Страница 79 из 91
И, вовторых, война Германии с Польшей приводила (при определенных обстоятельствах, кои «союзники» старательно создавали) к советскогерманской войне, в каковой оба этих государства будут либо уничтожены, либо безнадежно ослаблены.
А относительно сговора Сталина с Гитлером… Да кто только в эти предгрозовые летние месяцы 1939 года с кем не сговаривался! Просто «сговор» Германии и СССР дал неожиданный для англофранцузов результат, а все остальные «сговоры» – нет.
Если даже этот «сговор» и был – мы за него с Польшей рассчитались сполна, и даже с избытком. После Второй мировой войны только благодаря Сталину к Польше были присоединены восточные немецкие земли площадью более 100 000 квадратных километров. Это практически все Надвислянское Поморье с Гданьском, Западное Поморье со Щецином, «Великопольские земли» с Познанью, Нижняя Силезия с Вроцлавом и Верхняя Силезия с городом Катовице. При этом союзники приняли решение о депортации, проще говоря, об изгнании силезских и померанских немцев, чтобы обезопасить польское население на будущее. Прогон через ставшую польской территорию немецких женщин, детей и стариков (мужчины были в плену) сопровождался массовыми убийствами, грабежами, насилием, счет которым шел на десятки тысяч.
Частично английские планы стравливания Германии и СССР выдал (неумышленно) сам великий трибун Уинстон Черчилль. Выступая 1 октября 1939 года по радио, он заявил: « Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует, и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть…» ( Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С. 218).
Конечно, они бы предпочли,чтобы мы «стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши», как пушечное мясо для окопавшихся на английских островах хозяев мира; конечно, они бы хотели,чтобы мы начали войну с Германией еще осенью 1939 года! Англия хотела уничтожения двух своих самых заклятых врагов – Германии, которая, воспрянув от экономического коллапса Веймарской республики, начала семимильными шагами наращивать свой промышленный и военный потенциал, параллельно выдавливая из экономики евреев (которые держали в руках экономику всего Британского Содружества), и России, со времен Крымской войны – эвентуального противника Великобритании на Ближнем и Среднем Востоке, на Балканах и в Восточной Европе. В идеале – чтобы это уничтожение началось бы одновременно, взаимной истребительной немецкорусской войной.
Именно для этого Великобритания сдала немцам Чехословакию. И именно для этого всеми силами подзуживала спесивых гонористых панов ни на дюйм не уступать немецким (в общемто, достаточно разумным) территориальным требованиям. Поэтому внешне все выглядело именно так, как говорил Солженицын, начиная титаническую борьбу за правду о Второй мировой. Наш классик прежде всего объявил, что виновницей войны была Польша. В выступлении по английскому телевидению 26 февраля 1976 года так, без обиняков, назвал ее страной, «изза которой и вся мировая война началась».
Британцы долго и тщательно готовили поляков на роль «детонатора» новой европейской войны, долженствующей, по словам депутата английского парламента Гринвуда, быть «быстрой и короткой, и пусть мир, который восторжествует, гордо установится навсегда на руинах дьявольского режима». Эти парни знали, чего они хотят! И очень тщательно к этому готовились.
По состоянию на 01.09.1939 года силы антигитлеровской коалиции (Франция, Великобритания и Польша) составляли 166 дивизий – против 98 дивизий у Германии; коалиция могла выставить на линию огня более 4800 танков, более 7600 самолетов, до 36 000 орудий и минометов. Германия располагала 2800 танками, 4000 самолетами и 26 000 орудий и минометов. По численности обученных солдат Польша и Франция обладали еще большим преимуществом перед Германией – у них срочная служба по призыву не прерывалась, как в Германии, с 1918 по 1935 год. Таким образом, общее военное превосходство было за англофранкопольским блоком – и единственный шанс для немцев был – начать первыми и попытаться разгромить своих врагов по частям.
1 сентября 1939 года случилось то, что старательно подготавливалось английской политикой на протяжении 1938 – 1939 годов, – немецкие войска перешли польскую границу. Началась немецкопольская война. Польша не была одинока в этой битве – во всяком случае, так думали польские политики и генералы. А как же, ведь Польша 31 марта 1939 года получила военные гарантии Великобритании, Польша 19 мая 1939 года подписала военную конвенцию с Францией! Западные союзники ее не бросят! В едином строю с западными демократиями Польша сокрушит нацистского зверя – против немцев вместе с поляками сражается весь свободный мир! Совокупные вооруженные силы этого антигерманского блока весьма внушительны и значительно превышают возможности вермахта. Конечно, польская армия архаична и плохо вооружена, но ведь она не одна!
3 сентября в 11.00 английское правительство предъявило Германии ультиматум: либо немцы восстанавливают статускво и выплачивают убытки и компенсации – либо Великобритания считает себя в состоянии войны с Третьим рейхом. Время – шесть часов.
И ведь Гитлер почти согласился! При условии, разумеется, что Польша удовлетворит требования Германии, декларировавшиеся как цели этого вторжения, – Данциг и экстерриториальная автострада. Понятно, что немецкие требования остались без ответа, и в 17.00 3 сентября 1939 года немецкопольская война деюре стала общеевропейской.
Англичане добились своего. Глупый немецкий Михель попался в капкан, так долго и так любовно для него подготавливаемый. Аминь!
Активные боевые действия между немецкими и польскими войсками очень быстро превратились в преследование; польская армия начала повальное отступление от своих границ. Бежала, кстати, не только армия – правительство и президент Польши бежали из столицы в первые же дни войны! Правда, у высшей гражданской администрации был законный повод к такому безоглядному бегству – директива, которую дал польской армии сменивший на посту диктатора Польши Пилсудского маршал РыдзСмиглы, главнокомандующий польской армией. 3 сентября (на третий день войны, напомню) он приказал Главному штабу: «В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход событий в порядок дня, следует ориентировать ось отхода наших вооруженных сил не просто на восток, в сторону России, связанной пактом с немцами, а на юговосток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии…»
Этот приказ – признак полного и абсолютного личного поражения маршала РыдзСмиглы; его войска еще сражаются, его солдаты умирают – он же уже списывает свою армию со счетов. Это, мягко говоря, измена – всего на третий день войны приказ главкома гласит не об уничтожении прорвавшихся немецких колонн и даже не об отводе войск на рубеж НаревВислаСан, а просто о бегстве. Дело в том, что закуток польской территории у «союзной Румынии» (она им была союзная против СССР, а не против Германии!) был шириной едва ли 120 км, с запада ограниченный землями Венгерской короны (бывшей чехословацкой Подкарпатской Русью), с востока – советской границей и не имел ни естественных, ни искусственных рубежей обороны. Отдать приказ о бегстве армии в это захолустье – значит, априори лишить ее каких бы то ни было намеков на организованное сопротивление. Бежать – и никаких гвоздей!
Приказ не говорил о том, чтобы сохранить в румынском приграничье остатки государственности; приказ ориентировал войска и гражданскую администрацию на безоглядное бегство. И с военной точки зрения этот приказ поражает. Для того чтобы с западных границ, от Познани, отвести польские дивизии на юговосток, к восточным отрогам Карпатского хребта, им нужно было двигаться вдоль фронта наступающих немецких 10й и 14й армий, которые наступали на северовосток, к Варшаве, почти семьсот километров! А польским дивизиям у Восточной Пруссии, в так называемом «польском коридоре», надо было отступать на юг, параллельно с наступающими немцами.