Царские судьбы

Евдокия оставалась недовольной долгими и частыми отлучками супруга, встречала его жалобами на свое одиночество, слезами да попреками. Его рассказы о своих делах она слушала безучастно, планы его ее не интересовали. «К чему эти новшества, жил бы ты по-старому, как искони живали цари великие, не трудил бы своих царских ручек, не ломал бы свою голову над пустыми заморскими науками», — говаривала она частенько.

Расхождения во взглядах молодых супругов не помешали, однако, рождению в семье трех сыновей.

Младшие умерли во младенчестве, а старший, Алексей, пережил своих братьев себе на горе. Видно, родился он под несчастной звездой.

В восемь лет царевич Алексей, наследник престола, практически лишился матери, сосланной его отцом в монастырь, а вместе с тем лишился он и родительской ласки, поскольку своего батюшку мальчик видел редко и чаще всего суровым и раздраженным. Мать заменили наставники. Первым учителем был русский ортодокс Никифор Вяземский, научивший царского сына грамоте и прививший ему любовь к церкви и к православной обрядности. Человек он был малознающий, без педагогических способностей, да и побаивался своего воспитанника. А маленький Алеша, быстро сообразив это, таскал своего наставника за волосы или даже бил палкой, если что-то ему не нравилось. На смену Вяземскому пришел Меншиков, который, несмотря на все свои способности, был неграмотным и не мог стать достойным воспитателем. Приставили к мальчику и иностранных преподавателей: сначала немца Нейгебауэра, а затем барона Генриха Гюйсе, получившего образование в лучших университетах Германии. Он-то и сумел дать царевичу хорошие знания во многих науках согласно программе, утвержденной самим царем. Особое внимание уделялось иностранным языкам, арифметике, геометрии, географии, военному искусству. К обучению наследника Петр проявлял постоянный интерес. Сын же побаивался отца. Однажды Петр хотел проэкзаменовать сына по геометрии и фортификации. Царевич, испугавшись, что отец заставит его чертить при нем планы, выстрелил себе из пистолета в ладонь. Пуля не попала в руку, но ладонь была обожжена.

Названный в честь своего деда, царя Алексея Михайловича, сын Петра совершенно не был похож ни внешним видом, ни характером на него, да и от отца он ничего не унаследовал ни в физическом, ни в духовном отношении. Худой, рослый молодой человек с бледным продолговатым лицом, выпуклым лбом и тонкими волосами, спускающимися до самых плеч, скорее походил на стройную сентиментальную девушку. Природа одарила его хорошими способностями, к наукам с возрастом он стал относиться с большим интересом, проявлял любознательность, свободно говорил на немецком, французском и голландском языках, много читал. Но воспитанный своей матерью и первым учителем в духе любви к старине, реформы отца не поддерживал, военную службу ненавидел, склонялся скорее к жизни монаха, чем полководца или государственного деятеля. Церковь и её обряды его привлекали больше всего, а любимым занятием царевича было чтение богословских книг. Не забывал Алексей и своей матери, время от времени виделся с нею или писал ей письма. Сыну она жаловалась на свою судьбу, настраивала его против отца и против всех отцовских дел, взывала к заступничеству, растравляла и смущала слабый дух юноши.

Желанием Петра было отправить царевича за границу для дальнейшего образования. Иностранные дворы охотно приняли бы сына русского царя, чтобы подготовить для себя будущего союзника. Но поехал Алексей за границу несколько позже и не учиться, а жениться.

Сначала он отправился в Дрезден, а затем в Карлсбад, где и состоялось его свидание с принцессой Шарлоттой Вольфенбюттельской, дочерью герцога Людвига фон Брауншвейг-Вольфенбюттеля. Она была родной сестрой супруги австрийского эрцгерцога (будущего императора Карла VI) и воспитывалась при дворе польского короля Августа Саксонского. Хотя встреча эта, казалось, и произошла случайно, однако все было продумано заранее. Невесту для своего сына русский царь приискал сам, но всем старались внушить, что Алексей свою будущую жену, девушку некрасивую, но очень добрую и разносторонне образованную выбрал самостоятельно. Однако даже немецкие родственники Шарлотты отлично знали, что царского сына женят насильно, для многих ведь не было тайной, что Алексей не хотел брака с иностранкой. Своему духовному наставнику он писал: «Так как отец мой не позволяет мне жениться на одной из наших соотечественниц и непременно требует, чтобы моей женой сделалась иностранка, то все равно, кто бы она ни была — пусть ею будет хоть Шарлотта, — она добрая девушка, между иностранками не найду лучшей».

Брак был заключен в саксонском городе Торгау во дворце польской королевы. Сам царь Петр присутствовал на свадьбе. Первая немецкая принцесса «вошла» в Дом Романовых. В качестве супруги наследника русского престола она пересекла российскую границу. Вначале брак обещал быть счастливым, казалось, что Алексей нашел себе жену по вкусу. Но Шарлотта, вопреки ожиданиям, отказалась менять свое вероисповедание, Русская церковь не убедила ее своим красноречием. Она осталась немкой до мозга костей, ее постоянное общество составлял маленький немецкий двор, который принцесса взяла с собой в Россию. О народе, среди которого ей предстояло жить, она составила себе самое невыгодное мнение, ей были неприятны и русские нравы, и русское богослужение, и русский быт. Семейная жизнь царевича постепенно разлаживалась, супруги становились чужими друг другу. Шарлотте — слабому и грациозному созданию — пришлось немало терпеть от дурного обращения мужа, человека неуравновешенного и вспыльчивого. После одной ссоры с царевичем Шарлотта писала своей матери: «Если бы я не была беременна, то уехала бы в Германию и с удовольствием согласилась бы там питаться только хлебом и водой. Молю Бога, чтобы он наставил меня своим духом, иначе отчаяние заставит меня совершить что-нибудь ужасное».

И сам Алексей в разговорах со своими друзьями так отзывался о дочери немецкого герцога: «Вот навязали мне на шею жену-чертовку. Как к ней ни приду, все сердится, не хочет со мной говорить». Так что брак этот не был счастливым.

Родила Шарлотта двух детей: сначала дочь Наталью, а через год сына, названного в честь царствующего деда Петром. Появление последнего стоило ей жизни. Через десять дней после родов молодая женщина скончалась. Ей шел двадцать второй год. Несчастная судьба принцессы послужила основанием для легенды, что якобы она не умерла, а сбежала с французским офицером в Северную Америку, где вышла за него замуж. Правда, мало кто в это верил…

Выразив в связи с кончиной невестки свои глубокие соболезнования, царь Петр не проявил радости по поводу рождения внука, так сказать, продолжения по мужской линии рода Романовых. Его жена Екатерина вот-вот должна была родить, и он хотел видеть своим наследником сына от любимой им женщины. И вот свершилось! Екатерина родила сына, назвали ого тоже Петром…

Царевич Алексей не проявил особого огорчения по случаю смерти своей жены. Он быстро утешился в объятиях простой девки Ефросиньи, крепостной его учителя Вяземского, и так привязался к ней, что хотел даже на ней жениться. «И если батюшка не согласится, — говорил он, — я уйду в монастырь».

Царь-отец, конечно, не согласился на этот брак. Узнав об этом, Алексей не ушел в монастырь, а решил бежать со своей возлюбленной, переодетой в мужское платье, за границу, воспользовавшись отсутствием Петра в России. Выехал он под именем подполковника Кохановского. Петр совершал в это время свою вторую поездку по Европе, затянувшуюся на несколько месяцев.

Можно представить себе гнев отца, когда он узнал о бегстве своего родного сына из России. А Алексей, пока еще наследник царя российского, добравшись до Германии, попросил у германского императора политического убежища, отказавшись от прав на наследие престола. Убежища царевич не получил, не получил он и поддержки со стороны английского короля, который был ему свойственником по родству с Бранденбургским домом через его скончавшуюся жену.