Страница 4 из 5
Русский он знал очень даже неплохо и говорил правильно, практически без акцента. Он когда-то немало поездил по Советскому Союзу, участвуя в строительстве различных объектов.
Когда разговор начинается с комплиментов, меня это настораживает. Тем более что вся моя крутость состояла в том, что я, будучи заядлым фехтовальщиком, пару раз показывал, как нужно работать с холодным оружием и подсобными предметами. Но было это не в реальной боевой обстановке. Я в основном занимался лечением раненых и больных, в том числе и местных жителей.
Но сегодня мне захотелось отдохнуть от врачевания, и я убежал на передовую, хотя понимаю безрассудность своего поступка. Какая-то авантюра затевается. Вскоре выяснилось, что я не ошибся.
Славан пришел не просто так. Он был взволнован и сильно расстроен. Но он не сразу начал с того, ради чего, собственно, пришел. Сначала разлил по трем стаканам сливовицу, затем, чуть подумав, налил и в четвертый стакан.
Заметив, что мы с Вадимом переглянулись, пояснил:
— Сейчас Большой Алик подойдет!
Аликом прозвали здоровенного добровольца из России. Он был осетином по национальности, участвовал в боевых действиях в Южной Осетии против Грузии, затем его занесло вместе с несколькими казаками, с которыми он крепко подружился, в Приднестровье. За смелость и бескорыстную дружбу браты-казаки записали его, пока приписным, в казачество в виде исключения. Несмотря на умение воевать и внешность громилы, Алика отличали добродушный нрав и компанейский характер. Сербы, да и враги, его называли русом. Он не возражал: раз приехал из России, значит, рус.
На самом деле его звали не Алик, но это имя, как прозвище, накрепко приклеилось к нему.
Вскоре он действительно заявился к нам в блиндаж, с трудом протиснувшись через узкий вход.
От Славана, при почти одинаковом росте, он отличался значительно более массивной фигурой.
— Как дела? — поинтересовался он, оглядевшись.
— Как сажа бела! — в тон отозвался Вадим.
Мы выпили сливовицы, старательно крякнули. Закуски почти не было. Одну подвяленную грушу на всех закуской не назовешь, поэтому и пришлось закусывать «кряком», или, как еще говорят, «таком».
— Ладно, Славан, говори — чего пришел! — решил перейти к делу я, поглядывая на здоровенную бутыль. Пара стаканов сливовицы — и будет не до главной темы разговора.
— У меня сегодня младшего брата тяжело ранили, — вздохнув, принялся рассказывать Славан. В его глазах мелькнули слезы, слезы горя и злости, — Снайпер подстрелил! Неизвестно, выживет мой брат или нет. Но это не все. Сегодня снайперы подловили восьмерых горожан — трех насмерть, причем среди них одна беременная женщина, жена нашего ополченца, пятеро тяжело ранены, из них два старика. Как стало нам известно, в девятиэтажке напротив, которую мы с вашей русской подачи прозвали «китайской стеной", разместились три снайпера. Это рассказал перебежчик. Один из снайперов — средних лет американец из бывших «зеленых беретов», когда-то воевавших во Вьетнаме, захватывавших Гренаду и Панаму, то есть достаточно профессиональный убийца. Теперь он решил развлечься здесь. То ли бошняки пригласили, то ли усташи. Скорее, последние. Но точной информации нет. Приехал поразвлекаться! Наше командование вместо того, чтобы заняться уничтожением этих сволочей-снайперов, собирается заморозить на этом участке все наступательные действия!.. Испугались: а вдруг вся Америка за своего вояку обидится и начнет наводить свои спасательные порядки. Итак нам Белград активно нападать на мусульман не разрешает, чуть что — НАТО вас разбомбит, а то мы бы давно освободили Сараево от турчин! Предатели в правительстве родной Сербии лишь на Америку да Европу оглядываются! Вдруг тем наши успехи не понравятся! Как только начнем успешно наступать, так сразу раздаются окрики «назад»!
Он ненадолго замолчал, наполнил стаканы сливовицей.
Мы снова выпили. Славан продолжил:
— Одна надежда на вас, русов! Вам наши командиры по боку! Если вы и наплюете на рекомендации наших командиров, то никто не рискнет вас наказать! С русскими наши полицейские не любят связываться. Это наши давно уяснили. Себе дороже! Но мы обязаны решить проблему, несмотря ни на что! Усташей-снайперов надо ликвидировать! И я надеюсь именно на вас!
Славан говорил горячо. Тут он прав. Как-то в одном городке местные полицейские рискнули арестовать группу подвыпивших казаков-добровольцев, которые расслаблялись после боевых действий и поэтому вели себя излишне шумно. Кончилось все тем, что арестованным надоело сидеть в старой тюрьме, они просто разобрали одну из стен и ушли.
Снова арестовывать их никто не рискнул. А то тюрем не напасешься! И вообще с русскими предпочитали не связываться. Считали совершенно безбашенными.
Наши часто добровольно шли на самые опасные задания, а бывало, и сами искали экстрим, организовывая боевые, полные риска, акции. Не всегда они заканчивались благополучно. Немало русских могил появилось за последние годы на сербских кладбищах. Но это не останавливало русских добровольцев. Их часто преподносили, как уголовников, скрывающихся от правосудия, как наемников, прибывших заработать шальные деньги, как вояк, любящих убивать.
Западные СМИ старались вовсю.
Всякое встречалось, но основная масса приезжала воевать за идею славянского братства, за свои убеждения и считала воинское дело самым главным делом жизни. Идейные солдаты православного дела… Не без авантюризма — это надо признать…
Зная нашу тягу к риску, некоторые сербы пытались втянуть русских добровольцев в рискованные, а иногда и сомнительные мероприятия, в которые большинство их собратьев предпочитали не ввязываться.
Наши бойцы обычно бросались в подобные акции очертя голову, если только эти действия не были связаны с «зачистками» вражеских территорий. Многие русские добровольцы ради риска и приезжали сюда. Им ничего другого и не надо было. Даже денег!
Вот и сейчас Славан пришел, чтобы втравить нас во что-то опасное и сомнительное, на что основная масса местных сербов вряд ли согласится. Но я — доктор, моя задача — лечить людей. Даже здесь — это для меня главное. А тут меня пытаются затащить туда, где главным предметом станет автомат, а не скальпель или пинцет.
— Короче, Славан, что ты от нас хочешь? — не удержался я. — Чтобы мы пошли в атаку и уничтожили всех усташей с бошняками? То есть захватили все Сараево? — Я кожей чувствовал, что Славан еще тот провокатор. Конечно, я ему сочувствовал, но и понимал, чем все это может грозить. — И я что-то не понимаю — какие такие усташи? Причем здесь они? В самом Сараево хорватских войск нет! Сараево мусульманский город, а не хорватский! Причем здесь усташи? Они что, пока мы тут в блиндаже сидели, захватили Сараево, изгнали всех мусульман и теперь правят балом?
— Нет, конечно, но насчет статуса Сараева ты не прав, он не только мусульманский город, но и сербский! — заявил Славан. — Нас несколько меньше, чем бошняков, но не так уж намного! И мы не сдадимся!
— Давай без демонстративного патриотизма! Ты в сторону не уходи! При чем здесь усташи, объясни…
Ситуация для меня выглядела совсем непонятной.
— Все дело в том, что сволочной Франьо Туджман заинтересован в том, чтобы в Европе к нам еще хуже относились, хотя, казалось бы, хуже некуда. Поэтому усташи подготовили специальный отряд для того, чтобы еще сильнее стравливать между собой нас и бошняков. Вот они и засели в ближайших домах и совершают обстрелы и рейды то в нашу, то в мусульманскую сторону. Самых отъявленных отморозков в отряд набрали! Бошняков обстреляют из минометов, а потом в газетах западных пишут, что это сербы виноваты! А стрелять-то стараются по мирным жителям. И мы до сих пор не сумели им помешать!
— Откуда это все известно? — заинтересовался я.
Недооценил я Славана. Он, оказывается, имеет отношение к местным сербским спецслужбам.
— Поймали недавно одного хорватского шпиона, — пояснил Славан. — Поговорили с ним по-хорошему, он много чего интересного порассказывал. Усташей в этом отряде где-то около трех десятков. И это совсем не формирования ХВО, с теми нам приходилось и совместно мусульман гонять. Да и наши ездили в хорватские села, чтобы защищать поселян совместно с хорватами от атак бошняков. Это совсем другие хорваты — из наших ненавистников, им из ЦРУ или из чего-то подобного деньги доплачивают, чтобы у нас стреляли побольше, чтобы конфликт не затухал. Так что пакостят нам и мусульманам по полной программе. Да и своих не жалеют, чтобы злее были, а сторонников возможного скорого примирения с нами могут и убить. Они маневрируют по Сараево и окрестностям, но какая-то группа окопалась в девятиэтажке напротив. У одного из командиров к нам личные счеты. Прозвище Српска Смрт (Сербская Смерть). Но как выглядит эта Смерть, никто не знает! Если мне этот Смрт попадется, я ему покажу, что значит смерть на самом деле!