хутор, расположенные к западу от линии Уральск — Гурьев, отошла в район Калмыковская, Каленый. Почти все жители оставляемых казаками станиц отходили на юг со всем своим скарбом и скотом. Это было бедствие для армии, ибо в южных станицах отсутствовал хлеб, и переполнение беженцами грозило голодом. Сотни тысяч скота, гонимого в тыл, уничтожали по пути все запасы сена и травы, как саранча. Кроме того, эти беженцы располагались бивуаками в ближайшем тылу армии, чем мешали маневрированию. Стоило частям армии остановиться, как останавливались и беженцы, не слушая ничьих приказов об отходе в глубокий тыл. Районы к северу от Калмыковска через 2–3 дня после отхода армии к поселку Каленому представляли собой буквально голую степь, даже листья на деревьях были съедены. Армия была лишена местных фуражных средств, а доставка сена с Бухарской стороны, за отсутствием мостов через реку Урал и недостатком лодок, была крайне затруднительной. Конский состав начал быстро ухудшаться».[273]

В сложившейся обстановке генерал Титруев, сменивший заболевшего генерала Н. А. Савельева в должности командира 1-го Уральского конного корпуса, планировал встретить наступление частей 25-й стрелковой дивизии на поселок Каленый массовой конной атакой. К этому времени из района Сломихинской к поселку Каленому была подтянута 6-я кавалерийская дивизия полковника Бородина, а для наблюдения за 150-й стрелковой бригадой 50-й стрелковой дивизии, занимавшей Сломихинскую, был оставлен 1-й партизанский Чижинский кавалерийский полк. Однако план генерала Титруева не получил поддержки со стороны других командиров, которые предлагали морально подорванную и понесшую большие потери конницу использовать для набега на тыл красных. Командующий Уральской армией генерал B.C. Толстов принял это предложение. Для совершения рейда в тыл 25-й стрелковой дивизии были выделены 6-я кавалерийская дивизия полковника Н. Н. Бородина и 2-я кавалерийская дивизия полковника Т. И. Сладкова, которые 2 сентября выступили из поселка Каленый. Они двигались через станицу Кызыл — Кубанская и далее по долине Кушум, чтобы нанести внезапный удар по красным частям, занимавшим Лбищенск.

Познакомившись с воспоминаниями начальника штаба Уральской армии, обратимся теперь к другим источникам. Так, С. Балмасов в статье «Тайна гибели Чапая. Последний бой легендарного комдива», опубликованной в журнале «Родина» в 2001 г., пишет, что командование Уральской отдельной армии, понимая, что дальнейшее отступление, уже в песчаные малоплодородные низовья Урала-яика, грозит потерей всей территории войска, стало разрабатывать наступательную операцию на своем фронте.

«Накануне в районе Мергеневской казацкие разъезды 2-й дивизии 1-го Уральского корпуса поймали ординарца красных с полевой запиской начальника штаба 25-й дивизии Ночкова (в действительности это был Н. Новиков. — Авт.), — отмечаетС. Балмасов. — В Ней указывалось, что на 14 августа в штабе войсковой группы в Лбищенске назначено» оперативно — стратегическое совещание». Белому командованию стали ясны два важных обстоятельства: 1) штаб 25-й дивизии красных является одновременно и штабом всей наступавшей с севера на юг по Уралу группы, во главе которой стоял Чапаев, 2) местопребывание штаба группы — Лбищенск. 15 августа в руки казачьего разъезда той же дивизии попал еще один ординарец красных, при обыске которого был найден секретный пакет от самого Чапаева, содержавший информацию о боевом составе и положении частей его группы. Выяснилось, что ее общая численность превосходила весь 1-й Уральский корпус более чем в 2 раза. Красные имели 75 орудий и неограниченный запас снарядов, постоянно подвозившихся по железной дороге через Саратов и Самару. Казаки же на каждые 10 выстрелов красных в летних боях под Уральском могли отвечать 1–2 снарядами. Раскрыв план Чапаева по окружению и уничтожению 1-го Уральского корпуса под Сахарным, казаки разгромили обходную колонну красных, захватив 323 пленных, 10 пулеметов, 2 орудия, и в ночь на 26 августа отошли к поселку Каленому. Все понимали, что красные не смирятся с поражением и в скором времени заставят казаков отступать все дальше к Гурьеву».

Далее С. Балмасов утверждает, что атаман B.C. Толстов принял следующий план наступления: сосредоточить несколько конных полков в кулак, сделать глубокий обход станицы Сахарной в тыл противнику и неожиданно атаковать находящуюся в тылу большевиков Лбищенскую станицу, чтобы создать угрозу Уральску и заставить коммунистов отказаться от дальнейшего наступления на Уральском фронте. «В Лбищенской был штаб красных войск Уральского фронта и командир 25-й стрелковой дивизии Чапаев, — пишет Балмасов, — большие склады военного снаряжения большевиков, все дивизионное имущество». По словам Балмасова, для проведения рейда был создан сводный отряд (около 2 тыс. сабель) под командованием полковника Т. И. Сладкова. В состав отряда были включены 1-й Партизанский (командир — полковник Н. Абрамов), 2-й Партизанский (командир — полковник В. Горшков), Лбищенский (командир — полковник Н. Миронов), Позняковский (командир — подполковник Ф. Позняков) конные полки и 1-я учебная батарея (командир — есаул А. Юдин). Общее руководство операцией осуществлял генерал — майор Н. Н. Бородин. По данным Я. Вубермана, к началу сентября численность противника, непосредственно действовавшего против 25-й стрелковой дивизии, увеличилась с 8, 6 тыс. до 10 тыс. человек при 102 пулеметах и 32 орудиях.[274]

271

Цит. по: Красная Звезда. 1939. 5 сент.

272

Полковник Генерального штаба В. И. Моторный на съезде Уральского казачьего войска был принят в казаки и ему по старинной казачьей традиции (все казачьи фамилии должны оканчиваться на «ов», «ев», «ин») дана фамилия Моторнов. Летом 1920 г. был взят в плен в районе Красноводска, находился в заключении в Бутырской тюрьме, затем был освобожден, возглавлял издательский отдел Главного управления военно-учебных заведений Всероглавштаба, был ученым секретарем Малого академического совета, преподавал в академии ВВС и Институте народного хозяйства им. Г. В. Плеханова. 17 января 1931 г. арестован по сфабрикованному делу «Весна» и 10 мая приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение.

273

Цит. по: Чапаева Е. А. Мой неизвестный Чапаев / Е. А. Чапаева. М.: 000 «Корвет», 2005. С. 433.

274

См.: Вуберман Я. Разгром белоказаков Чапаевской дивизией (1919 г.). / Военно-исторический журнал. 1939. № 2. С. 12–30.