Золотой шанс

– Элеанор? А как она себя вела?

Фила пожала плечами.

– Она все время так поддерживает, так настойчиво защищает Хилари. Через некоторое время мне стало ясно, что она подозревает правду или хотя бы часть правды. Она все-таки верит, что имело место изнасилование. Но я думаю, что в глубине души считала, что это Бэрк изнасиловал Хилари, а не ты. Вероятно, Хилари сама зародила в ней это подозрение и играла на нем для своей пользы.

– Боже.

– В любом случае Элеанор чувствовала по отношению к Хилари некоторую ответственность. Ведь все-таки это именно она ввела Хилари в семью. И потом, она испытывает к ней определенную близость, потому что обе они вышли замуж за членов ваших семей по одной и той же причине.

– Близость это или нет, но она меньше всего хотела бы, чтобы обнаружилась правда. Это уже непоправимо разрушило бы образ старины Бэрка, так же как и образ единой, дружной семьи.

– Правильно. И в этом случае бедняжке Элеанор пришлось бы выбирать, какую семью защищать. Она, естественно, находится на стороне Каслтонов, но никогда не смогла бы отвернуться от твоей семьи. Ей нравитесь и ты, и Рид. Поэтому она, как обычно, пыталась все проигнорировать и оставить ваши образы незапятнанными. В этом Элеанор большой специалист.

– Последние три года она единственная, кто сообщал мне о том, что происходит в наших семьях. С какой стати ей было это делать?

– Она чувствовала себя виноватой за то, в чем обвинили тебя. Но этой истории был необходим злодей, и ты был самым логичным вариантом для подобной роли. Она не могла признать, что злодеем на самом деле был Бэрк.

– И еще был мой отец, который так удобно предложил брак в качестве искупления моего поведения.

– И как способ сохранить себе внука. Не забывай об этом. Он действительно верил, что это твой ребенок.

Ник нахмурился.

– Почему Хилари так уверена в том, что Крисси поддержала бы ее своими акциями? Как им удалось так сблизиться?

– Крисси и Хилари были любовницами.

– Кем они были? – Ник, ошарашенный, во все глаза уставился на нее.

– Ты слышал, что я сказала.

– Хилари предпочитает женщин?

– Да. И Крисси их предпочитала. У тебя такой шокированный вид, Ник. Знаешь, это просто жизненный факт. Таких женщин много.

Он выглядел изумленным.

– Знаю. Понимаю. Но я никогда не думал, что Хилари может быть одной из них. Мне это просто никогда не приходило в голову. Черт. Но это многое объясняет. Может быть, поэтому мы… она и я… Может быть, поэтому я так и не смог….

– Возможно, – согласилась Фила.

– А Крисси?

– Угу. Она ненавидела мужчин, потому что пережила нападение со стороны парочки сожителей своей матери. И то, что отец ее бросил еще до того, как она появилась на свет, также не способствовало хорошему отношению к мужчинам.

Лицо Ника было неподвижным.

– А как насчет тебя и Крисси?

Фила покачала головой. В уголках ее рта играла улыбка.

– Нет. Мы с Крисси были только подругами. Честно говоря, я не была уверена, что вообще создана для секса, до тех пор, пока не встретила тебя.

Ник медленно улыбался. В его глазах отражалось удовлетворение.

– Да ладно уж, мэм. Ничего такого я не сделал. Очень рад, что смог помочь.

– Иногда простак-ковбой в тебе прямо-таки просится наружу.

– Я же тебе рассказывал, что предками моими были мусорщики.

– Рассказывал.

Никодемус помедлил и затем мягко проговорил:

– Ты не сказала мне, какое событие отмечаешь.

Она посмотрела на него.

– Сегодня я обнаружила, что не беременна.

– Понимаю. – Он смотрел на нее со своим обычным непроницаемым видом.

Фила рассердилась от отсутствия реакции на ее слова.

– Ну? Ты чувствуешь облегчение?

– Не особенно. А ты? Ты чувствуешь облегчение?

– Конечно, да. Почему бы мне его не чувствовать? – Она зашатала по кухне. – Это все упрощает.

– Ты так думаешь?

– Не глупи. Конечно.

– Полагаю, что мне больше не придется беспокоиться о том, что ты применишь против меня оружие, – задумчиво заметил Ник. – Но не могу избавиться от мысли, что маленькая Филадельфия могла бы быть очень симпатичной.

– Это не шутка, Ник?

– Нет, мэм.

– При таком раскладе у нас обоих открыты все возможности.

– Точно. Все возможности.

– Ты будешь относиться к этому серьезно или нет? – в ярости спросила она, резко останавливаясь прямо перед ним.

– Это кое от чего зависит.

– От чего?

– От ответа на мой следующий вопрос. – Ник облокотился о стоящий позади стол. Он внимательно всматривался в лицо Филы. – Ты не думаешь, – произнес он, – что есть небольшая вероятность, что любишь меня?

Комната закружилась перед глазами Филы. Она резко протянула руки, схватив Ника за белую сорочку со складками, и гневно уставилась на него.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– Абсолютно нет.

– Ты смеешься.

– Нет. Наверное, это просто нервная реакция.

– Да ты никогда не нервничаешь. Ты всегда холодный как лед. Кроме того, с какой стати ты должен нервничать? – Она сильнее стиснула его рубашку.

– Ну, я же тебя люблю, поэтому, естественно, умираю от тревоги, а вдруг окажется, что ты меня не любишь.

– Ник. – Она отпустила его сорочку, чтобы обвить руками шею мужчины. Потом встала на цыпочки и притянула его лицо к своему. Ее губы прижимались к его рту, пока она не почувствовала, что их зубы скрипнули друг о друга.

– Это означает «да»? – Он поднял голову и улыбнулся ей сверху вниз.

Она теснее прижалась к нему, зарываясь носом в его белоснежную сорочку.

– Я люблю тебя. Я уже давным-давно начала в тебя влюбляться. Сегодня я сначала была очень расстроена, когда обнаружила, что не беременна. А потом сказала себе, что это к лучшему, Это действительно к лучшему. Но это дало бы мне хороший повод держаться рядом с тобой, а я так хотела быть рядом. О, Ник, я так боялась, что ты не сможешь меня полюбить.

Он поднял ее подбородок одним пальцем. Глаза его сияли за стеклами очков.

– По правде говоря, я немного надеялся, что ты в тот первый раз залетела. Я это понял уже на следующее утро, когда ты угрожала меня застрелить. Я думал, что это было бы не так уж плохо.

– Залетела? Разве можно так говорить? Прояви немного уважения, Лайтфут.

Он посмотрел на нее смеющимися глазами.

– Постараюсь. Но, наверное, у меня это лучше получится в постели.

Ее охватила волна возбуждения, но потом она вспомнила, что именно празднует. Фила вздохнула и положила голову ему на грудь.

– Скоро, – пообещала она.

– Да, примерно через пару минут. Пойдем, милая. Не могу дождаться, пока ты начнешь срывать с меня одежду.

– Ник, Боже мой, разве ты меня не слушал? Ты не забыл, что я праздную то, что не беременна?

– Как я мог забыть?

Фила начала терять терпение.

– Ну и как же, по-твоему, я поняла, что не залетела, как ты выразился, идиот?

– Ну, видимо, обычным путем.

– Да, обычным путем. Теперь ты понял?

– Почему мы не можем лечь в постель? Не вижу, в чем проблема.

– Ник, Бога ради, ты можешь не быть таким толстокожим?

– Понял. Тебя смущает, что тебе придется наброситься на меня в это определенное время месяца. Ну как, я не толстокожий?

Фила уронила голову ему на грудь.

– Бог ты мой, какая сила мысли! Трудно поверить, что тебе доверяли управлять многомиллионной корпорацией.

Он пощекотал ее губами за ухом и обнял за талию.

– У меня есть для тебя новости, милая. Хороший руководитель никогда не позволяет мелочам вставать на его пути.

– Но, Ник…

– Я не возражаю, если ты не возражаешь.

– Ну естественно, я возражаю. Это совсем неподходящая мысль.

– Ты неважно себя чувствуешь? У тебя боли?

– Нет. – Голос ее звучал сдавленно в его сорочке. – Меня начинает смущать этот разговор.

– У тебя сильное кровотечение?

– Нет. Очень слабое. Я же сказала тебе, это началось только сегодня, но…