Страница 3 из 91
Что ж, на этом, пожалуй, можно будет сыграть. Он всего лишь капитан, командир батальона – но он ЗНАЕТ, что надо делать. А остальные, здесь присутствующие, – только делают вид, что знают, а на самом деле – скопом пытаются найти крайнего, кто за весь этот бардак бы ответил.
Стать крайним? Это можно – но только в том случае, если победа – буде она состоится – останется ЗА НИМ. Вот для этого и нужен генерал Дюгомье, старый служака, с навечно атрофированным честолюбием.
Смуглый маленький капитан неожиданно попросил слова. До того вразнобой галдевшие генералы изумленно посмотрели в его сторону. Он готов спланировать взятие Тулона? И возглавить его штурм? Он гарантирует успех?
Гарантировать успех невозможно – но он предлагает, вопервых, свести все риски к минимуму и, вовторых, нанести удар сосредоточенной массой артиллерии и пехоты в самом уязвимом месте крепости. Ударить по ключевому пункту обороны англичан, форту Мюльграв, мощным артиллерийским огнем разрушить его стены, ворваться в него и на плечах отступающего врага затем захватить форт Эгийет. Заняв последний и доставив в него свою артиллерию – хотя бы даже полевые четырехфунтовки! – можно будет артиллерийским огнем обстреливать всю территорию военного порта и причальные стенки на всем их протяжении, картечью выметя с набережной все живое.
Смуглый маленький капитан азартно водил случайно забытым кемто стеком по карте – быстро объясняя диспозицию слегка опешившим генералам. «Английские линейные корабли в гавани никак не смогут противодействовать атаке – им будет мешать Цитадель, а когда мы займем позиции и доставим на них пушки – вся английская линия обороны тут же рухнет. Англичанам придется или уходить, или развернуть корабли в гавани, выйти на внешний рейд и попытаться обстрелять форт Эгийет с предельной дистанции. Все шансы будут на нашей стороне – у нас господствующая высота, у нас возможность перенесения огня на любой пункт противника. У них – только небольшая вероятность попасть с дистанции в двадцать кабельтовых по нашим позициям из орудий линейных кораблей.
Но для этого нужно сосредоточить большую часть наличной артиллерии против форта Мюльграв. И чем быстрее – тем лучше!»
Так, генерал Дюгомье бесспорно на его стороне. Остальные колеблются. Проклятые невежды! С каким удовольствием он приказал бы своим солдатам вздернуть эту банду политиканов в генеральских мундирах на стенах форта! Увы, приходится мириться с тем, что не он у руля армии и государства. ПОКА не он…
План капитана Буонапарте, после долгого обсуждения, был принят, к исходу дня 16 декабря большинство наличных осадных батарей было сконцентрировано там, где им предписал находиться этот маленький, невзрачный с виду, смуглолицый артиллерийский офицер.
На рассвете 17 декабря 1793 года французская революционная армия, осаждавшая взятый англичанами Тулон, предприняла штурм города и крепости. Массированным огнем артиллерии противник был выбит из форта Мюльграв, а затем его части, не успевшие опомниться, были отброшены от стен форта Эгийет. Заняв последний, санкюлоты лишили войска, обороняющие крепость, любой возможности к сопротивлению – и наутро 18 декабря англичане, посадив на корабли эскадры Худа верных им роялистов и остатки своей морской пехоты, покинули Тулон.
За умелое руководство штурмом капитан артиллерии Буонапарте через месяц был произведен в бригадные генералы. Звезда будущего императора французов Наполеона I зажглась над взятыми штурмом фортами Тулона…
Пролог 2 От Октябрьского переворота к созданию СССР: технологии захвата и удержания власти
Великая Октябрьская социалистическая революция, о которой так долго говорили большевики, с 1917 по 1927 год называлась ими просто, без изысков – Октябрьский переворот. Это потом уже для придания большего веса, солидности, самоуважения и легитимности (как большевики все это понимали) правящему режиму оный переворот получил в официальной советской истории свое донельзя пышное (и весьма условно соответствующее реальности) наименование. Очевидно, сделано это было в пику французам – мол, если Французская революция «Великая», то почему бы и наш переворот не назвать так же громко (или даже еще звонче)? Сказано – сделано. С 1927 года та заварушка в Петрограде, в результате которой политически импотентное Временное правительство было низложено, а к власти пришли «строители нового мира», и получила свое трудновыговариваемое название, а правящая в СССР партия – положенный по статусу набор легенд и мифов об этом событии.
Впрочем, на самом деле не имеет особого значения, как называть события тех дней, революцией или переворотом – смысл от этого не меняется. Просто название Октябрьский переворот автору кажется более адекватным – вопервых, это и был именно военный переворот, осуществленный военной силой против законного правительства, а вовторых, подобное наименование более краткое и удобное в написании. Поэтому пусть будет – Октябрьский переворот.
Значение имеет другое – то, что взявшие власть в России большевики отнюдь не были самой влиятельной партией в стране (скажем, те же социалистыреволюционеры были куда как более популярным политическим течением). РСДРП (б) на выборах в Учредительное собрание получила всего 175 мандатов из 715 (эсеры, правые и левые – 410), а посему большевикам уже на следующий день после свержения Временного правительства срочно потребовалось выработать определенный modus operandi – дабы не оказаться «калифом на час», а стать властителями страны всерьез и надолго. А для этого им следовало самым срочным образом выработать свою собственную, оригинальную технологию удержания захваченной власти – без которой большевистская октябрьская авантюра с неизбежностью превращалась бы в один большой пшик.
«Мир – народам», «земля – крестьянам», «заводы – рабочим», «нациям – право на самоопределение» и «власть – Советам» были вначале всего лишь лозунгами (причем зачастую перекликающимися с лозунгами социалистовреволюционеров), нещадно эксплуатируя которые большевики смогли привлечь на свою сторону значительную часть политически активного населения – и обеспечить благожелательный нейтралитет населения, политически пассивного. Но на следующее же утро после достопамятного выстрела «Авроры» эти лозунги потребовалось превратить в реальную политику – что оказалось довольно трудно (а коечто и невозможно, но об этом позже). Причем технология удержания власти должна была быть выработана, как минимум, в двух вариантах – ибо царская Россия, управлять которой взялись большевики, была страной, вопервых, крестьянской, а вовторых, многонациональной; методы управления, годные для губерний Центральной России, никак не годились для Северного Кавказа!
Для губерний с русским населением большевики выработали весьма прагматичную (а с точки зрения ревнителей «нерушимости частной собственности» – откровенно циничную, но зато максимально эффективную) линию поведения: поскольку большинство населения этих губерний составляло малоземельное крестьянство, этому крестьянству в собственность были переданы помещичьи, монастырские и частью даже государственные земли – то есть был осуществлен элементарный подкуп крестьянской массы (составляющей 85% от всего населения Центральной России), каковым не слишком благовидным, но весьма эффективным способом была (на первых порах) обеспечена гарантированная поддержка крестьянами курса новой власти – ибо новая власть честно выполнила свои обещания, с которыми рвалась «наверх». По сути, большевики сделали подавляющее число крестьян (то есть тех, кто на основании решений большевистского правительства получил в собственность чужую землю) своими «подельниками»; отныне успехи большевиков были успехами крестьянской России, а их поражения – поражениями «народабогоносца», и до самого конца Гражданской войны этот общественный договор действовал относительно устойчиво.
С рабочими же дело пошло не столь успешно; экспроприация собственности на средства производства и последующая их национализация не дала рабочим практически ничего – кроме осознания себя «гегемоном революции». Рабочим малоквалифицированным и низкооплачиваемым этого было достаточно, а вот «рабочая аристократия» (те же работники оружейных заводов) особого удовлетворения от Октябрьского переворота не получила – ИХ Революцией был Февраль; посему ничего удивительного в том, что с большевиками на стороне «белых» сражались РАБОЧИЕ (наибольшую известность в этом плане заслужили ижевские и воткинские оружейники, восстание которых осенью 1918 года нанесло большевикам тяжелый удар и отвлекло у них значительные силы с других фронтов) не было – идеология Белого движения, как политического продолжения Февральской революции, была им ближе, чем идеи большевиков.