Хивинские походы русской армии

Михаил Терентьев

ХИВИНСКИЕ ПОХОДЫ РУССКОЙ АРМИИ

Глава I

Имя Петра пользовалось таким обаянием в Средней Азии, что и хивинский хан просил себе прав русского гражданства, рассчитывая, что звание русского подданного защитит его от притязаний бухарского хана, считавшего Хиву своею данницею.

В сущности, расчет Хивы был весьма нехитрый: подчиниться номинально государю, который, по отдаленности, не мог пользоваться фактически никакими правами сюзеренства, было, конечно, выгоднее подчинения ближайшему соседу. Тем не менее Петр решил воспользоваться случаем подчинить себе среднеазиатские ханства — в действительности. Дабы овладеть единственным для России путем в Индию и Китай, страны богатые и для русской торговли пока недоступные, он указал для русской предприимчивости два направления: со стороны Каспия и со стороны Иртыша.

В этих направлениях и двинуты были первые экспедиции наши в Среднюю Азию для возведения опорных пунктов и расследования путей.

Еще в 1700 году прибывший посланец хивинский вручил Петру Великому грамоту хана Шаниаза, который просил принять его, со всем подвластным ему народом, в подданство России.

Грамотою, от 30 июня того же года, Петр Великий изъявил свое соизволение и подтвердил его впоследствии, в 1703 году, новому хану хивинскому Аран-Махмету, но ханы хивинские искали собственно защиты против Бухары, а Петр, занятый войнами со шведами и турками, не мог ничего предпринять в пользу ханов. Между тем, несмотря на принятие Хивы в подданство, у нас все-таки продолжались торговые сношения и с Бухарою, от которой Хива была вне зависимости. В 1713 году в Астрахань приехал некто Ходжа Нефес, садыр одного из туркменских колен, и сошелся с князем Самановым,[1] которому и передал, что желает предложить русскому царю завладеть страною при Аму-Дарье, где будто бы находится золотой песок. Он рассказал, что хивинцы, опасаясь России, засыпали то устье, которым Аму-Дарья впадала в Каспийское море, но прибавил, что можно без больших усилий уничтожить плотину и возвратить реке прежнее течение, в чем русским будут помогать и туркмены.

Саманов проводил Нефеса в Петербург и, при посредстве гвардии поручика князя Бековича-Черкасского,[2] представился вместе с туркменцем Петру Великому.

В то же время Петр Великий получил известие от губернатора сибирского князя Гагарина о том, что в Малой Бухарин, при городе Эркети (нынешний Яркенд), на реке Дарье находится золотой песок. Эркет или Яркенд стоит на р. Яркенд-Дарье, которую, очевидно, у нас считали с Аму-Дарьей тождественною. Предлагая завладеть городом Эркетом, кн. Гагарин считал нужным по дороге от Тобольска до Эркети построить крепости: первую на Иртыше близ Ямышева озера или Балхаша, а потом по усмотрению и другие. Он брался устроить крепости, оставить войска и даже содержать их из доходов Сибирской губернии.

Находившийся в то время в России хивинский посол Ашур-бек подтвердил показания кн. Гагарина и предлагал Петру Великому близ того места, где прежде впадала Аму-Дарья в Каспийское море, построить крепость и снабдить ее гарнизоном.

Война с Карлом XII была блистательно окончена, и на свободе Петр усердно занялся своею давнишнею мыслью открыть путь в Индию. Петр обласкал Ашур-бека, послал с ним в подарок хану 6 пушек с порохом и снарядами и поручил ему проехать в Индию, откуда привезти барсов и попугаев.

Впоследствии, когда сделалось известным об убиении хана, Ашур-бек был задержан в Астрахани, а пушки отобраны и, кажется, пошли с Бековичем.

Не столько золото, сколько возможность обратить величайшую из рек Средней Азии, Аму, в Каспийское море и тем открыть удобный путь сообщения России с отдаленнейшими странами, заставила Петра предпринять экспедиции со стороны Каспийского моря и Сибири.[3]

Начальником экспедиции от Астрахани в Хиву избран был лейб-гвардии Преображенского полка капитан-поручик князь Александр Бекович-Черкасский.

29 мая 1714 года состоялся царский именной указ об отправлении князя Александра Черкасского в Хиву с поздравлением хана по случаю вступления его на ханство, а оттуда в Бухару под предлогом торговли. Ближнему боярину и воеводе казанскому Салтыкову повелено было дать Бековичу тысячи полторы воинских людей, пять тысяч рублей денег на все расходы и сверх того исполнять без замедления все другие его требования.

13 августа того же года Бекович прибыл в Казань, а 28 октября в Астрахани отряд уже сел на суда (2 шкуны, 27 морских стругов и 1 буса).

Отряд экспедиции состоял из 1900 человек, в том числе 1650 человек регулярной пехоты. 7 ноября вся флотилия из «астраханских черней» вышла в море и направилась к Гурьеву-Городку; но по случаю льдов, затиравших суда, экспедиция принуждена была возвратиться в Астрахань в начале декабря, потеряв два струга при устье Урала и два при устье Терека.

Потребовав от Салтыкова высылки к весне в Гурьев-Городок 500 яицких казаков и распорядившись о пополнении своей флотилии двадцатью вновь изготовленными бригантинами, Бекович отправился в отечество свое Кабарду и, возвратившись к весне в Астрахань, пустился в море 25 апреля 1715 года, направляясь по-прежнему к устью Яика, где у Гурьева ждал уже высланный Салтыковым конный отряд яицких казаков. Сообразив под конец, что эту кавалерию взять на суда нет возможности, Бекович отпустил казаков домой, а с пехотою отплыл к Тюп-Карагану.

Отдохнув здесь и собрав от туркмен сведения о степени возможности направить Аму-Дарью по прежнему ее руслу, Бекович отправил астраханских дворян Федорова и Званского с туркменом Ходжой Нефесом для обозрения местности, а сам направился к Красным Водам, где предполагалось прежнее устье Аму и куда должна была прибыть рекогносцировочная партия названных дворян.

Партия эта двинулась на верблюдах по хивинской караванной дороге и, дойдя на 18-й день к урочищу Карагач, где их путь встречался с дорогою из Астрахани, они нашли здесь плотину в 5 верст длины, 1 1/2 аршина вышины и 3 сажени ширины.

Река Аму, бывшая тогда в разливе, доходила до самого этого вала.

Осмотрев затем дол, бывший прежде, по уверению туркменов, руслом Аму-Дарьи, и убедившись в течение трехдневного пути по долу, что по обеим сторонам его есть следы селений и городов, а также бывших арыков (водопроводных оросительных канав), они направились на Красные Воды, по настоянию Нефеса, отказавшегося, несмотря на все просьбы русских дворян, вести их далее по руслу, из опасения нападений со стороны разбойничьих шаек. Также недалеко прошел и Тарановский, посланный из Красных Вод к урочищу Ата Ибрагим, до которого доходила первая партия; провожавшие его туркмены также отказались идти так далеко, и Тарановский возвратился назад, удовольствовавшись уверениями проводников, что дол действительно тянется вплоть до Каспия. Бекович также удовлетворился этими рекогносцировками, и легенда о древнем Яксарте приобрела в его глазах значение достоверного факта.

9 октября 1715 года экспедиция возвратилась в Астрахань.

Получив донесение Черкасского о результатах рекогносцировки, Петр I указал отправить флота поручика Кожина для описи берегов Каспия.

Вызванный в Петербург, Бекович поехал вслед за Петром в Ригу, сумел внушить государю надежды на успех вторичной экспедиции и получил за понесенные уже труды чин капитана гвардии.

Новою, написанною самим Петром инструкциею, заключавшей в себе 13 статей, повелевалось князю построить при бывшем устье Аму у Красноводского залива крепость на 1000 человек; другую построить у вала, что найден на уроч. Карагач.

Если окажется возможным обратить реку на старое русло и запереть проток ее к Аральскому морю, то перекопать старую плотину и устроить новую.

1

Он же Заманов, Симанов и проч., проходимец, родом персиянин, был беком (правителем) в Гиляне, но почему-то бежал оттуда, принял христианство и стал величать себя за это князем.

2

Бекович был родом из Кабарды и в мусульманстве звался Искендер-беком. Татары и черкесы с особенной настойчивостию лезли к нам в князья, пользуясь неумением русских полуграмотных толмачей перевести звание бия, бека, хана, султана. Кабарда называлась у нас «Черкасскою землей»; отсюда ясно происхождение громкого титула от Бека — Бекович, да еще с переводом «князь». Этот новый князь был женат на дочери князя Голицына, воспитателя Петра I, и потому пользовался милостию царя.

3

Описание сибирской экспедиции подполковника Бухгольца оставлено за рамками этой книги — Ред.