Страница 10 из 104
Подойдя вплотную к воде, мужчина разглядел — сразу под поверхностью, хорошо видимую в прозрачной, отражающей небо воде, — бобровую хатку.
Невероятно. Они, видимо, за одну ночь ее построили, потому что он купался здесь всего лишь день назад, и ничего подобного тут не было. По спине пробежал холодок, так он изумился этому наглому захвату чужой территории. Он читал где-то, давным-давно, что дерьмо бобров токсично. Значит, им с Луизой больше здесь не купаться, к чему они привыкли за тридцать лет, и не наслаждаться чистотой здешней воды, которая раньше была вполне пригодной для питья, совершенно чистой после того, как просочилась вверх сквозь слои песка и глины. Он поспешил в дом, нашел ружье и коробку патронов, потом быстро спустился обратно с холма к озеру и обошел вокруг него к тому месту, где находилась хатка. Солнце уже стояло низко, так что он мог разглядеть это сооружение, сложенное из тонких веток, которые бобер срезал с поваленных им деревьев, а потом обмазал илом и глиной со дна озера. Скорее всего зверек сейчас отдыхает, лежа на выступе, который возвел внутри хатки. Мужчина поднял ружье, целясь немного в сторону от хатки, и выстрелил в воду, и она ответила резонирующим эхом и расходящимися кругами. Мужчина ждал. Через несколько минут над водой появилась голова бобра. В ожидании его следующих действий человек перезарядил ружье и замер. Он не хотел убивать зверька, он стремился лишь напугать его, вселить в него достаточно неуверенности в себе, чтобы заставить убраться отсюда. Он снова выстрелил. Плоский хвост взметнулся и звучно шлепнул о воду. Мужчина снова стал ждать. Через несколько минут голова снова появилась над поверхностью, и бобер поплыл по прямой по направлению к четырнадцатидюймовой трубе водослива, установленной в пяти-шести футах от противоположного берега, вероятно, напуганный, но по-прежнему полностью уверенный в себе. Вылез там на берег и вызывающе — или это он так выражал какие-то еще свои эмоции? — выдернул из земли куст орешника, росший у самой воды, и поплыл, зажав его в пасти, и, подняв голову над водой, затолкал куст целиком в трубу. Потом нырнул и снова вынырнул — с комом спутанной травы и глины и запихал все это в трубу вслед за кустом орешника. Он явно намеревался перекрыть водосток. Он хотел поднять уровень воды в озере.
Пораженный, мужчина присел на корточки и задумался над разворачивающейся перед ним странной картиной. Согласно общим представлениям, строительство бобрами плотин имеет целью перекрыть этой плотиной водный поток, чтобы образовался водоем, в котором бобер сможет построить хатку и растить потомство, не опасаясь хищников. Такое предприятие обычно приводит к обезлесению значительной территории, а зверьку дает тонкие ветки для строительства жилища и целлюлозу от стволов сваленных им деревьев, которой он питается. Но у этого малого уже есть глубокое озеро, где можно строить хатку! И он уже ее построил. И зачем ему теперь понадобилось забивать трубу, перекрывать водосток и еще больше поднимать уровень воды? Его усилиями можно было восхищаться за их инженерное мастерство, но в данном случае в них отсутствовал всякий смысл. Последив несколько минут за работой зверька, человек вдруг почувствовал грусть и неудовольствие — эти эмоции вызвало в нем наблюдаемое, и ему пришло в голову, что он по какой-то причине слишком привык полагаться на природу как на истинный источник железной логики и порядка, которые нарушают только безмозглые человеческие существа, снедаемые жадностью, легкомыслием и глупостью. Этот бобер тоже вел себя как последний идиот, воображая, что устраивает себе водоем, когда здесь и без того прекрасное озеро. Мужчина снова прицелился, на этот раз поближе к зверьку, чтобы снова напомнить тому, что его присутствие здесь нежелательно, выстрелил, заметил, как хвост опять взметнулся и шлепнул по воде, и этот идиот исчез. Но через несколько минут появился опять и продолжил забивать трубу. Человек почувствовал себя слабым перед такой настойчивостью, перед этой абсолютной преданностью делу. Сам он был сильно другим — нестойким в своих убеждениях, склонным к вечным сомнениям. Ему нужен совет специалиста; так или иначе, от этого зверя надо избавиться.
Карл Мелленкэмп, сын аптекаря, вот кто был ему нужен. Карла он знал с младенчества, наблюдал, как тот рос, пока не вырос до немыслимых размеров — а ему теперь было под тридцать, — ростом выше шести футов, вес его, наверное, перевалит за цифру двести, с этой его походкой враскачку, с мощными кулаками профессионального лучника, с прямым и неподвижным взглядом каменщика, в этой его вечной соломенной шляпе с загнутыми вверх полями, которую он носил, чуть сбив на левый бок, и в жару, и в холод все последние десять лет, а может, и больше. Карл жил тем, что клал кирпичные стены, пристраивал к домам веранды, мостил садовые дорожки и охотился с ружьем и луком. Когда во второй половине дня он приехал в своем белом грузовичке-«додже», мужчина почувствовал: тяжкий груз ответственности сваливается с его плеч и взгромождается на плечи Карла.
Прежде всего они отправились осмотреть трубу. Карл захватил винтовку. Сквозь прозрачную воду они с некоторым удивлением разглядели, что зверек натаскал целую гору глины и ила и уложил все вокруг трубы высоким конусом, достающим до самого ее отверстия.
— Он намерен законопатить трубу как следует и навсегда.
— Зачем он это делает? У него же и так есть озеро, — спросил мужчина.
— Вот и поинтересуйся у него, когда он в следующий раз появится. Придется нам его убить. И его жену тоже.
Мужчина влез на самый гребень дамбы и встал там, качая головой.
— Может, сумеем его как-нибудь отвадить?.. И я не видел никакой его жены.
— Да она тут где-то, — сказал Карл. — Это молодняк, их, видать, изгнали из того семейства, что живет в озере возле Уитлеси. Им, наверное, года два-три. Они решили создать новую семью. И намерены здесь поселиться. — И, махнув рукой в сторону ряда сосен у дальнего конца озера, которые мужчина четыре десятка лет назад высадил сюда саженцами, добавил: — А с этими уже можешь распрощаться.
— Мне бы не хотелось их убивать.
— Мне тоже. — Карл прищурился, высматривая что-то вводе. Потом выпрямился: — Давай-ка я попробую туда помочиться.
Солнце уже почти зашло, и в сторону озера протянулись длинные тени. Синева неба темнела. Карл прошел до конца плотины, туда, где была бобровая хатка, и помочился на землю рядом с тем местом. Потом вернулся к мужчине и встал рядом, снова качая головой.
— Сомневаюсь, что это сработает. Они уже слишком много труда вложили в свою постройку.
Потом они услыхали всплеск и увидели, как зверек — или один из зверьков — появился в дальнем конце озера и теперь выбирается из воды и, не боясь запаха человека, идет дальше, проходя в нескольких футах оттого места, где Карл мочился.
— Ну, вот тебе и пожалуйста, — прошептал Карл. — Я сейчас его сниму, пока он на суше, хорошо?
Мужчина кивнул. В груди поднялась ненавистная, бьющая как ножом радость убийства.
— Кстати, — спросил он с иронической улыбкой, — это законно?
— В нынешнем году — да, — ответил Карл. — Мы в конце концов пришли к заключению, что они вредители.
— А как насчет установки ловушек?
— У меня нету ловушек. Да и что с ними потом делать? Они ж никому не нужны. Я, правда, знаю одного парня, который купит шкурки, они ведь теперь уже не под охраной.
— Ну ладно, — согласно кивнул мужчина.
— Не двигайся, — прошептал Карл и опустился на одно колено, поднимая винтовку к плечу и сбрасывая предохранитель, навел оружие на зверька, который карабкался к вершине дамбы. Но тот внезапно развернулся и стремительно бросился вниз по склону, по которому только что взбирался, и скользнул в воду. Карл поднялся с колена.
— Как он узнал?.. — спросил мужчина.
— Ох, они прекрасно в этом разбираются, — ответил Карл с некоторой даже гордостью старого и опытного охотника, способного оценить ум бобров. — Стой здесь и постарайся не шевелиться. — Он говорил очень тихо, заговорщическим тоном. — Я не хочу стрелять в него в воде, тогда он потонет, и мы его не отыщем, — добавил он. После чего прошел до конца плотины, в самый дальний ее конец, где находилась хатка, осторожно ступая по земле, чтобы не столкнуть какой-нибудь камешек и не вспугнуть зверьков, и балансируя на ходу винтовкой.