Павел I

Самодержец стремился поставить священство вне зависимости от прихоти местных должностных лиц и крупных землевладельцев, ранее часто ставивших на священнические должности «удобных» им лиц. В 1797 году Император отменил право приходов избирать священников, сделав священнические должности наследственными. Должность наследовал старший сын священника, окончивший семинарский курс. Остальные сыновья, получившие духовное образование, становились кандидатами на вакантные места в иных приходах, или довольствовались должностями дьяконов в приходе отца, а иногда исполняли обязанности причётника.

Заметные сдвиги произошли в области развития системы духовного образования. В 1797 году Петербургская главная семинария и семинария в Казани были преобразованы в духовные академии. Было открыто восемь новых семинарий: в Каменце-Подольском и Вифанская семинария в Троице-Сергиевой Лавре (1797); в Остроге на Волыни и в Калуге (1799), в Перми, Пензе, Оренбурге и военная семинария (1800). В царском Указе от 31 октября 1798 года задачи семинарий получили точное определение. «Доставить Церкви хороших слов Божий проповедников, которые бы бездельнейших приуготовлений могли учить народ ясно, порядочно, убедительно и с приятностью». Епархиальным архиереям вменялось в обязанность регулярно докладывать Святейшему Синоду о состоянии преподавания и научной квалификации учителей. В последний год царствования Павла I Синод издал постановление об открытии в епархиях «русских начальных школ» для подготовки псаломщиков, ставших прообразами народных духовных училищ, получивших распространение уже в XIX веке. Субсидии на казенные духовно-учебные заведения за 1797–1800 выросли в три раза, достигнув к 1801 году почти 200 тысяч рублей.

Павел Петрович не мог отбросить государственную политику ущемления Церкви, которая проводилась в России со времени Петра I, преследовавшая утилитарную цель — «ввести Церковь в государственный оборот». Он даже и подобной сверхцели не ставил. Однако он смягчил многие аспекты имперского патернализма, пытаясь выдвинуть духовную жизнь на надлежащий православному царству уровень. В его деятельности явно различимы признаки десекуляризации, во всяком случае, хоть и робкое, но последовательное возвращение земельных владений Церкви началось именно при нём, а после его гибели этот процесс завершился.

Выше упоминалось, что авторы биографических сочинений об Императоре Павле Петровиче нередко выступают в роли «психиатров», навешивая ему ярлык «душевнобольного», причём этот «диагноз» озвучивается на первых же страницах сочинения. Вполне понятно, что подобная установка сразу задает тон всему последующему изложению. Живая историческая фактура препарируется в заданном русле, а так как сколько-нибудь надежных подобного рода фактов в наличии не имеется, то их выдумывают без всякого стеснения. Случаи с круглыми шляпами и полосатыми заборами, о чем можно прочесть, как об отражении «душевного нездоровья» повелителя Империи, — ярчайшее подтверждение подобной мифологизированной методологии. Об этом уже речь шла ранее.

Однако только «сумасшествия» некоторым авторам мало. В своем ненавистном угаре они пытаются доказать, что Павел к тому же был ещё и глубоко аморальным человеком. Ныне историю отношений Императора с Нелидовой не рискуют выставлять в качестве «факта» подобной аморальности. В свое время ещё историк Е. С. Шумигорский с документами в руках опроверг нечистоплотные измышления на сей счёт.[99]

Зато имя другой женщины спрягают без устали до настоящего времени. Это — княгиня Анна Петровна Гагарина, урожденная Аопухина (1777–1805). Она — дочь сенатора Петра Васильевича Лопухина (1744–1827), получившего при Павле I княжеский титул, и Прасковьи Ивановны, урождённой Левшиной. В феврале 1800 года девица Лопухина вышла замуж за генерал-майора князя Павла Гавриловича Гагарина (1777–1850).

О том, что Лопухина-Гагарин а являлась «любовницей» Императора, уверенно повествуется во многих сочинениях. Одним из первых этот сюжет «раскрутил» уроженец Германии, сделавший себе имя в России в качестве историка, Александр Густавович Брикнер (1834–1896)[100]. В своих сочинениях он совершенно беззастенчиво шельмовал Императора Павла как «душевнобольного». Однако этим историк не ограничился. Он прямо называл Анну Лопухину-Гагарину «любовницей», изменявшей мужу без всякого стыда. «Из достоверного источника мы знаем, — изрекал учёный муж, — что Лопухина, выйдя замуж за Гагарина, покинула своего мужа, чтобы всецело принадлежать Государю».

Подобное утверждение должно было на чём-то основываться. Неужели Брикнеру удал ость получить какие-то свидетельства самого интимного свойства, которые обосновывали столь безапелляционное заключение? Ничуть не бывало. В качестве «достоверного источника» он ссылался на книжку некого Фр. Бинемана — «Из времён Императора Павла», изданную в Лейпциге в 1886 году и целиком построенную на пересказе исторических анекдотов и сплетен. Никаких доказательств любовной связи Павла и Анны Лопухиной-Гагариной никто не привёл. До сего дня данный сюжет всё ещё и воспроизводится по методике Брикнера…

Павел Петрович не просто был увлечён, но именно влюблён в Анну Лопухину — тому действительно есть немало подтверждений, в том числе и со стороны самого Императора. Однако его влюбленность являлась в чистом виде рыцарским увлечением, совсем не подразумевавшим обязательное плотское наслаждение. «Любить» и «обладать» — в русском языке понятия отнюдь не тавтологические…

Некоторые считают, что история возникновения отношений между Императором и Лопухиной — продукт «интриги», во главе которой стоял пресловутый Кутайсов, намеревавшийся свести на нет влияние на Павла Императрицы и Нелидовой. В качестве менторов при «верном Иване» назывались такие имена, как Ростопчин и Безбородко. Ясное дело, что тут трудно отделить «зерна от плевел», но подобная точка зрения была широко распространена. Её принимали на веру такие лица, как Императрица Мария Фёдоровна и Е. И. Нелидова. В этом смысле существует весьма показательный документ— «Записки» барона К. А. Гейкинга (1752–1809).

Барон Гейкинг происходил из курляндских дворян и до 1796 года был председателем суда в Митаве. Удивительное служебное возвышение началось с приходом к власти Императора Павла. Барон становится сенатором, тайным советником и президентом Юстиц-коллегии по делам Лифляндии и Эстляндии. В 1898 году барон впал в немилость и был выслан в свое курляндское имение. Взлет карьеры Гвикинга был связан с тем, что он был женат на баронессе Ангелике — дочери мадам де Лафон (Делафон), директрисы Смольного института, с которой в теснейших дружеских отношениях находилась Е. И. Нелидова. Естественно, что Гейкинг входил в «партию Императрицы и Нелидовой» с самого начала своего пребывания в Петербурге и прекрасно был осведомлен о настроениях, царивших на «женский половине» Двора. Вот как барон излагает начало конца «влияния» Марии Фёдоровны и Нелидовой, Дело происходило в Москве, куда Император прибыл 11 мая 1798 года для проведения военных учений.

«Императора встретили в Москве, — пишет Гейкинг, — восторженно… Преисполненный радостью, он сказал Кутайсову в тот же вечер: «Как отрадно было сегодня моему сердцу! Московский народ любит меня гораздо более, чем петербургский; мне кажется, что там меня гораздо более боятся, чем любят». «Это меня не удивляет», — заметил хитрый Кутайсов. «Почему же?» — удивился Император. «Не смею выразиться яснее». — «Я приказываю»».

И далее, как повествует Гейкинг, Кутайсов «открыл глаза Государю» на причину столь разного восприятия. «Обещайте мне, Государь, не передавать этого ни Императрице, ни фрейлине Нелидовой». После получения подобного заверения Кутайсов продолжал: «Государь, дело в том, что здесь Вас видят таковым, каковы Вы в действительности — добрым, великодушным и чувствительным, между тем как в Петербурге, если Вы оказываете какую-либо милость, то говорят, что У Вас её выпросили или Императрица, или фрейлина Нелидова, или же Куракины. Таким образом оказывается, что, когда Вы делаете добро, то его делают они, если же Вы караете, то это исходит от Вас».

99

Книга Е. С. Шумигорского «Екатерина Ивановна Нелидова» первый раз была издана в 1902 году в Петербурге. В 2008 году она была переиздана в Москве.

100

Его главные работы, неоднократно издававшиеся, были посвящены Петру I, Екатерине II и Павлу I. Книга «История Павла I» вышла в последний раз в Москве в 2004 году.