Страница 79 из 128
странная картина: на «Валентайне» лейтенанта Воронкова стояли... немецкие пехотинцы.
Они стучали прикладами по броне, вроде как — «пустите нас!»
— За своих приняли, — догадался Шепельков. — Машина-то иностранная, вот немцы и
купились! Ничего, голубчики, сейчас будет вам подарок ко дню святого Валентина!
Он подождал, пока к «Валентайну» подойдет побольше врагов, и открыл по ним огонь из
пулемета.
— Из дымовых гранатометов — огонь! — приказал командир.
Дымовая завеса затянула «Валентайны». Шепельков вдруг ощутил благодарность к своей
машине. Найдено, стало быть, взаимопонимание!..
46. Битва в грозу
2 июля 1939 года, левый берег реки Халхин-гол, 21.00
Полковник Тамада погрузился в глубокую задумчивость.
Невысокий, коренастый, медлительный, он командовал Четвертым танковым полком. На
начало операции это были 565 солдат и офицеров, тридцать пять легких танков Тип 95,
восемь средних танков Тип 89 и три танкетки Тип 94.
Сейчас ему предстояло решить, как действовать дальше.
Во второй половине дня 2 июля полк Тамады быстро продвигался к рубежу атаки.
Он сбился с пути. Следовало двигаться в южном направлении и прикрыть с левого фланга
Третий танковый полк Йошимару. Вместо этого танки Тамады взяли курс восточнее.
Сталь танковой брони делала бесполезными магнитные компасы. Ориентироваться по
местности не получалось: кругом тянулись сплошные одинаковые дюны.
Затем русские открыли огонь на правом фланге Тамады.
В половину восьмого пошел дождь. Левый берег, где находились орудия русских,
замолчал.
«Следует обойти дюны и вести наступление через равнину в юго-восточном
направлении», — решил Тамада.
По его приказу люди подожгли камыши. Теперь противотанковым орудиям негде
прятаться. Если русские что-то задумали, Тамада сразу это увидит.
— Уничтожайте пушки «Советов», бейте по их бронемашинам! — приказал Тамада.
Русские стреляли из пяти или шести орудий. К счастью, они вели огонь практически
вслепую, думал Тамада. Он приказал танкам остановиться.
— Разве мы не должны постоянно находиться в движении, чтобы противник не мог
поразить нас огнем? — вопросил майор Огата, правая рука и помощник полковника,
известный остряк и спорщик.
— Противник обнаружит нас в любом случае, — ответил Тамада, — но если мы будем
стоять и не производить шум, то, полагаю, это произойдет позднее.
С этими словами Тамада выглянул из башни и в бинокль принялся осматривать
местность. Надвигались сумерки, облака затягивали небо.
2 июля 1939 года, 21 час, северо-восточнее озера Ирингин
— Положение наше таково, — подытожил Тамада, — километрах в трех от нас к юго-
западу — три русских батареи на возвышенности. К югу в двух километрах — позиции
противника с неустановленным количеством личного состава.
— Ваши приказы? — осведомился Огата.
Тамада покачал головой.
— Плохо соображаю, — признал он. — Мы, северяне, люди медлительные. Нужно
подумать, чтобы не попасть впросак. У нас около сорока легких танков, а у русских —
огромное количество бронетехники и артиллерии. Мы запросто можем попасть под
перекрестный огонь.
— Так что же, — почти вскрикнул Огата, — будем ждать? А как же Йошимару? Мы ведь
должны были поддержать его!
— Зовите сюда командиров рот, — приказал Тамада. — Мне надоело, майор, спорить
исключительно с вами. Хочу посоветоваться со всеми моими офицерами.
Вокруг командирского танка собралось человек десять.
Тамада заговорил:
— Мы обнаружили, что грузовики и пехота «Советов» отходят. Я намерен преследовать
их. Артиллерия противника, как нам известно, располагается сейчас между нашими
подразделениями и перекрестком дорог. Поэтому первое, что следует сделать, — это
уничтожить артиллерийские позиции врага.
— А это соответствует уставу? — подал голос командир взвода Томиока.
— Инструкции штаба, — сказал Тамада, — говорят о необходимости «найти хорошую
возможность», но не дают конкретных указаний. Полагаю, мы имеем возможность
провести внезапную ночную атаку всеми имеющимися в полку танками.
Несколько человек переглянулись, затем все тот же молодой лейтенант сказал:
— Мы считаем идею ночного наступления нецелесообразной. Руководство по
эксплуатации наших танков запрещает проводить подобные операции ночью.
— Там сказано не так, — напомнил Тамада.
Но сбить лейтенанта ему не удалось. Он тоже хорошо знал устав:
— Там сказано, что использование танков ночью разрешено только во взаимодействии с
пехотой и только с участием не более одного танкового взвода.
— Сейчас возникли особые обстоятельства, — напирал Тамада. Чем больше с ним
спорили, тем больше хотелось ему провести эту атаку.
Другой командир вмешался в разговор:
— Нам ничего толком не известно о местоположении противника. Мы знаем лишь, что
артиллерия находится где-то там, — он махнул рукой, — просто потому, что оттуда
прилетают артиллерийские снаряды.
Майор Огата заговорил своим громким, хорошо знакомым каждому в полку голосом:
— Да, ночных учений с использованием танков никогда не проводилось. Да, ночные
операции по применению танков очень рискованны, хотя бы потому, что можно угодить в
канаву. Обычно предполагается, что если танки и продвигаются ночью, то лишь по
территории, отвоеванной днем, под охраной пехоты. Но мы должны учитывать одно:
генерал Ясуока поставил перед нами задачу — попасть на другой берег реки и смять там
русских. Что означает провал нашего наступления? Он означает неподчинение
командиру! Если мы будем бездействовать нынешней ночью, это наложит неизгладимое
пятно на наш полк. Потери неизбежны. Но эта ночная атака нам необходима — ради
сохранения нашей чести.
— А если она провалится? — спросил лейтенант.
Огата пожал плечами:
— Ответ очевиден — самоубийство.
2 июля 1939 года, 22 часа
— Я требую, — говорил Тамада, — от всех командиров рот полной солидарности,
единства и отчаянной решимости. Наш сосед, полковник Йошимару, ведет интенсивный
бой с противником. Если мы сейчас отойдем, то черное пятно ляжет на нашу честь. Если
же решительно проведем ночное наступление, то получим надежду прорвать оборону
«Советов». Поэтому с настоящего момента весь личный состав полка будет искать и
уничтожать противника, ведя стремительное наступление всеми силами и средствами.
Рискованно вести большую танковую часть в бой ночью, не зная местоположения
противника и особенно — местности. Но боевая задача требует этого.
— Сейчас мы зависим от воли судьбы, — прибавил Огата со спокойствием, достойным
эпического героя.
3 июля 1939 года, 22.30
Черные облака заволокли небо. Наступила ночь.
Солдатам раздали сигареты.
— На каждом танке следует установить японский флаг, — распоряжались командиры
взводов, — каждое подразделение будет вести наступление в строгом боевом порядке.
Огата отдавал последние приказы:
— «Режущее лезвие атаки» — средние танки четвертой роты. Они пойдут впереди всего
полка, развернувшись в ряд. Сразу за ними — штаб полка. Слева — первая рота, справа —
третья. Выдвигаться в походных колоннах. Вторая рота — полковой резерв, ей следует
двигаться рассредоточенной по фронту. Расстояние между подразделениями — тридцать
метров, между танками — шесть метров.